Тридцать пять минут и три года
Шрифт:
После того, как хирурги перестали выискивать повреждения в солнечном сплетении, Хакс услышал о своей везучести много нового. Хотя он-то понимал, что это просто полковник прекрасно знал, как вталкивать иглу даже в такое место, чтобы не убить и не оставить калекой.
Хакс проспал всю ночь, половину следующего дня, а дальше просто лежал, ожидая, когда этот кошмар поутихнет. Когда пришел Гаррас, он успешно притворился спящим, чтобы не разговаривать с адмиралом, а тот будить не стал, этим дав понять, что ничего страшного во время отдыха капитана
Когда Хакс встал на ноги на следующее утро, то осознал свою благодарность Фетчу за то, что тот не порвал его во время их сумасшедшего секса.
Капитан крепче сжал бластер и пошел по проходу мимо двух рядов пустеющих камер.
Фетча держали почти в самом конце коридора в весьма строгих условиях. Камера была изолирована стальными тяжелыми дверьми и оборудована испепеляющими лазерами, которые включались автоматически при малейших признаках опасности и тревоги. У камеры также дежурили два штурмовика, дополнительно оснащенные шокерами на тот случай, если пленник начнет буянить.
Однако Фетч молчал. Все свое заключение он молчал, даже когда тюремщики, зная о приходе капитана, дополнительно приковали его к стене магнитными наручниками.
По иронии, той же модели, что он использовал на Хаксе.
Забрак понимал, что его смерть уже близко, и был уверен, что именно Хакс придет к нему. Но сколько бы он ни думал, у бывшего полковника не осталось никаких вариантов, как бы он мог испортить жизнь рыжему ублюдку. Хакс победил. Но признавать это Фетч не планировал, и потому с мрачной злостью, жгущей изнутри, ожидал, когда же двери распахнутся.
И они распахнулись. И вошел действительно Хакс. Оружие он не прятал.
Говорить он тоже не стал - просто остановился напротив и уставился в эти чертовы рыжие глаза, что столько раз смотрели на него сверху вниз.
Двери закрылись.
Сейчас Хакс не чувствовал никакого торжества, скорее только мрачную необходимость покончить с существом, что издевалось над ним, чтобы затем навсегда вымести о нем всю память.
Застрелить безоружного было нормально. Прикованного - неприятно, как будто Фетч всё еще был для него опасен. Попробует напасть - его моментально сожжет лазером.
Поэтому Хакс набрал короткий код на экране на стене - и наручники разомкнулись.
Фетч тут же выскользнул из них и выпрямился, потирая запястья. Вместе с ним двинулись и две лазерные мини-турели, внимательно следящие за головой Фетча. Сейчас его рост обернулся против него - Хакс мог стоять где угодно, ведь в случае атаки турели с любого ракурса доставали до забрака.
Фетч с холодной ненавистью уставился в глаза Хаксу - опять сверху вниз.
– Вы были столь любезны, что дважды предлагали самому выбрать место, куда втыкать иглу, - прервал тишину Хакс. В его голосе не было насмешки, и этим капитан не давал Фетчу возможность выпить из него эмоции, как тот всегда делал.
– Поэтому я верну вам вашу доброту. Вам голову прострелить или грудь?
Полковник думал недолго и ответил почти сразу:
– Грудь. Однако рекомендую стрелять дважды, - он поднял руку и медленно указал на положение сначала первого, а потом и второго сердца.
– Забраки весьма живучи.
Хакс не стал тянуть и мучить себя и его. Жажда мести в нем так и не загорелась.
– Я знаю, - спокойно откликнулся он.
– Я знаю расовую анатомию. И знаком с вашим видом.
Он еще договаривал, а рука уже подняла бластер, заранее переведенный в боевой режим.
Закрытое помещение дважды оглушительно взорвалось звуком выстрела.
Первый выстрел почти в упор отбросил тяжелое тело забрака, и тут же оно содрогнулось еще раз от второго. Фетч успел только хрипнуть, а на лице его застыла злобная гримаса боли. Уже через миг рыжие глаза потухли, и труп тяжело рухнул вперед, к ногам Хакса.
Тот бросил бластер рядом с телом и, дав себе мгновение на то, чтобы удостовериться, что забрак мертв, вышел из камеры, больше не оборачиваясь.
– Выслать команду уборочных дроидов, - приказал он стоявшим у входа штурмовикам.
– Тело сжечь. После этого отчитаетесь начальнику карцера и свободны.
– Есть, сэр!
– в один голос отозвались те, и капитан пошел прочь.
Еще рано было расслабляться.
***
Хакс сложил руки перед собой и упал в них лицом. На мониторе компьютера Фетча перед ним горело одна-единственная фраза: “БАЗА ДАННЫХ ПУСТА”.
Всё, следов нет. Ликса никто не найдет, и они оба свободны.
Капитан встал, осторожно снял ремень и китель, чтобы не испортить, поднял со стола вибронож, активировал и принялся взрезать первую из панелей.
***
Через несколько долгих часов всё было кончено. Хакс уничтожил абсолютно всё, что нашел: гребаный шлем, несколько шокеров, наручники, ошейник и еще какую-то многочисленную хрень неясного назначения. За панели он полез не зря - большая часть всего хранилась именно там. Не нашлись только иглы - вернее, нашлись, но всего три, одна из которых была расщеплена надвое.
Хакс не стал размышлять о том, что к этому привело.
Он выронил расщепитель и устало опустился на кровать, окидывая взглядом то, что осталось от проклятой каюты. Оставалось еще прочистить душ, желательно осторожно размотать бинты, чтобы смыть снова потекшую от физической нагрузки кровь, потом замотаться обратно…
И пойти к Ликсу. Успеть вернуться до отбоя.
***
Ликс сидел один в своем медблоке и расставлял новую партию лекарств по полкам, прячущимся в стенах. За свои лишние отпускные он пошел уже на второе ночное дежурство, однако об этом ни капли не жалел. Ночью нечасто случалось беда, а в силу своей хирургической специальности Ликсу не приходилось следить за больными. Ночь он тратил на сортировку лекарств или инструментов, на отчеты или отдых.
И, будучи в одиночестве, Ликс позволял себе спрятать уши в наушники и слушать тихую музыку в процессе работы.