Тридцать Шесть Валентинок
Шрифт:
Она определенно радовалась, что пока знакомые ее не заметили, и, скорее всего, именно поэтому егоголос захватил ее врасплох.
– Мисс Бэлистер.
Нет, это был не Клайв. Еще хуже. Старший брат Клайва, граф Ренминстер. Во всей своей темноволосой, зеленоглазой красе.
Она ему никогда не нравилась. О, он всегда был вежлив, но с другой стороны, он был вежлив со всеми. Но она всегда чувствовала его презрение, его очевидное осуждение, она была не достаточно хороша для его брата.
Мисс Бэлистер полагала, что теперь он был счастлив. Клайв благополучно
– Милорд, – сказала она, пытаясь придать своему голосу такой же ровный и вежливый оттенок, как и у него. Она не могла вообразить, что ему еще может быть нужно от нее. У лорда не имелось никакой причины произносить ее имя. Он легко мог позволить ей пройти мимо, сделав вид, что не заметил ее присутствия. Это даже не выглядело бы грубым с его стороны. Сюзанна шла настолько быстро, насколько было возможно в переполненном бальном зале, явно, чтобы попасть куда–то, куда ей срочно понадобилось.
Он улыбнулся ей, если это можно было назвать улыбкой – никакие чувства никогда не касались его глаз.
– Мисс Бэлистер, – сказал он, – как Вы поживаете?
На мгновение она замерла, уставившись на него. Он никогда не задавал вопрос, если на самом деле не хотел получить ответ, с другой стороны, не было никакой причины полагать, что его интересовало ее благополучие.
– Мисс Бэлистер? – удивленно повторил он.
Наконец, ей удалось произнести:
– Очень хорошо, спасибо, – хотя они оба знали, что это было далеко от истины.
Довольно долго он просто пристально смотрел на нее, словно изучая, пытаясь найти в ней нечто такое, чего она не могла даже представить.
– Милорд? – обратилась она, поскольку казалось необходимым нарушить наступившую тишину.
Он вскинул голову, словно голос изумил его.
– Прошу прощения, – учтиво принес он свои извинения. – Не хотите потанцевать?
Сюзанна онемела.
– Танцевать? – наконец отозвалась она эхом, слегка раздраженная своей неспособностью придумать что–либо осмысленное.
– Конечно, – подтвердил он.
Она приняла его протянутую руку – у нее не было выбора, когда столько людей наблюдало за ними – и позволила ему провести себя в круг танцующих. Он был высоким, еще выше, чем Клайв, он возвышался над нею на целую голову, и он удивительно владел собой и управлял даже воздухом вокруг него, если такое вообще возможно. Наблюдая за ним, пока они шли сквозь толпу, она была поражена неясным предчувствием, что однажды его знаменитый самоконтроль непременно даст трещину.
И тогда миру явится истинный граф Ренминстер.
* * *
Дэвид Мэнн–Формсби не вспоминал о Сюзанне Бэлистер в течение многих месяцев: с того момента, как его брат выбрал себе в жены Харриет Сноу вместо кареглазой красавицы, в настоящее время вальсирующей с ним вместе. Крошечное чувство вины вдруг проснулось в нем, как только он увидел ее, идущую через бальный зал будто бы с какой–то целью, когда любой, кто посмотрел бы на нее больше секунды, увидел напряженное выражение ее лица, боль, скрывающуюся в ее глазах. Он вспомнил все пересуды светского обществапо поводу Сюзанны после того, как Клайв решил жениться на Харриет.
А
Семья Сюзанны была, безусловно, респектабельной, но не титулованной и не особенно богатой. И когда Клайв бросил мисс Бэлистер, обратив свое внимание на Харриет, чей род был столь же древним, сколь велико ее приданое, общество смеялось за спиной неудачницы и, как он полагал, возможно в лицо. Ее называли алчной, чрезмерно честолюбивой, пытавшейся прыгнуть выше головы. Не одна матрона высшего света – из тех, у кого дочери были не столь обворожительны и привлекательны как Сюзанна Бэлистер – прокомментировала, что маленькую выскочку поставили на место, и как вообще такие, как она, смеют надеяться на брак с братом графа?
Дэвид считал весь этот эпизод довольно неприятным, но что он мог предпринять? Клайв сделал свой выбор, и, по мнению Дэвида, выбор этот был правильным. Харриет, в конечном счете, будет намного более хорошей женой его брату.
Однако Сюзанна оказалась невинной участницей скандала. Она не знала, что Клайва обхаживает отец Харриет, или что Клайв посчитает, что миниатюрная, голубоглазая Харриет несомненно будет прекрасной женой. Клайв должен был объясниться с Сюзанной прежде, чем поместить объявление в газете, и, даже если он был настолько труслив, чтобы предупредить ее лично, ему без сомнения не следовало делать объявление о помолвке на балу у Моттрэмов прежде, чем уведомление об этом появилось в « Таймс». Когда Клайв стоял перед маленьким оркестром с бокалом шампанского в руке и произносил свою радостную речь, никто не обратил внимание на Харриет, стоявшую рядом с ним.
Сюзаннабыла главной достопримечательностью, Сюзанна с ее приоткрытым от удивления ртом и глазами убитыми горем. Сюзанна, которая так старалась выглядеть сильной и гордой до тех пор, пока она, наконец, не покинула бал.
В течение многих недель, даже месяцев, ее лицо, исполненное страдания, стояло перед глазами Дэвида, пока медленно не стерлось, забытое среди ежедневных забот и повседневной рутины.
До этого момента.
Пока он не заметил ее, забившуюся в угол, притворяющуюся, что ее совершенно не интересуют Клайв и Харриет, окруженные компанией доброжелателей. Она была гордой девушкой, как он мог заметить, но гордость могла поддержать человека лишь до тех пор, пока ему не захочется убежать и остаться в одиночестве.
Он не удивился, когда она, наконец, начала пробираться к двери.
Сначала он хотел позволить ее уйти, возможно, даже отойти в сторону, чтобы она не заметила свидетеля ее бегства. Но затем, в результате несколько странного, непреодолимого импульса, его ноги вынесли его вперед. Он мало заботился о том, что теперь она подпирала стену в бальном зале. В светском обществевсегда были желтофиоли, и почти всегда находился кто–то, кто исправлял ситуацию.
Но Дэвид был Мэнн–Формсби до самых кончиков ногтей, и если и было что–то, чего он не мог вынести, так это того, что его семья кого–то обидела. А его брат, несомненно, больно обидел эту молодую женщину. Дэвид не мог сказать, что ее жизнь разрушена, но она явно незаслуженно подверглась большому страданию.