Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
За Голубым озером был еще один отрезок равнины, упиравшийся в подножия гор. За ним лежало Горное Королевство. А где-то за Горным Королевством был Верити.
Я был обескуражен, подсчитав, насколько больше времени у меня занял путь до Голубого озера по сравнению с прошлым разом, когда я ехал со свадебным караваном за невестой Верити Кетриккен. На побережье лето уже закончилось, и зимние шторма вступили в свои права. Даже здесь оставалось уже не много времени до того, как холода континентальной зимы скуют бескрайние равнины. Я был уверен, что наверху, в горах, в самых высоких местах уже начал падать снег. Он будет совсем глубоким к тому времени, как я доберусь туда, и я представления не имел, с чем столкнусь по ту сторону гор, где собирался искать Верити. На самом деле я даже не был уверен, что он жив; он потерял слишком много сил, помогая
Город Голубое Озеро кажется более крупным, чем на самом деле, потому что стелется по земле. Я почти не встречал многоэтажных домов. В основном это были длинные широкие дома, к которым пристраивались все новые и новые крылья, по мере того как сыновья и дочери хозяина женились или выходили замуж и приводили в отцовский дом своих супругов. На другом берегу озера было сколько угодно леса, так что только самые бедные жилища строились из земляных кирпичей, а дома старых торговцев и рыбаков были сбиты из крепких кедровых досок и покрыты широкой дранкой. Большинство домов были окрашены в белый, серый или светло-голубой цвет, отчего казались еще больше. Во многих окнах были вставлены толстые цветные стекла. Но я прошел по улицам и направился туда, где всегда чувствовал себя лучше.
Берег был одновременно похож и не похож на морской порт. Здесь не было приливов и отливов, с которыми нужно было бы бороться, только приносимые штормом волны, так что множество домов было построено на помостах, довольно далеко заходящих в само озеро. Некоторые рыбаки могли причаливать буквально у дверей своего дома, а другие доставляли товар прямо к задней двери магазина, чтобы торговец мог продать его из передней. Меня удивил запах воды, в которой не было ни соли, ни йода, и мне он казался затхлым и немного болотным. Чайки тут тоже оказались другими, с черным оперением на кончиках крыльев, но во всем остальном это были такие же жадные вороватые птицы, как те, которых я хорошо знал. Кроме того, на мой взгляд, у озера было слишком много гвардейцев короля. Они бродили по берегу в коричнево-золотых мундирах Фарроу, как попавшие в ловушку кошки. Я не смотрел им в лицо и не давал повода заметить меня.
У меня было всего пятнадцать серебряных монет и двенадцать медных — мой собственный капитал и то, что лежало в кошельке Болта. Некоторые из этих монет были мне незнакомы, но меня вполне устраивал их внушительный вес. Я решил, что их должны принять. Это все, что у меня было, чтобы добраться до гор и вернуться домой к Молли. Так что деньги представляли для меня двойную ценность, и я не собирался расставаться с большим количеством, чем это необходимо. Но я не был так наивен, чтобы отправиться в горы без запасов провизии и теплой одежды. Так что какую-то часть мне придется потратить, но я очень надеялся, что сумею отработать свой проезд через Голубое озеро, а может быть, и дальше.
В любом городе есть беднейшие кварталы, а также магазины или тележки, с которых люди торгуют подержанным товаром. Некоторое время я ходил по Голубому Озеру, держась берега, где торговля казалась более оживленной, и наконец вышел на улицу, где почти все магазины были сложены из земляных кирпичей. Там я нашел усталых жестянщиков, продающих залатанные котелки, старьевщиков с их повозками сильно поношенной одежды и магазины, в которых можно было купить дешевую посуду и другие нужные вещи.
Я знал, что отныне мой тюк станет тяжелее, но тут ничего нельзя было поделать. Одной из первых я купил крепкую торбу из озерных водорослей, с лямками, чтобы носить на плечах. Я положил в нее мой сверток. До конца дня я добавил к своим вещам выцветшие штаны, стеганую куртку, какие носят горцы, и пару свободных сапог, похожих на мягкие кожаные носки. У этих последних были шнурки, плотно завязывавшиеся на икрах. Кроме того, я купил толстые шерстяные носки от разных пар, чтобы носить с сапогами. В другой повозке я откопал удобную шерстяную шапку, шарф и пару варежек, которые были мне велики, — по-видимому, их связала жена какого-то горца по мерке своего мужа.
На крошечном прилавке с травами я нашел эльфийскую кору и сделал небольшой запас. На близлежащем рынке я купил полоски вяленой и подкопченной рыбы, сушеные яблоки и плоские сухари из очень твердого хлеба, которые, как заверил меня продавец, должны были прекрасно сохраниться, как бы далеко я ни собирался идти.
Потом я попытался зарезервировать для себя место на барже, идущей через Голубое озеро. Я пошел на прибрежную площадь, где нанимали работников, надеясь, что смогу отработать проезд. Я быстро обнаружил, что никого не нанимают.
— Слушай, приятель, — сказал мне парнишка лет тринадцати. — Все знают, что в это время года не ходят большие баржи, если только нет нужды везти золото. А в этом году его нет. Горная ведьма перекрыла всю торговлю с Горным Королевством. А раз нечего перевозить, незачем и рисковать. Это очень просто. Но даже если бы торговля продолжалась, немного найдется таких, кто ездит через озеро зимой. Только летом большие баржи ходят на ту сторону. Даже тогда ветер часто меняется, но хорошая команда, управляясь с парусами и веслами, может заставить баржу двигаться. А сейчас это пустая трата времени. Каждые пять дней или около того у нас шторм, а в остальное время ветер дует только в одну сторону, и если он не окатит тебя водой, то посыплет градом или снегом. Это отличное время для того, чтобы переезжать с гор к Голубому озеру, если тебе нравится мерзнуть, мокнуть и всю дорогу сбивать лед со снастей. Но ты не найдешь ни одной баржи, что поплывет отсюда туда до следующей весны. Есть маленькие суда, которые перевозят людей, но это очень дорого и рискованно. Если захочешь поехать на таком, заплатишь золотом, а то и жизнью, если твой капитан малость ошибется. Ты не похож на человека, у которого есть такие деньги, не говоря уж о королевском налоге на путешествие.
Может, он был всего лишь мальчишкой, но он знал, о чем говорит. Чем больше я слушал, тем больше убеждался в этом. Горная ведьма перекрыла все проходы, и горные разбойники грабят невинных путников. Для их же собственного блага путешественников и торговцев стали заворачивать у границы. Надвигается война. От этих слухов сердце мое холодело, и я ощущал еще большую уверенность в том, что должен добраться до Верити. Но если я настаивал, что мне необходимо быстро добраться до гор, мне советовали раздобыть пять золотых для проезда через озеро и надеяться на удачу. Какой-то мужчина намекнул, что знает о каком-то нелегальном предприятии, в котором я могу заработать эту сумму за месяц или даже меньше, если я в этом заинтересован. Но я не был заинтересован. У меня и так хватало неприятностей.
Иди ко мне.
Я знал, что приду.
Я нашел очень дешевый трактир, разваливающийся и скрипящий, но, по крайней мере, не слишком пропахший дурманящим дымом. Его посетители не могли себе позволить курений. Я заплатил за постель и получил матрас на открытом чердаке над общей комнатой. Впрочем, вместе с дымом из очага поднималось кое-какое тепло. Бросив плащ и одежду на стул около матраса, я наконец высушил их — впервые за много дней. Песни и разговоры, грубые и тихие, не умолкали, сводя на нет мою первую попытку заснуть. В таком шуме отдохнуть невозможно, и я решил сходить в баню, благо она находилась через пять дверей. Моясь, я радовался, что этой ночью буду спать в теплой постели, пусть даже и не в самом тихом месте.
Я не рассчитывал на это, когда платил за постель, но получил прекрасную возможность выслушать все самые свежие сплетни Голубого Озера. В первую ночь я узнал гораздо больше, чем мне бы хотелось, об одном молодом аристократе, от которого забеременели сразу две служанки, и о драке в таверне через две улицы, где Джейк Красный Нос потерял ту часть лица, которой обязан прозвищем, потому что ее откусил Криворукий Писец.
На вторую ночь я услышал, что разбойники убили двенадцать королевских гвардейцев в полусутках пути от ручья Джернигана. Рассказывали о том, как были изуродованы и объедены зверьми трупы несчастных. Я счел вполне возможным, что тела моих стражников нашли падальщики. Но по тону рассказчика было ясно, что это работа бастарда-колдуна, который превратился в волка, сбросил наручники из холодного железа и напал на стражников при свете полной луны, изувечив их до неузнаваемости. По тому, как он описывал меня, мне не следовало бояться, что мое инкогнито будет раскрыто. Мои глаза не загорались красным в темноте, а изо рта не торчали клыки. Но я знал, что будет распространено и другое, более прозаическое описание. Набор шрамов, оставшийся мне на память об общении с Регалом, почти невозможно было скрыть. Я начал понимать, как трудно Чейду жить с его рябым лицом.