Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
Шут вскочил со своего места за спиной короля и прыгнул к занавеске, разыграв целое представление, как будто это была настоящая дверь. Наконец он высунул голову в коридор и снова громко позвал стражников. Потом вернулся на место с удрученным видом.
— Ни стражей, ни поленьев. Бедный Волзед. — Он мрачно рассматривал лекаря, который теперь стоял перед огнем на четвереньках. — Может быть, если бы ты повернулся и подул на огонь задом, пламя бы затанцевало веселее. Носом к корме,
Одна из свечей вспыхнула голубыми искрами. Все, даже шут, вздрогнули от ее шипения. Волзед вскочил на ноги. Я не подумал бы, что он суеверен, но в его глазах было почти безумие. Это предзнаменование ему явно не нравилось.
— Огонь просто не хочет гореть. — Он испуганно разинул рот, как бы осознав значение своих слов.
— Мы заколдованы, — кротко промолвил шут.
Маленькая Розмари у очага испуганно подтянула колени к подбородку и широко раскрыла глаза. Сон мигом слетел с нее.
— Почему нету стражи? — сердито вскинулся Волзед. Он подошел к импровизированной двери и выглянул в коридор. — Факелы горят синим светом, все до одного! — выдохнул он.
Он отшатнулся и в ужасе огляделся.
— Розмари! Беги и приведи стражу! Они сказали, что скоро придут. Эти мерзавцы поленились даже…
Розмари замотала головой, отказываясь двинуться с места. Она крепко обхватила свои колени.
— Стражники поленились? Вот это да! Ну и переплет! Будут ли гореть поленья-стражники?
— Прекрати свою болтовню, — огрызнулся Волзед. — Пойди приведи стражников.
— Пойди приведи? Сперва он думает, что я полено, а теперь, что я его маленькая собачка. Пойди и принеси дрова? Палочку, ты хочешь сказать? Где палочка? — И шут начал лаять, как собачка, и забегал по комнате, словно искал палочку.
— Пойди… приведи стражников! — взвыл Волзед.
Королева заговорила спокойно:
— Шут. Волзед. Вы утомили нас вашим кривляньем. Волзед, ты пугаешь Розмари. Сходи за стражниками сам, если ты так уж хочешь, чтобы они здесь были. Что до меня, я просто хочу покоя. Я устала. Скоро мне придется уйти.
— Моя королева! Что-то ужасное должно случиться этой ночью, — настаивал Волзед. Он беспокойно оглядывался. — Я не такой человек, которого могут испугать дурные предзнаменования, но в последнее время их было слишком много, чтобы не обращать на них внимания. Я должен привести стражу, раз уж у шута не хватает на это мужества.
— Он кричит, и рыдает, и требует, чтобы пришли стражники и охраняли его от вражеской поленницы, которая не хочет гореть, а мне не хватает мужества? Мне?
— Шут, пожалуйста, тише. — Мольба королевы казалась искренней. — Волзед, сходи-ка не за стражниками, а просто за другими дровами. Наш король не хочет суматохи, ему нужен отдых. Теперь иди. Иди.
Волзед мялся у двери, явно не желая один выходить в коридор. Шут с трудом сдерживал смех.
— Может быть, мне пойти с тобой и подержать тебя за руку, храбрый Волзед?
Это наконец заставило лекаря выбежать из комнаты. Когда шум шагов затих, шут снова посмотрел в направлении моего убежища. Он явно звал меня.
— Моя королева, — сказал я тихо, и быстрый вздох был единственным знаком того, что я испугал ее, незаметно появившись из спальни короля. — Если вы хотели отдохнуть, мы с шутом могли бы отвести короля в постель. Я знаю, что вы устали и собирались пораньше лечь этим вечером.
Розмари глядела на меня круглыми глазами.
— Может быть, ты прав, — сказала Кетриккен, поднимаясь с удивительной живостью. — Пойдем, Розмари. Спокойной ночи, мой король.
Она вышла из комнаты, Розмари кинулась следом. Девочка несколько раз оборачивалась, чтобы посмотреть на нас. Как только занавеска закрылась за ними, я оказался рядом с королем.
— Мой король, пора, — сказал я тихо. — Я постою на страже, пока вы будете уходить. Вы хотите что-нибудь взять с собой?
Он сглотнул, потом сфокусировал взгляд на мне.
— Нет. Здесь нет ничего. Ничего, что я хотел бы взять, и ничего, что могло бы заставить меня остаться, — он закрыл глаза и заговорил тише: — Я изменил решение, Фитц. Я думаю, мне лучше остаться здесь и умереть этой ночью в собственной постели.
Шут и я на мгновение потеряли дар речи.
— Ах, нет! — тихо воскликнул шут.
А я сказал:
— Мой король, вы просто устали.
— Но все, что меня ждет, это еще большая усталость. — Король, к которому я слегка прикоснулся, когда мы вместе применяли Силу, выглянул на мгновение из разбитого болью тела. — Мое тело изменяет мне. Мой сын изменяет мне. Он знает, что его брат жив, что корона, которую он надел, не принадлежит ему по праву. Я не представлял, что он… я полагал, в конце концов он одумается… — Слезы наполнили его старческие глаза.
Я хотел спасти своего короля от вероломного принца. Мне следовало знать, что невозможно спасти отца от предательства сына. Он протянул мне руку, руку, которая из мускулистой длани бойца превратилась в тощую пожелтевшую клешню.
— Я хочу попрощаться с Верити. Я хотел бы, чтобы он узнал от меня, что я ничего этого не поддерживал. Дайте мне хотя бы показать свою веру в сына, который всегда верил в меня. — Он указал на пол у своих ног. — Подойди, Фитц. Отведи меня к нему.