Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
Мне было жаль эту собаку, но я ничего не сказал. Арно доковылял до своей лошади, и Джофф помогла ему сесть в седло. Болт пришпорил коня и вернулся во главу отряда. Мы поехали дальше.
Прошло совсем немного времени, когда Арно попросил свою подругу остановиться в третий раз. Он соскользнул с лошади, пошатываясь, отошел на несколько шагов, и его вырвало. Несколько мгновений он стоял, держась за живот, а потом неожиданно упал лицом в грязь. Один из стражников громко засмеялся, но Арно только перекатился на спину и застонал. Болт приказал Джофф посмотреть, что случилось, и она слезла с лошади и понесла Арно воды. Тот не смог взять предложенную фляжку, и когда Джофф
— Он мертв, сэр. — При этих словах голос Джофф слегка задрожал.
Они вырыли неглубокую могилу и завалили тело камнями. Еще двоих стражников начало рвать до того, как погребение было закончено. Вода была плохая, решили они, хотя я заметил, что Болт, прищурившись, смотрит на меня. Они не удосужились снять меня с лошади. Я схватился за живот, как будто он у меня болел, и опустил голову. Было совсем не трудно казаться больным.
Болт заставил своих людей снова сесть на лошадей, и мы продолжили путь. К полудню стало ясно, что больны все. Один юный гвардеец раскачивался в седле, пока мы ехали. Болт остановил нас, чтобы чуть-чуть передохнуть, но отдых оказался длиннее, чем он предполагал. Как только одного человека прекращало рвать, рвота начиналась у следующего. Наконец Болт твердо приказал всем вернуться в седла, несмотря на их отчаянные стоны. Мы продвигались вперед, но уже медленнее. Я ощущал кислый запах пота и рвоты от женщины, которая вела мою кобылу.
Когда мы взбирались на небольшой склон, Джофф упала в пыль. Я резко стиснул бока моей лошади, но кобыла только прижала уши, слишком хорошо обученная, чтобы понести от страха. Болт остановил отряд, и все до одного немедленно слезли с лошадей — некоторых рвало, другие просто легли на землю.
— Разбивайте лагерь, — приказал Болт, несмотря на ранний час.
Потом он отошел в сторону и согнулся пополам. Его рвало. Джофф не вставала.
Болт вернулся и отрезал веревку, которой мои запястья были притянуты к луке седла. Он дернул за цепь так, что я почти упал на него. Я сделал несколько шагов, потом рухнул на землю, прижав руки к животу. Болт подошел и сел рядом со мной на корточки. Он схватил меня сзади за шею и крепко сжал ее, но я чувствовал, что сила у него была уже не та, что прежде.
— Что ты думаешь, бастард? — хрипло зарычал он. Он был ко мне очень близко, и его дыхание пахло болезнью. — Это была плохая вода? Или что-то другое?
Я невнятно застонал и наклонился к нему, как будто меня вот-вот вырвет. Он устало отодвинулся. Только двоим из его стражников удалось расседлать своих лошадей. Остальные свалились в грязь. Болт бродил среди них, злобно ругаясь. Один из самых крепких стражников наконец начал собирать сучья для огня, а другой пополз мимо ряда лошадей, пытаясь расстегнуть и снять седла. Болт подошел ко мне и прикрепил к моим лодыжкам короткий кусок цепи.
Еще два стражника умерли в этот вечер. Болт сам оттащил их тела в сторону, но на большее сил у него не хватило. Им удалось разжечь огонь, однако он быстро погас. Ничем не освещенная ночь на равнине была темнее всех, которые я когда-либо видел, и сухой холод был частью этой темноты. Я слышал стоны людей. Кто-то бормотал о проклятом животе. Я слышал беспокойное фырканье непоеных лошадей и с тоской подумал о воде и тепле. Боль мучила меня. Запястья были стерты наручниками, они болели меньше, чем плечо, но боль была постоянной, и я не мог ни на минуту забыть о ней. Я решил, что моя ключица в лучшем случае треснула.
На рассвете Болт, спотыкаясь, подошел к месту, где я лежал. Глаза его ввалились, щеки запали. Он упал на колени рядом со мной и схватил меня за волосы. Я застонал.
— Ты умираешь, бастард? — спросило он хрипло. Я снова застонал и попытался вырваться. Казалось, это его удовлетворило. — Хорошо. Это хорошо. Некоторые говорят, что ты на нас свое колдовство наслал, бастард. Но я думаю, плохая вода может убить человека, будь он грязный колдун или благородный лорд. И все равно. На этот раз я хочу быть уверен.
Он вытащил мой нож. Когда он вцепился мне в волосы и потянул голову назад, чтобы обнажить горло, я поднял свои скованные руки и ударил его по лицу цепью. В ту же секунду я толкнул его со всей мощью Дара, которую смог собрать. Болт упал на спину, перевернулся, прополз немного и снова уткнулся в песок. Я слышал, как он тяжело дышит. Потом дыхание смолкло. Я закрыл глаза, прислушиваясь к этой тишине и ощущая угасание его жизни и лучи солнца на моем лице.
Через некоторое время, когда встало солнце, я заставил себя открыть здоровый глаз. Было сложно подползти к телу Болта. Мои мышцы закоченели, и все боли слились в одну, разгоравшуюся с каждым движением. Я тщательно осмотрел его и обнаружил серьгу Баррича в кошельке. Я задержался и вставил ее в ухо, чтобы она не потерялась. Мои яды тоже были на месте. Чего в его кошельке не было, так это ключа от моих наручников. Я начал отделять мои вещи от вещей Болта, но копья солнечных лучей жалили мне затылок. Тогда я просто прицепил его кошелек к своему поясу. Что бы там ни было, теперь это принадлежало мне. Раз уж ты отравил человека, подумал я, можно его и ограбить. Теперь, по-видимому, благородство было не для меня.
Ключ, по всей вероятности, у того, кто заковал меня, решил я. Я подполз к следующему телу, но не нашел в кошельке ничего, кроме трав для курения. Я сел и услышал неуверенные шаги по сухой земле. Я поднял глаза и прищурился от солнца. Ко мне медленно двигался юноша, почти мальчишка. На ходу он пошатывался. В одной руке у него был мех с водой, в другой так, чтобы я мог видеть, он держал ключ. В дюжине шагов от меня он остановился.
— Твоя жизнь за мою, — прохрипел он. Он покачивался. Я ничего не ответил. — Вода и ключ от наручников. И можешь взять любую лошадь. Я не буду драться с тобой. Только сними с меня проклятие. — Он казался таким юным и несчастным. — Пожалуйста! — взмолился он внезапно.
Я почувствовал, что медленно качаю головой.
— Это был яд, — сказал я. — Я ничего не могу для тебя сделать.
Он горестно и недоверчиво смотрел на меня.
— Значит, я умру! Сегодня? — Эти слова он прошептал.
Его темные глаза впились в мои. Я кивнул.
— Будь ты проклят! — взвизгнул он, сжигая в этих словах всю жизненную силу, которая в нем оставалась. — Тогда ты тоже умрешь. Прямо здесь! — Он отбросил ключ подальше и побежал к лошадям, размахивая руками.
Животные целую ночь стояли нерасседланные и все утро надеялись на зерно и воду. Они были хорошо обучены. Но запах болезни и смерти и непонятное поведение мальчика — это было слишком даже для них. Когда он закричал и упал лицом вниз, почти добежав до них, большой серый мерин, фыркая, поднял голову. Я послал ему успокаивающие мысли, но собственных мыслей у него не было. Он нервно отпрыгнул в сторону, потом внезапно перешел в галоп. Остальные лошади последовали за ним. Их копыта не стучали по равнине; скорее это было похоже на затихающий шум грозового дождя, который уходит, унося с собой всю надежду на жизнь.