Триллер
Шрифт:
— Сегодня сделаешь работу? — спросил китаец и сунул руку под прилавок — за выпечкой.
— Угу.
— Так, как мы договаривались?
— Да, так, как мы договаривались.
Ти с поклоном поблагодарил меня, затем положил что-то в пакет и протянул мне.
— Вот. Лунный пирог [20] с утиными яйцами и шарики красной фасоли с кунжутом. Пожалуйста, возьми.
Я взял.
— Сообщи мне, когда найдешь их.
— Я зайду сегодня попозже. Следи за новостями. Может, увидишь такое, что тебе понравится.
20
Лунный
Покинув кондитерскую, я направился к автобусной остановке. Ти заплатил достаточно, чтобы я мог позволить себе взять такси или даже лимузин, но пассажира такси и лимузина легко вычислить. Кроме того, я предпочел сберечь деньги для более важных вещей, таких как наркотики и шлюхи. Я каждый день стараюсь проживать так, будто он последний.
В конце концов, в моем случае это вполне оправданно.
Подошел автобус, и пассажирам вновь стоило большого труда не глазеть на меня. Путь был недолог, всего около двух миль, и вскоре я оказался в местечке, известном как Пилсен, на углу Расин и Восемнадцатой.
Гостинцы, полученные от благодарного Ти, я оставил в автобусе — пусть им порадуется какой-нибудь счастливчик, — а сам вышел в Маленький Мехико.
В нос ударил запах сальсы [21] и отбросов.
Народу на улице было не много — слишком рано, магазины еще закрыты, рабочий день не начался. Вывески были сплошь на испанском. Владельцы не утруждали себя переводом на английский язык. Я прошел мимо zapatos, ropa, restaurante, tiendas de comestibles, bancos, tel'efonos de la c'elula. [22] А вот и тот самый переулок, в котором мне вчера хорошо наваляли. Я не стал здесь задерживаться, а продолжил путь на север, пока не оказался у дома с меблированными комнатами, где проживали трое моих amigo. Подергал входную дверь.
21
Сальса — классический мексиканский соус.
22
Обувь, одежда, ресторан, продуктовый магазин, банк, сотовые телефоны.
Странно: они не позаботились оставить ее открытой.
Серая краска потускнела и клочьями слезала со стен, зато дверь была из алюминия, с солидным врезным замком. Однако со вчерашнего визита я запомнил, что дверной косяк деревянный и порядочно прогнивший. Вытащив из-под плаща ломик, я украдкой окинул взглядом улицу и в одно мгновение отпер дверь — быстрее, чем при помощи ключа. Трухлявое дерево под ломиком скрипело и крошилось.
«Короли» занимали комнаты в цокольном этаже слева от входа; окна смотрели на улицу. Накануне вечером я насчитал компанию из семерых — пятеро мужчин и две женщины, — включая и нужную мне троицу. Конечно, в доме могут находиться и другие люди, которых я не заметил.
Что ж, тем будет интереснее.
Дверь, ведущая в комнату, в отличие от входной, вызывала лишь улыбку. Очевидно, парни считали, что коль они члены банды, то и сам черт им не брат и можно пренебречь мерами предосторожности.
Они ошибались.
Я достал «глок» и попытался восстановить дыхание. Вламываться в чужую квартиру нереально страшно. Уж можете мне поверить.
Один сильный удар — и дверь распахнулась настежь.
Первым делом я увидел парня, прикорнувшего на диване перед телевизором. Не из тех, кого я разыскивал. Он проснулся
Я выстрелил ему прямо в лоб.
Если звук выбиваемой двери и не поднял всех на ноги, то уж выстрел из пистолета 45-го калибра, эхом прогремевший в маленькой комнате, прервал даже самый чуткий сон.
Движение справа. В дверях кухни появилась женщина в трусиках и майке. Слишком много косметики на лице и жира на теле.
— Te vayas, [23] — прошипел я ей.
Она сразу все поняла и выбежала из комнаты.
В холле возник парень. Споткнулся и упал на тонкий ковер. Это оказался один из моих знакомцев. Он сжимал мою правую руку, пока меня избивал их главарь. Сейчас в руке у бандита поблескивал стилет. В два прыжка я подскочил к нему и дважды выстрелил: в локоть и — когда он перевернулся на полу — в заднюю часть колена.
23
Уходите (исп.).
Парень завизжал фальцетом.
Низко пригибаясь, я пробрался в холл, и тут же над головой у меня просвистела пуля и пробила потолок. Я прижался к полу, повернул голову влево и увидел стрелка — он стоял в ванной. Вчера этот урод держал меня за левую руку и ржал каждый раз, когда главарь наносил удар.
Засунув «глок» в карман джинсов, я вытащил из-за спины «моссберг».
Тут парень снова выстрелил и промахнулся, я же прицелился и пальнул ему в лицо.
Серые гранулы, в отличие от свинцовых пуль, не проникают глубоко в плоть. И если обычная пуля снесла бы мерзавцу полчерепа, то в результате моей атаки парень остался жив, но все его лицо превратилось в кровавую маску со свисающими лохмотьями кожи.
Он повалился на линолеум, ослепленный и захлебывающийся кровью.
Уловив движение за спиной, я метнулся в сторону и перекатился на спину. Всего в нескольких футах от меня стоял мальчишка лет тринадцати. Он был одет в цвета «Королей латинос»: черный, означающий смерть, и золотой, означающий жизнь.
В руке он держал пистолет.
Я поднял обрез и прицелился.
Если пацан и познал уже женские ласки, то больше ему такое счастье не светило.
Не выпуская из руки пистолет, он рухнул на колени.
Подскочив к нему, я с силой впечатал колено в его нос. Пацан опрокинулся навзничь и затих.
В этот миг из спальни вылетели еще трое парней.
Черт, судя по всему, я обсчитался!
Двое, совсем юнцы, размахивали ножами. Третьим оказался тот самый главарь, который отделал меня прошлой ночью. Тот, который назвал меня лысым сукиным сыном.
Не успел я перевести на них дуло обреза, как они уже накинулись на меня.
Первый попытался нанести удар огромным ножом вроде тех, какими закалывают свиней. Я отбился дулом обреза. Он ударил снова и на этот раз рассек мне кожу на суставах пальцев правой руки.
Тогда я отшвырнул «моссберг» и снова достал пистолет.
Бандит действовал быстро.
Но я быстрее.
Бах! Бах! — и вот он уже лежит в ожидании коронера. Я ринулся влево и прицелился во второго нападавшего. Тот летел на меня в прыжке с боевым кличем, размахивая зажатыми в обеих руках ножами.
Что ж, одна пушка круче двух ножей.
До того как приземлиться на пол, он получил три пули в грудь и две в горло.
Последний из троицы — главарь, который сломал мне нос, — подобрал мой обрез и нырнул под диван.