Трилогия «Двуединый»
Шрифт:
— Понятно, — пробормотал курсант.
— Есть что-то, не предназначенное для моих ушей? — поинтересовалась дочь императора.
— Что вы, конечно нет, — поспешил откреститься Штефан. Слишком быстро, на взгляд Аврелии. Надо будет позже допросить его с пристрастием.
— Тогда я готова слушать. После того как вы поедите, разумеется.
— Да, собственно, можно и сразу…
— Не спорьте, господин Цванг, — прервала его слабую попытку возразить Лидия.
Пришлось ждать. Аврелию мучило любопытство, но пререкаться с истинно высокородной из-за такой мелочи она не собиралась. К тому же Мика не заставила себя ждать, появившись буквально
— Только холодные закуски, — извиняющеся произнесла рыжая горничная, опуская на столик рядом со Штефаном внушительный поднос. — Зато чай вкусный!
— Шпашибо, — отозвался мужчина, вгрызаясь в огромный сэндвич.
Аврелия покачала головой. Временами Цванг вел себя совершенно неотличимо от аристократа, а временами… Набивать рот, чавкать и ронять крошки на стол в присутствии дочери императора?! Такое мог только он. Еще бы в рукав высморкался…
Впрочем, сама Лидия не проявляла ни капли неудовольствия, глядя вроде бы на мужчину, но при этом немного в сторону, чтобы не мешать ему насыщаться. Эдакий монумент терпеливому ожиданию. Традиционное воспитание, демоны его побери. Сама Аврелия могла удерживать подобное выражение лица минут десять, не больше. После чего обязательно «осчастливила» бы окружающих какой-нибудь шпилькой или колкостью. Характер.
А Цванг словно издевался. Он ел, ел и ел, прекратив жевать, только когда чудовищная гора еды уменьшилась вдвое. После чего, неожиданно вспомнив о манерах, принялся вытирать руки и рот влажными салфетками. Окажись они наедине, Аврелия не постеснялась бы высказать, что думает о его наглости, но в присутствии Ла Лидии приходилось терпеть. Наконец Штефан закончил, отодвинул от себя посуду и, повертевшись в кресле, перешел к делу.
Новости оказались неутешительными. Да, Совет Дома отказался признавать Абеля преступником, но и возражать его отцу, решившему устроить охоту на своего отпрыска, не осмелился. А ведь девушка до конца полагала, что им придется иметь дело исключительно с желающими выслужиться перед Давидом Риттершанцем аристократами, которым исподволь будут противостоять высокородные Дома Меча. Вот только последние предпочли сдаться без боя, отдав одного из своих Ла проклятым «весовщикам». Трусы, жалкие трусы.
Впрочем, можно сколько угодно кидаться презрительными эпитетами. Ситуацию это не изменит. Они обречены. Отказ Совета участвовать в охоте ничего не менял. Голову Абеля вознамерился получить сам главнокомандующий, а его семья имела немало воинских формирований, подчиняющихся непосредственно ей. Выловить одну яхту хватит с избытком.
Кто-нибудь более наивный мог полагать, что отец не пойдет на убийство сына, но Аврелия давно не была маленькой девочкой. Тщательно поддерживая публичный образ благородных людей, аристократы без зазрения совести резали друг друга, если полагали, что это сойдет им с рук. И родственные связи мало кому мешали — лишь бы выгода имелась. Отсутствие такой выгоды могло бы спасти младшего Гнеца и его подчиненных, но, судя по всему, Риттершанц предложил старшему достаточно, чтобы тот согласился избавиться от строптивого наследника. Арест генерала Радомиры, наверняка не поддержавшей такое решение, являлся наглядным доказательством серьезности намерений главнокомандующего.
И что делать? Империя разделилась на тех, кто готов убить их сразу, и тех, кому наплевать. Хотя вторые тоже могут постараться выслужиться, обнаружив яхту Абеля на подконтрольной территории. Даже семейство Каласов отказалось оказывать какую-либо серьезную помощь, лишь попросив устами своего начальника службы безопасности побегать еще месяц или два. Союзнички! Зря Гнец так доверял Соколу!
— Вроде все важное рассказал, — подытожил свой доклад Штефан. — Только пару плохих новостей напоследок оставил.
— А до этого были хорошие? — скривившись, осведомилась Аврелия.
— Нейтральные. — Цванг пожал плечами.
— Давай, добивай. — Девушка махнула рукой.
Мужчина пожевал нижнюю губу. Вздохнул. Посмотрел на потолок.
— Дом Весов объявил всех нас пособниками убийства Тамары Риттершанц и разослал по стране портреты с подробным описанием и требованием арестовать при первой возможности. Большинство аристократов просто приняло очередную ориентировку к сведению, но некоторые пошли дальше, начав собирать специальные бригады для розыска и ликвидации. Семейство Томбсмит убийц не нанимало, но официально признало правоту императора и главнокомандующего, несмотря на нейтральный вердикт Совета. Они изгнали тебя из рода, лишив прав на фамилию.
— Выкрутились, — зло бросила Аврелия. — А как иначе? Чтобы хорошо жить, надо поддакивать сильным мира сего.
— У них будет шанс попросить прощения, когда мы разрешим текущую ситуацию, — попыталась поддержать девушку Лидия. — Но если ты решишь порвать с ними окончательно, наверняка найдется род, готовый принять тебя.
— Не нуждаюсь в подачках. — Девушка вздернула подбородок, с трудом удерживая наворачивающиеся на глаза слезы. О том, что ее слова могут быть расценены истинно высокородной как хамство, она в тот момент не думала. — Я все еще Ло и смогу добиться положения в обществе собственными силами.
— Разумеется. — Лидия кивнула.
— Простите, мне надо побыть одной. — Аврелия чуть опустила голову и сделала вид, будто массирует лоб, пытаясь незаметно избавиться от скопившейся в уголках глаз влаги. — Если других новостей нет…
— Даже если есть, ты сможешь узнать о них позже. Иди, отдохни, — ласково произнесла дочь императора.
Штефан только вздохнул.
Кивнув всем на прощание, Аврелия покинула кают-компанию с высоко поднятой головой. И только отойдя от нее на достаточное расстояние, позволила себе привалиться плечом к стене и беззвучно заплакать.
Твари, двуличные твари! Что им стоило подождать с публичными заявлениями?! Ничего бы им император не сделал, ведь даже Совет отказался признавать его бездоказательные обвинения. Но нет, выкинули собственную дочь на улицу, словно щенка беспородного, только из желания выслужиться.
Пошатываясь и едва различая дорогу из-за льющихся слез, Аврелия пошла вперед. Туда, где находился люк на верхнюю палубу. Ей требовался свежий воздух. Хотя бы глоток.
Шагая, девушка немного успокоилась. Отчаяние потихоньку уступало место злости. Она им это припомнит! Все припомнит! Если выживет.
По ступенькам Аврелия практически взбежала, на ходу вытирая глаза рукавом. Шелковая ткань больше размазала влагу по лицу, чем помогла от нее избавиться, зато вновь вернула своей хозяйке способность видеть. Бывшая Томбсмит отшвырнула люк в сторону и буквально выпрыгнула наружу, не обратив никакого внимания на почему-то открытые запоры. Оказавшись на верхней палубе, она шагнула было по направлению к венчавшим борт перилам, но, заметив краем глаза какое-то движение, резко остановилась и повернулась, собираясь вызвериться на шатающегося в неположенном месте подчиненного.