Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается
Шрифт:
– Мне надоело работать в лесостроительной промышленности, – объяснил Фил. – Я не сомневался, что подыщу работу получше. И вот видите: теперь я повар на ветхой субмарине. Жизнь делается все лучше и лучше.
– Вы всегда были оптимистом, – заметил Клаус.
– Нам нужен не оптимист! – заявил капитан Уиддершинс. – Нам нужен кок! Принимайтесь за работу, Бодлеры! Все трое! Так точно! Нельзя терять ни минуты! Тот, кто колеблется, – пропал!
– Или та, – напомнила отчиму Фиона. – А непременно надо начинать прямо сейчас? Бодлеры наверняка утомились от путешествия. Мы могли бы провести спокойный вечер, поиграть в настольные игры…
– Настольные игры?! – изумился капитан. – Развлечения? Увеселения? У нас нет на это времени! Так точно! Сегодня суббота, значит у нас осталось всего пять дней! В четверг состоится собрание Г. П. В., и я не желаю, чтобы хоть кто-то в отеле «Развязка» мог сказать, будто «Квиквег» не выполнил своей миссии.
– Миссия? – переспросила Солнышко.
– Так точно! – отозвался капитан Уиддершинс. – Мы не должны колебаться! Надо действовать! Надо спешить! Надо двигаться! Надо искать! Надо исследовать! Надо вести поиски! Надо продолжать! Иногда надо ненадолго остановиться и перекусить! Мы должны найти сахарницу раньше Графа Олафа! Так точно!
Глава третья
Выражение «Разрази меня гром!» принято в обществе пиратов, которым нравится употреблять громкие выражения почти в такой же степени, как перепрыгивать на борт чужих судов и завладевать чужими драгоценностями. Оборот этот применяется для изъявления крайнего удивления, когда человек чувствует, что обстоятельства вот-вот сокрушат его. Я лично не употреблял этого выражения с тех пор, как одним дождливым вечером мне довелось изображать пирата, испытывающего крайнее удивление. Но когда капитан Уиддершинс сообщил бодлеровским сиротам, куда направляется «Квиквег» и в чем состоит цель поисков, упомянутая фраза пришлась как нельзя более кстати.
– Разрази меня гром! – воскликнула Солнышко.
– Что это с тобой? – вскричал в ответ капитан. – Разве Бодлеры промышляют пиратством? Боже милостивый! Если бы ваши родители знали, что вы отнимаете у людей сокровища…
– Мы не пираты, капитан Уиддершинс, – поспешно вступилась за сестру Вайолет. – Солнышко узнала эти слова из старого фильма. Она просто имеет в виду, что мы удивлены.
– Удивлены! – Капитан заходил взад-вперед, скрипя при каждом шаге водонепроницаемым костюмом. – Думаете, «Квиквег» преодолевал все трудности, когда плыл против течения по Порченому потоку ради своего удовольствия? Так? Думаете, я пошел на этот риск просто потому, что у меня выдался свободный денек? Так? Думаете, вы по чистой случайности наткнулись на наш перископ? Так? Думаете, я нарядился в этот скафандр, чтобы казаться толще? Так? Думаете, члены Г. П. В. баклуши бьют, пока Граф Олаф вьет густую паутину коварства и подлости по всему миру? Так?
– Значит, вы нас искали? – Клаус был потрясен. Его так и подмывало вслед за сестрой воскликнуть: «Разрази меня гром!» – но он не хотел еще больше растревожить капитана Уиддершинса.
– Да, вас! – закричал капитан. – Так точно! И сахарницу! Так точно! И справедливость! Так точно! И свободу! Так точно! И возможность сделать мир мирным! Так точно! И безопасным! Так точно! А время у нас есть только до четверга! Так точно! Мы в ужасной опасности! Так точно! Поэтому за работу!
– Абракадабра! – крикнула Солнышко.
– Моя сестра сбита с толку, – пояснила Вайолет, – и мы тоже. Вот если б только на минутку остановиться и выслушать вашу историю с самого начала…
– Остановиться? – возмутился капитан. – Я только что вам объяснил наше отчаянное положение, а ты просишь остановиться?! Милая моя, вспомни мою личную философию! Так точно! «Тот или та, кто колеблется, – пропали!» А теперь – пора двигаться дальше!
Обескураженные дети переглянулись. Им не хотелось двигаться дальше. Им казалось, они и так беспрерывно перемещаются после ужасного дня на пляже, когда жизнь их перевернулась. Двигаясь, они переместились в дом Графа Олафа, потом они попеременно перемещались из дома в дом к разным опекунам. Они двигались, чтобы покинуть деревню, где их вознамерились сжечь на костре. После чего переместились в больницу, где вскоре вспыхнул пожар. Они переместились в багажнике олафовского автомобиля в Пустоши, а из Пустошей в переодетом виде – в Мертвые горы, надеясь найти там кого-нибудь из своих родителей, а затем вниз, спустившись с Мертвых гор, убежденные, что родителей они не увидят никогда. И сейчас, находясь в субмарине в глубине Порченого потока, они мечтали остановиться, хоть ненадолго перестать двигаться и получить ответы хотя бы на некоторые из вопросов, которые они не переставали задавать себе с тех самых пор, как начались их перемещения.
– Отчим, – нежно сказала Фиона, – почему бы тебе не завести двигатели «Квиквега»? А я тем временем покажу Бодлерам, где у нас хранятся запасные скафандры.
– Я – капитан! – грозно объявил капитан. – Так точно! Здесь я отдаю команды! – Он передернул плечами и поднял прищуренные глаза к потолку.
И тут Бодлеры в первый раз заметили веревочную лестницу, висевшую вдоль стены. Лестница вела к полке, на которой помещалось большое колесо, возможно рулевое, а также несколько ржавых рычагов и выключателей, назначение которых было непонятным, как китайская грамота, и в данном случае это означает «такой сложности, что, возможно, даже Вайолет Бодлер не справилась бы с ними».
– Приказываю себе подняться наверх, – продолжал капитан несколько смущенно, – и запустить двигатели «Квиквега». Так точно! – выпалил капитан и полез по лестнице, а Бодлеры остались внизу с Фионой и Филом.
– Наверное, вы несколько ошеломлены, – проговорил Фил. – Помню, как в первый день моего пребывания на «Квиквеге» лесопилка «Счастливые запахи» вспоминалась мне как тихое, спокойное место!
– Фил, принеси-ка Бодлерам газировки, а я подберу им гидрокостюмы, – попросила Фиона.
– Газировки? – Фил бросил пугливый взгляд на капитана, который как раз долез до середины веревочной лестницы. – Газировку нам велено беречь для особых случаев.
– Сейчас и есть особый случай, – настаивала Фиона. – Мы приветствуем трех новых волонтеров на борту субмарины. Какую вы любите газировку, Бодлеры?
– Любую, только не с оливкой. – Вайолет вспомнила любимый напиток Эсме Скволор.
– Я принесу лимонной, – сказал Фил. – Организм моряка должен содержать много цитруса. Дети, как же я рад вас видеть. Знаете, если бы не вы, я бы здесь не очутился. После той истории в Полтривилле я был так перепуган, что не захотел больше оставаться в «Счастливых запахах». И с тех пор моя жизнь – одно сплошное приключение!
– Жаль, что нога у тебя так и не зажила, – заметил Клаус, намекая на хромоту Фила. – Я и не представлял, что та история со штамповальным станком была настолько серьезна.
– Да я не потому хромаю, – отозвался Фил. – Просто меня на прошлой неделе укусила акула. Было очень больно. Но мне, я считаю, повезло: мало кому выпадает счастливый случай оказаться в такой близости к смертельно опасному существу!
Бодлеры проводили его взглядом, пока он шел, прихрамывая, на камбуз, насвистывая веселый галоп.