Тридцать три процента
Шрифт:
И тут пристав понял, что кто-то кого-то сейчас
укусит. Глядя на оскал, он даже догадывался, как
это будет больно. Ставить прививки от бешенства
не хотелось. Ища слова примирения, молодой
человек забыл про таз, и тот, не гнушаясь законом
всемирного тяготения, незамедлительно оказался
на голове Лены, издав характерный звон.
–Что-то я у вас загостился. Пойду, пожалуй. А
то рыбки не кормлены, да и вам надо с мыслями
собраться, –Илья приподнялся.
–На место.
–Как скажешь.
Завтракали в полной тишине. Допив кофе,
хозяйка первой нарушила молчание.
–Глаза б мои тебя не видели, но нам надо кое-
что обсудить.
–Я так же рад нашему знакомству. Часа в два
буду, –гость встал из-за стола.
–А волшебное слово? –скорей печально, чем
требовательно произнесла девушка.
–Перебьёшься.
Поставив машину на газоне, среди цветов и
кирпичей, Илья подошёл к сослуживцам.
–Хоттабыч на месте? –спросил он, пожимая
протянутые руки.
–Сейчас будет. Разве не слышно?
И действительно, дикий рёв мотора сотрясал
округу, повергая в ужас всё живое.
Спустя минуту из-за угла, не сбавляя
скорости, вывалился механизм, отдалённо
похожий на автомобиль. На капоте со стороны
пассажирского сидения моргала приколоченная
гвоздями фара от танка. На крыше надменно
возвышалась перебинтованная изолентой
мигалка, экспроприированная ночью у сиротливо
стоящего в центре города автомобиля ГИБДД с
мирно спящими полицейскими.
В чреве «Ада Малины», а именно так сотрудники
называли это чудо техники, с вытаращенными
глазами и распухшими ушами тряслись Владимир
Филиппович и его водитель Никита.
Автора этого уникального агрегата мало
интересовал комфорт, поэтому в дороге просто
необходимы были специальные средства, оберега-
ющие водителя с пассажирами от сотрясения мозга.
Хоттабыч, не сомневаясь в наличии у себя
мозгов, дорожил ими, потому в дорогу брал две –три
пуховые подушки.
Не доезжая ста метров до подразделения,
водитель убрал ногу с акселератора и заглушил
мотор.
Поскольку тормоза «Ада машины» вышли из
строя сразу после выезда за пределы территории
завода и восстановлению не подлежали,
останавливать её приходилось за счёт внешних
факторов. Точнее –материальных объектов. Чтобы
не повредить объекты, к бамперу прикрепили
рваную покрышку от КАМАЗа, которая принимала
на себя весь нелегкий труд торможения.
Внешним тормозом было выбрано одинокое
дерево возле конторы.
«На дорогу смотри!» –прокричал Хоттабыч,
вспомнив, как неделю назад при пересечении
встречной полосы водитель последовал примеру
Владимира Филипповича и тоже зажмурил глаза.
До сих пор Владимиру Филипповичу снился
возмущенный хозяин «Хаммера», размер пиджака
которого не уступал размеру камзола героя Дюма
Портоса.
Ах, какой свист стоял от его монтировки,
мелькающей перед лицом старшего судебного
пристава! Свежи ещё были воспоминания, как,
засунув перепуганного водителя под мышку,
дяденька ломом, словно шпагой, рисовал в
воздухе какие-то цифры с бесконечными нулями,
а в конце изобразил характерный знак, известный
всем любителям евро.
Потому и был Хоттабыч начеку. К счастью, всё
обошлось.
Прихватив подушки, Владимир Филиппович
подошёл к подчинённым. После краткого
приветствия старший судебный пристав в резкой
форме высказался о криминогенной обстановке
в стране, закончив свою речь словами мудреца
Бианта: «Всё моё ношу с собой».
К сожалению, Владимир Филиппович не знал,
что под этой фразой сын Тевтама родом из Приены
подразумевал не материальные блага, а мудрость
и интеллект.
Заметив на лицах улыбки, Хоттабыч решил не
тратить силы, изображая гневного начальника, а
просто взял на заметку зубоскалов.
Внезапно старший пристав побледнел:
–Какое сегодня число? Быстро!
–Вторник, –пропел хор мальчиков.
–Опять? –крик отчаяния сорвался с уст
Владимира Филипповича неслучайно.
Вторник был тем днём недели, когда глава
администрации района в жёсткой форме раздавал
руководителям местного уровня аудиенцию,
вначале всем сразу, а после перерыва каждому по
отдельности согласно живой очереди.
Старика не напрягала беседа с главой,
его напрягало всеобщее оживление в рядах
чиновников. В ожидании его приезда они загодя
занимали места напротив столба, специально
вкопанного самими работниками аппарата на
парковке перед центральным входом.
Нахмурив брови, Хоттабыч вернулся к
автомобилю и, поправляя галстук на шее Никиты,
сквозь зубы прошипел:
–Слушай сюда, жестокое последствие
гуманитарного презерватива, если ты опять
проедешь мимо столба и начнёшь гоняться за
добропорядочными бюрократами, я тебя на твоём
же галстуке повешу. А если твой косой глаз опять
остановится на первом заме, я тебя повешу, сниму