Тринадцать часов

В пять тридцать шесть утра вверх по крутому склону Львиной головы взбежала девушка. Под ее ногами громко хрустит гравий, которым усыпана пешеходная дорожка.

Бегунья отчетливо видна на фоне горы; яркие солнечные лучи подсвечивают ее, как прожекторы. Само воплощение беззаботной грации! Темная коса подскакивает на бегу и бьет по небольшому рюкзачку. На ней джинсовые шорты и светло-голубая футболка, оттеняющая очень загорелую шею.

Ноги длинные, стройные. Девушка бежит быстро, ритмично, красиво. Типичная молодая спортсменка — крепкая, здоровая, решительная.

Девушка на миг останавливается, оборачивается через левое плечо, и тогда иллюзия развеивается, на ее лице застыл страх. Она не любуется восхитительным видом Кейптауна в лучах восходящего солнца. Она испуганно обшаривает взглядом густые заросли, по-местному фейнбос, и вздрагивает от малейшего шороха. Ее преследователи близко, но она не знает, где они. Девушка выбилась из сил, испытала страшное потрясение. Ей грозит опасность… Она снова пускается бежать. Ноги стерты, в груди жжет, но она несется вперед. Она вымоталась после бессонной ночи и не знает, где спрятаться. Незнакомый город, чужая страна на краю света…

Впереди развилка. Девушка инстинктивно выбирает правую тропинку, которая ведет наверх, к скалистому взлобью Львиной головы. Думать некогда. Сейчас все равно ничего не изобретешь. Она бежит без оглядки. Согнутые в локтях руки движутся ритмично — как поршни, толкающие ее вперед.

Инспектор уголовного розыска Бенни Гриссел спал.

Ему снилось, что он ведет огромный бензовоз. Дорога на автомагистрали между Пэроу и Платтеклофом идет под гору. Он так гонит, что машина не слушается его…

Услышав громкое верещание мобильника, Бенни Гриссел с облегчением вернулся из сна в явь. Разлепил веки, глянул на циферблат радиочасов. Пять тридцать семь утра.

Тут же забыв неприятный сон, он сбросил ноги на пол. Секунду посидел без движения на краю кровати — как человек, собравшийся броситься с обрыва в пропасть. Потом встал и, спотыкаясь, вышел из спальни. По деревянной лестнице спустился вниз, на первый этаж. Мобильник он вчера вечером оставил в гостиной. На голове инспектора дыбились нечесаные патлы. Давно пора стричься! Кроме выцветших спортивных трусов, на инспекторе ничего не было. В голове вертелась одна-единственная мысль: звонок в такую рань не предвещает ничего хорошего.

На экране высветился незнакомый номер.

— Гриссел… — прохрипел инспектор спросонья.

— Привет, Бенни, это Вуси. Извини, что разбудил.

Вуси? Кто такой Вуси? Ах да… Гриссел постарался сосредоточиться, хотя мысли путались.

— Ничего страшного.

— У нас… труп.

— Где?

— На Лонг-стрит. Лютеранская церковь Святого Мартина.

— Что, прямо в церкви?!

— Нет, она лежит снаружи.

— Скоро буду.

Нажав отбой, Гриссел пробежал рукой по волосам.

Инспектор Вусумузи Ндабени сказал «она».

Возможно, просто бездомная. В Кейптауне таких называют берги. Очередная бродяжка перепила или умерла от передоза.

Гриссел положил мобильник рядом со своим недавно купленным подержанным ноутбуком.

Еще не проснувшись как следует, он неловко повернулся и ударился ногой о переднее колесо велосипеда, прислоненного к старенькому дивану. Успел подхватить велосипед до того, как тот завалится на пол. Потом поднялся наверх, в спальню. Велосипед пробил брешь в его скромном бюджете, но о финансовых затруднениях сейчас даже думать не хотелось.

В спальне Гриссел снял трусы. Специфический запах напомнил о том, что случилось ночью. Ах ты!..

Он совершил тяжкий грех. Изменил жене.

Спать совсем расхотелось.

И что на него вчера нашло?

Размахнувшись, он изо всех сил швырнул трусы на кровать, как будто они были в чем-то виноваты, и зашагал в туалет. Сердито откинул крышку унитаза, прицелился и дал струю.

Гравий кончился; бегунья оказалась на асфальтированной дорожке. Метрах в ста впереди увидела женщину с собакой. Девушка зашевелила губами, повторяя одни и те же два слова, но горло пересохло, и ее не было слышно. Она подбежала ближе. Пес крупный, родезийский риджбек. Хозяйке на вид лет шестьдесят, белая, в большой розовой широкополой шляпе, с тростью, с сумочкой на плече.

Пес забеспокоился. Наверное, унюхал исходящий от нее запах страха. Собаки такое чуют. Кроссовки звонко шлепали по асфальту. Девушка остановилась в трех метрах от собаки и ее хозяйки.

— Помогите мне, — задыхаясь, произнесла девушка с сильным акцентом.

— Что случилось? — В глазах женщины затеплилось сочувствие, но на всякий случай она отступила на шаг. Пес зарычал и натянул поводок, стремясь подобраться к незнакомке поближе.

— Меня хотят убить!

Хозяйка пса встревожено огляделась по сторонам:

— Кто? Здесь никого нет.

Девушка обернулась через плечо:

— Они уже близко!

Окинув быстрым взглядом пса и его хозяйку, девушка поняла, что они ее преследователям не помеха. Во всяком случае, здесь, в безлюдном месте, на склоне горы. Женщина и собака ихне остановят, только сами окажутся в опасности.

— Вызовите полицию. Пожалуйста! Вызовите полицию! — крикнула она, срываясь с места. Каждый шаг давался ей с трудом: измученный организм требовал отдыха.

Пес рванулся было за ней и один раз гавкнул. Хозяйка натянула поводок.

— А в чем дело?

— Прошу вас, — сказала девушка, переходя с бега на быстрый шаг и с трудом двигаясь по направлению к Столовой горе. — Вызовите полицию, и все!

Пройдя шагов семьдесят, она оглянулась. Ошеломленная владелица пса стояла на прежнем месте, точно пораженная громом.

Бенни Гриссел спустил воду. Вчера он ничего такого не планировал, все произошло само собой. Он не напрашивался… Господи! Почему он чувствует себя таким виноватым? В конце концов, он всего лишь мужчина.