Трилогия тумана (авторский сборник)
Шрифт:
Шири подняла голову и улыбнулась Бену.
— Ты играешь в шахматы, Бен? — поинтересовалась она.
Бен не отозвался.
— Бен с сожалением относится к шахматам, — пояснил Йен. — По его мнению, шахматы — это второй способ самого бесполезного использования человеческого разума.
— А первый? — весело уточнила Шири.
— Философия, — провозгласил Бен со своей дозорной вышки.
— Бен dixit, [15] — резюмировал Йен. — Почему бы тебе не слезть? Сейчас все вот-вот подойдут.
15
Сказал (лат.).
— Я
Он спустился вниз только через полчаса, когда Йен углубился в объяснения, как ходит конь, а у входа во дворик Дворца полуночи появились Рошан и Сирах. Вскоре прибыли и Сет с Майклом. Компания уселась вокруг небольшого костерка. Йен разжег его, пустив в дело остатки запаса сухих дров, который ребята держали в закрытой и защищенной от дождя нише в задней части Дворца. От пламени костра на лица ребят ложились медные блики. Бен передал по кругу бутылку с водой, хоть и не очень свежей, но по крайней мере не зараженной болезнетворными бактериями.
— Разве мы не подождем Изобель? — спросил Сирах, явно обеспокоенный отсутствием предмета своей безответной любви.
— Возможно, она не придет, — сообщил Йен.
Друзья оторопело уставились на него. Йен коротко пересказал состоявшуюся днем беседу с Изобель. Когда он говорил, лица друзей все больше мрачнели. Закончив, Йен отметил, что подруга настаивала, чтобы они обобщили результаты поисков, наметили, что делать в первую очередь, и распределили обязанности независимо от того, придет она или нет.
— Хорошо, — согласился Сирах взволнованно. — Я расскажу, что мы выяснили, и тотчас побегу искать Изобель. Только этой упрямице могло прийти в голову отправиться на экскурсию ночью, одной, не сказав куда. Как ты мог отпустить ее, Йен?
Рошан поспешил на помощь Йену.
— С Изобель не спорят, — напомнил он, положив руку на плечо Сираху. — Ее слушаются. Расскажи про ребус, а потом мы вместе отправимся за ней.
— Ребус? — не поняла Шири.
Рошан кивнул.
— Мы нашли дом, Шири, — пояснил Сирах. — Вернее, мы знаем, где он.
Лицо Шири вмиг просияло, а сердце учащенно забилось. Мальчики подсели поближе к огню, и Сирах извлек листок бумаги. На нем характерным почерком самого тщедушного члена общества «Чоубар» были написаны строки каких-то стихов.
— Это что? — спросил Сет.
— Поэма, — ответил Сирах.
— Читай, — велел Рошан.
«1. Город, который я люблю — большой и темный дом лишений, очаг проклятых душ, кому никто не откроет двери и сердце. 2. Город, который я люблю, влачит жизнь на закате, в сумерках, позабыв о величии. 3. Город, который я люблю, поражен болезнью, в тени проклятия оскудели души, и пущены с молотка состояния. 4. Город, который я люблю, не любит никого и не ведает покоя, — стеныРебята словно онемели после того, как Сирах прочитал поэму. На миг лишь потрескивание дров в пламени и далекий голос города разбавляли шелест ветра.
— Я знаю стихи, — пробормотала Шири. — Они взяты из одной книги моего отца. Ими завершается моя любимая история, притча о слезах Шивы.
— Точно, — подтвердил Сирах. — Мы до вечера просидели в Бенгальском промышленном институте. Фантастическое здание, чуть ли не руины, где накопились этажи архивов, а комнаты погребены под слоем пыли и мусора. Там были крысы, и я уверен, что если бы мы пришли ночью, то увидели бы, что еще скрывается…
— Ближе к делу, Сирах, — прервал его Бен. — Пожалуйста.
— Хорошо, — согласился Сирах, оставив до лучших времен свой азарт охотника за привидениями. — Вкратце, после нескольких часов поиска — о чем я не стану распространяться, учитывая обстановку — мы наткнулись на связку документов, принадлежавших твоему отцу. Они хранились в институте с 1916 года, со дня катастрофы на Джитерс Гейт. Среди документов лежала рукопись его книги; и хотя нам не разрешили ее взять, мы получили возможность изучить текст. И нам повезло.
— Не вижу в чем, — заспорил Бен.
— Тогда ты и будешь смотреть первым. Рядом с поэмой кто-то — наверное, отец Шири — нарисовал от руки дом, — ответил Сирах с загадочной улыбкой, протягивая Бену листок бумаги с текстом.
Бен перечитал стихи и пожал плечами.
— Кроме слов ничего не вижу, — сказал он наконец.
— Теряешь способности, Бен. Жаль, что тут нет Изобель, она бы сообразила, — пошутил Сирах. — Читай снова. Внимательно.
Бен послушно перечитал стихи и нахмурился.
— Сдаюсь. Стихотворный размер отсутствует. Просто проза, по прихоти автора разделенная на строфы.
— Верно подмечено, — обрадовался Сирах. — Но чем обусловлена прихоть? Иными словами, почему он разделил строфы именно так, хотя мог сделать это как угодно?
— Чтобы разделить слова? — предположила Шири.
— Или соединить их, — пробормотал Бен себе под нос.
— Возьми первое слово каждой второй строчки строфы и составь предложение.
Бен опять обратился к стихам, потом посмотрел на друзей.
— Читай только первое слово, — подсказал Сирах.
— «Дом в тени башни большого базара», — прочитал Бен.
— Только на севере Калькутты можно насчитать не меньше шести базаров, — скептически высказался Йен.
— И сколько из них могут похвастаться башней, которая отбрасывает такую длинную тень, что она достигает окрестных домов? — задал вопрос Сирах.
— Я не знаю, — растерялся Йен.
— А я знаю, — заявил Сирах. — Два: Шиам-базар и Мачуа-базар, на севере «черного города».