Тридцать первый выстрел
Шрифт:
Я в недоумении пожал плечами.
– А если, товарищ генерал, предположить такой вариант, что какая-то страна, не сумев изготовить долговременный препарат, использует или просто испытывает то единственное, что сумела сделать? При этом собственных испытаний в боевой обстановке провести не может и поставляет препарат туда, где можно обеспечить его применение.
– Не знаю. Этот вопрос следует задать специалистам. Но наши эксперты утверждают, что на Минском шоссе суперлубрикант имел какие-то добавки, ускоряющие процесс распада составляющих. Но они эксперты общего профиля, а не узкого. А спрашивать следует как раз у узких специалистов. Я не очень понимаю суть твоих сомнений.
– Ведь это, товарищ генерал, дорогостоящий процесс, специальная разработка. Кто-то должен вкладывать средства в изыскания, в производство. А смысл в чем? Я вот лично не вижу смысла
– Да-а-а… У тебя, случаем, ученого звания в карманах «разгрузки» не завалялось, Тридцать Первый? – почесав гладко выбритый подбородок, сердито спросил генерал. – Прямо-таки аналитический склад ума… Вот через час-другой ученая бригада приедет, им вопросы и задавай. А я не знаю этих вещей. И знать не обязан. А обязан я знать, что суперлубрикант уже и в Москве опробовали. Причем опробовали откровенные уголовники, налетчики, чтобы уйти от погони. И теперь перед нами стоит задача определиться, с кем мы имеем дело здесь, на Северном Кавказе: с уголовниками или с противниками политического режима. В любом случае, нам предстоит их найти. Это и есть наша с тобой работа. А твоя мысль относительно производителя, поставляющего препарат в районы «горячих точек», достаточно интересна, и ее стоит обдумать. Но пока я такой информацией не обладаю, хотя предположить так могу. Будем искать. Мне больше нечего сказать. Ты свободен. Обдумай, что мы можем выудить из новых данных.
Я чуть ли не с радостью расстался с неустойчивым стулом…
Вернувшись на базу, я опять не сразу отправился в ангар, хотя очень хотелось самому проконтролировать сборку мотодельтаплана, а опять засел за компьютер, вышел в Интернет и стал искать всю возможную информацию по большой аварии на Минском шоссе. Естественно, такое событие не могло ограничиться одним сообщением в телевизионных новостях. Так оно и было, хотя я и новости в записи тоже посмотрел. И удивился проницательности и чутью генерала, потому что сам я из этого сюжета ничего бы не понял и едва ли связал бы события на Минском шоссе с событиями на Северном Кавказе. Ну, подумаешь, одни машины преодолели покрытый гололедом участок дороги, другие не преодолели… А где одна машина бьется, там и другие за компанию. Так часто случается. Но генерал, что называется, прочухал ситуацию, позвонил – и оказался прав. Трудно ему отказать в умении видеть то, что не сказано в открытую.
Изучив по различным источникам то, что можно было изучить, нового я не нашел и стал интересоваться другим событием – ограблением ювелирного магазина. Там оказалось еще меньше интересных фактов. Это и понятно. Следствие не любит раскрывать подробности раньше времени. А когда оно будет закончено – если будет, – то подробностей будет больше, чем нужно. Привычная картина. Но мне все это информации не несло. Единственное, о чем стоило задуматься, это уже определенное генералом: «с кем мы имеем дело – с уголовниками или с политическими оппонентами». В данном случае религиозные оппоненты тоже относятся к числу политических, поскольку удовлетворение их желаний не может осуществиться при существующей политической системе, несмотря на высокую веротерпимость в нашем государстве.
Выглянув в окно, я не увидел никого из своих офицеров, занятых в ангаре, а сам вход в бывший производственный корпус, который я и переименовал в ангар, скрывал от меня угол нашего здания. Я, снова оттягивая минуту, когда смогу потрогать «крыло» и корпус машины, на которой мне предстоит летать, вставил в компьютер генеральский диск и снова задумался над картой. Сейчас мне уже не требовалось прилагать усилия воли, чтобы сосредоточиться. Просматривая файлы Интернета на интересующую меня тему, я уже настроился на рабочий лад.
Карта позволяла примерно прикинуть район, над которым появлялся дельтаплан, и очертить границы собственного поиска. А определив район, я уже знал, что именно запрашивать в местном метеобюро. Меня в основном интересовали сила и направление ветра, наличие и интенсивность осадков на все ближайшие дни. Конечно, можно было бы опять ориентироваться по Интернету, но я знал, что этот прогноз, так сказать, бытового характера, не всегда соответствует действительности, и, если приходят какие-то оперативные поправки, то на сайте они далеко не всегда отображаются. Поэтому я позвонил генералу, дал координаты интересующего меня района и попросил от лица его конторы сделать официальный запрос
Сидя к окну вполоборота, я контролировал все то, что происходит по ту сторону стекла. Это уже было в крови, иначе себя вести я уже не умел, и даже дома я никогда не садился спиной к окну, чтобы иметь возможность видеть все. И сейчас я издали заметил за окном движение. Посмотрев, увидел старшего лейтенанта Мальцева, что шел явно ко мне. Должно быть, возвращение нашего «КамАЗа» не осталось незамеченным. А при всех работах, которые требуют физического напряжения, майор Желобков обычно использует старшего лейтенанта Мальцева и второго снайпера лейтенанта Свистинова в качестве посыльных, поскольку другие заняты физическим трудом и не имеют законных оснований от него отлынивать. Я сразу предположил, что при сборке возникли проблемы, и мой заместитель требует меня «на выход» для проведения консультации. И потому заранее, еще до того, как старший лейтенант вошел в дверь, я надел бушлат и вышел ему навстречу.
– Товарищ подполковник, майор Желобков говорит, что не знает, как крепить фюзеляж. Там гнезда для болтов не подходят. Предполагает, что на заводе что-то напутали и прислали не то.
– Не может такого быть, чтобы гнезда не подходили. Руки у наших офицеров не из того места растут, вот и не подходят, – решил я и быстро двинулся в сторону ангара, оставив Мальцева за спиной. Пусть догоняет…
Глава вторая
Естественно предположить, да простят меня филологи, что делать из офицеров спецназа монтажников неестественно. Это против природы. Это все равно, что из тех же офицеров, квалифицированных диверсантов, попытаться сделать охранников. Кто-то, правда, берет спецназовцев на высокие должности в охране, предполагая, что знание методов нападения и диверсии может помочь от нападения уберечься. Глупости это. Охранник по природе своей иной человек. И монтажник тоже, при всем моем уважении к ним. Как монтажник не станет спецназовцем по приказу, так и наоборот. Тем более что монтировать пришлось то, что мои офицеры в глаза никогда не видели, а если и видели, то только задрав голову, когда такая техника пролетала над ними. Но она не каждый день и не в каждом месте летает…
Грузовик, что привез в наше распоряжение мотодельтаплан, уже отправился восвояси, и ворота оставались распахнутыми. Рядом со стойкой ворот возилось несколько человек в синих комбинезонах, каких в моей группе ни у кого не было. Летели искры от работающей «болгарки», протягивались кабели электросварки от стоящего в тракторном прицепе еще не заведенного пока генератора. Видимо, майор Желобков проявил инициативу и пригласил ремонтников из соседнего гаража комендатуры.
Я подошел ближе и оценил работу.
С двух сторон ворота в производственный корпус ограничивались сложенными из силикатного кирпича колоннами. По всем четырем углам колонны были укреплены мощными металлическими уголками. Но в середине и уголки, и сама колонна были прорезаны на глубину кирпича, и теперь рабочие делали металлическую обвязку, чтобы снова укрепить колонну.
Майор Желобков вышел мне навстречу и с ходу начал объяснять:
– Я все измерил. Высота «крыла» – три метра семьдесят сантиметров. В ворота проходит нормально, запас остается больше метра. А вот размах – десять метров двадцать сантиметров. Не строить же из-за этого отдельный ангар!