Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается
Шрифт:
– Посмотрю, что я смогу сделать, – отозвалась Вайолет.
– Пойдем, посмотришь! – И капитан Уиддершинс распахнул дверь.
Бодлеры вошли вслед за ним в огромное помещение, своего рода кают-компанию. Когда капитан говорил, слова его отдавались гулким эхом. Повсюду были трубки – на потолке, на полу, они торчали из стен под разнообразными углами. Между трубками размещалось множество непонятных пультов с кнопками, рычажками и экранчиками, а также мелкими надписями типа: «Опасно!», «Осторожно!» и «Тот или та, кто колеблется, – пропали!». Кое-где поблескивали зеленые огоньки. В дальнем конце помещения
– Мы с вами в чреве зверя! – объявил капитан. – Так точно! Здесь сосредоточена вся жизнь на «Квиквеге»! Отсюда мы управляем субмариной, тут едим, тут обсуждаем очередное задание и играем в настольные игры, когда устаем от работы! – Он подошел к одному из пультов и засунул под него голову. – Фиона! – позвал он. – Вылезай!
Послышалось тихое дребезжание, и из-под пульта на середину кают-компании стремительно что-то выкатилось. В тусклом зеленоватом свете Бодлеры не сразу разглядели, что на небольшой платформе на колесиках лицом вверх лежит девочка чуть постарше Вайолет. На девочке был такой же, как на капитане Уиддершинсе, непромокаемый комбинезон и тоже с портретом бородатого мужчины на груди. В одной руке она держала фонарик, а в другой клещи. Она улыбнулась и протянула клещи капитану, он помог ей встать с платформы, после чего она надела треугольной формы очки.
– Бодлеры, – сказал капитан, – это моя падчерица Фиона. Фиона, это Вайолет, Клаус и Солнышко Бодлер.
– Рада познакомиться, – ответила девочка и протянула руку в перчатке сперва Вайолет, потом Клаусу и под конец Солнышку, которая одарила Фиону широкой зубастой улыбкой. – Простите, что не встречала вас наверху. Я пыталась починить телеграфный аппарат, но ремонт электротехники не моя специальность.
– Так точно! – выпалил капитан. – Мы давненько уже не получаем телеграмм, но Фиона в таких аппаратах ничего не смыслит! Вайолет, приступай!
– Вам придется извинить моего отчима за его манеру говорить. – Фиона обняла его одной рукой. – К ней не сразу привыкнешь, на это потребуется время.
– Некогда привыкать! – отрезал капитан Уиддершинс. – Сейчас не время проявлять пассивность! Тот, кто колеблется, – пропал!
– Или та, – мягко поправила Фиона. – Пойдем, Вайолет, я дам тебе водолазный костюм. Если тебя интересует, кто на нем изображен, то это Герман Мелвилл.
– Один из моих любимых авторов, – вмешался в разговор Клаус. – Мне страшно нравится, как в своей странной, нередко экспериментальной философской прозе он привлекает наше внимание к тяжелому положению зачастую презираемых людей – бедных моряков или эксплуатируемых подростков.
– Я должна была догадаться, что тебе он нравится, – отозвалась Фиона. – Когда дом Жозефины рухнул в озеро, мы с отчимом успели спасти кое-какие книги из ее библиотеки, которые не успели непоправимо промокнуть. Я прочла некоторые из твоих дешифровок. Ты очень проницательный исследователь.
– Ты очень любезна, – отозвался Клаус.
– Так точно! – вскричал капитан. – Проницательный исследователь – то, что нам нужно! – Он протопал к столу и приподнял пачку бумаг. – Один таксист ухитрился раздобыть для меня вот эти морские карты. Но я не способен в них разобраться! Они запутанные! Они затейливые! Они замызганные! Нет – я не то имел в виду!
– Я думаю, вы хотели сказать «замысловатые», – предположил Клаус, вглядываясь в карты. – «Замызганные» значит «грязные», а «замысловатые» значит «сложные». А что это за карты?
– Приливов и отливов! – закричал капитан. – Мы должны вычислить направление господствующих приливов там, где Порченый поток впадает в море! Клаус, подбери себе комбинезон и немедленно приступай к работе! Так точно!
– Так точно! – отозвался Клаус, стараясь приноровиться к стилю, принятому на «Квиквеге».
– Так точно! – радостно заревел капитан.
– Я? – осведомилась Солнышко.
– Так точно! – ответил капитан. – Я про тебя не забыл, Солнышко! Я ни за что не забуду про Солнышко! И через миллион лет буду помнить! Столько я, правда, не проживу! В особенности потому, что я редко делаю физические упражнения! Но просто я не люблю физические упражнения, следовательно, так мне и надо! Помню, меня не взяли с собой в горы оттого, что я не тренировался как следует, и я…
– Ты хотел объяснить Солнышку, какую ты ей поручаешь работу, – мягко напомнила Фиона.
– Да, разумеется! – воскликнул капитан. – Естественно! Стряпней у нас занимается еще один член команды, но он только и знает, что готовить противные овощи! Надоело до смерти! Я надеюсь, благодаря твоим кулинарным талантам наше меню улучшится!
– Саус, – со скромным видом проговорила Солнышко, что означало нечто вроде «Я очень давно не стряпала», и брат с сестрой поспешили перевести сказанное.
– Мы торопимся! – Капитан направился к дальней двери с надписью «КАМБУЗ». – Нам некогда ждать, пока Солнышко сделается поваром экстра-класса и только тогда приступит к работе! Тот или та, кто колеблется, – пропали! Эй, Куки! – Он открыл дверь и крикнул внутрь: – Куки! Выходи, познакомься с Бодлерами!
Дети услышали тихие неровные шаги, как будто у идущего была повреждена одна нога, и тут же из глубины кухни, прихрамывая, вошел мужчина в таком же комбинезоне, что и у капитана. На лице его сияла улыбка.
– Бодлеры! – воскликнул он. – Я всегда верил, что рано или поздно снова вас увижу!
Троица уставилась на него, потом друг на друга в полном остолбенении, что в данном случае означает «изумившись при виде человека, которого знали во времена лесопилки „Счастливые запахи“, когда его доброе отношение к ним явилось одним из немногих положительных сторон той злополучной главы из их жизни».
– Фил! – закричала Вайолет. – Что вы тут делаете?
– Он и есть второй член Команды Два! – заревел капитан. – Так точно! Сначала вторым членом команды была мать Фионы, но несколько лет назад она погибла во время несчастного случая, связанного с морской коровой.
– Не уверена, что это был несчастный случай, – возразила Фиона.
– Потом вторым членом был Жак! – продолжал капитан. – Так точно! Потом его брат, как там его звали, а потом ужасная женщина, которая оказалась шпионкой, и, наконец, теперь у нас Фил! Правда, мне нравится называть его Куки! Не знаю уж почему!