Тридцать три процента
Шрифт:
по некоторым причинам не хотелось. А причины
явно были.
– И чего ждём? – поинтересовалась Елена
Валентиновна. – Свободна. В школу. Мигом.
Годовая контрольная не отменяется. Следующий.
Следующей оказалась девятиклассница.
Потратив на боевую раскраску время,
предназначенное для подготовки домашнего
задания и сна, девочка добилась невозможного и
стала выглядеть значительно старше гинеколога.
Отодвинув Елену Валентиновну, она
запрыгнула на гинекологическое кресло и закрыла
глаза.
Елена Валентиновна грациозно подошла
к девочке, держа в одной руке чашку
со свежезаваренным чаем, а в другой
гинекологическое зеркало.
– Половой жизнью живёте? – как бы между
прочим поинтересовалась Елена Валентиновна,
вводя зеркало.
Девочка, услышав голос, зевнула: «Что вы,
пока нельзя. Рано».
– Поздно. Теперь можно, – засмеялась Елена
Валентиновна. – Следующий.
– Доктор, у меня вот тут болит, – в кабинет
вошла очередная школьница.
– Сорвите травку-ромашку. Заварите её
на медленном огне. Перелейте в тазик. И
сядьте больным местом, – посоветовала Елена
Валентиновна, мечтательно разглядывая в
журнале рекламу сумок от Гуччи.
– Я в прошлый раз так и сделала. Всё равно
болит, – докопалась бессовестная девочка.
Елена Валентиновна перевела взгляд на
неуёмное создание и кивнула в сторону смежного
кабинета: «На кресло».
– Так у вас здесь, милочка, ожог, – улыбнулась
Елена Валентиновна, рассматривая ошпаренные
ягодицы. – Откуда такой загар?
– От тазика. Я когда в тазике с травкой-
ромашкой сидела, тазик на плите стоял. Как вы
и сказали, на медленном огне. Кстати, я к вам и
подружек привела.
– А их зачем?
– Так они, когда меня за ноги держали, чтобы я
из тазика не смогла выпрыгнуть, тоже обожглись.
– Следующий.
В кабинет вошла мамаша.
– Доктор, вы знаете, моей девочке больно
ходить по малой нужде.
– Не вопрос. Посадите её больным местом в
травку-ромашку, пусть там немного помочится, и
всё пройдёт.
– Доктор, но мы живём в центре, – извиняясь за
столь жестокую опрометчивость в выборе жилья,
зашептала мамаша, – у нас кругом асфальт. Один
куст, да и тот по времени у собак расписан. Вы
думаете, они уступят место моей девочке?
– А вы рядышком пристройтесь. Или вам
недосуг? – съязвила акушерка.
По растерянному взгляду мамаши и тяжёлому
взгляду Елены Валентиновны акушерка
догадалась, что позволила себе излишнюю
вольность. Втянув голову до уровня плеч, она
взяла даму за руку, и, объясняя, что этот куст в
данном случае не подойдёт, стала настойчиво
подталкивать её к выходу.
– Мамаша, вам всё понятно? – спросила Елена
Валентиновна, когда за женщиной захлопнулась
дверь.
– Да, доктор! – кричала на весь коридор
мамаша. – Огромное спасибо! С завтрашнего дня
будем ездить в ботанический сад.
Следующим оказался мужчина.
– Мужчина, вы уверены, что не ошиблись
кабинетом? – осторожно спросила Елена
Валентиновна.
– Мне бы, это, к гинекологу, – покраснел
мужчина.
– Мы взрослых дядечек, это, не принимаем, –
отрубила Елена Валентиновна.
– Нам, это, недосуг, – вставила акушерка.
– Я, это, по поводу дочки, – поспешил
обрадовать присутствующих мужчина.
– И где же, это, ваша дочка? – заинтересовалась
Елена Валентиновна.
– Она, это, в коридоре.
– И как мы, по-вашему, это, будем смотреть вас
вместо дочери?
– А что, она обязательно нужна? Она, это,
боится.
– А вы, это, не боитесь?
Мужчина опасливо бросил взгляд на
гинекологическое кресло, потом на Елену
Валентиновну.
– А это больно?
– Ну отчего же? Некоторым это даже приятно.
– Тогда, это, согласен, – мужчина вздохнул и
полез на кресло.
Под его тяжестью кресло скрипнуло.
– Это, здоров, – быстро среагировала Елена
Валентиновна, мысленно браня заботливого
папашу за тупость.
– А моя, это, дочь?
– Тоже, это, здорова.
– Спасибо, доктор. Я завтра загляну? Это,
можно?
– Почему бы, это, и нет? Дочку можете, это, не
брать. Это, следующий.
В кабинет заглянул молодой человек с
подбитым глазом:
– Можно?
– Нельзя. Травматология этажом выше.
– Я не сам. Я Катьку привёл.
– Раз привёл, вводи.
– А можно мне остаться? – парень умоляюще
посмотрел на Елену Валентиновну.
– Ты смотри, – усмехнулась Елена
Валентиновна. – К познаниям молодёжь тянется.
И что нового ты хочешь там увидеть?
– Не знаю. Но вчера на перемене она вдвоём
с Колькой в классе закрылись. А когда я дверь,
наконец-то, открыл, Кольки в классе уже не было.
Куда-то спрятался. Всё так подозрительно.
– И ты думаешь, что, когда она сядет в кресло,