Тринадцать эльфиек для ДРАКОНА. Том 5
Шрифт:
Мы прошли по широкой аллеи, затем через коридор цветущих арок и, наконец, вышли на просторную лужайку, заставленную многочисленными эльфийскими статуями. Все они были прекрасны, утонченны и грациозны, под стать Немофиле. А еще, они были настолько совершенны, что даже не верилось, будто их мог изваять какой-нибудь невероятно умелый мастер. Наверняка столь идеальные фигуры были созданы при помощи магии… Или все-таки нет? Хм-м-м… Царица неторопливо прошла меж статуй и остановилась напротив одной из них.
— Давным-давно на мир обрушилось ужасное проклятье Богов, которое поразило могучие тела драконов, — заговорила она, с легкой и печальной улыбкой вглядываясь в прекрасное лицо, высокого поджарого эльфа в длинной мантии, чей величественный каменный взгляд словно смотрел сквозь века. Я отвлекся от созерцания совершенных работ неизвестного мастера и заинтересовано посмотрел на эльфу. Она о том недуге из легенды? — Спустя тысячелетия это кошмарное событие, стало лишь частью
Ее слова прозвучали, подобно грому среди ясного неба. Внутренне содрогнувшись, я с замиранием сердца посмотрел на ближайшую скульптуру. Неужели секрет их совершенства настолько прост…
— Да, ты все правильно понял, — заметив мой ошарашенный взгляд, подтвердила мою страшную догадку Немофила. — Все они когда-то были живыми Первозданными эльфами.
— Не может быть… — нервно сглотнув, шокировано выдохнул я, но женщина в ответ лишь сдержанно улыбнулась.
— Многие годы драконы обвиняли нас в том, что мы бросили их умирать, а сами спаслись, укрывшись на этом острове, — вновь заговорила она после недолгого молчания. — Но на самом деле, мы так же, как и они, просто пытались спастись. Надеялись, что здесь, высоко в небесах, неведомый недуг не сможет нас достать и наши тела перестанут обращаться в камень.
Вслушиваясь в ее слова, я чувствовал, как у меня земля уходит из-под ног, а окружающий мир начинает вращаться в бешеном ритме. Головоломка, которую я так долго не мог собрать, наконец-то сошлась, и все фрагменты встали на свои места. Я долгие годы истязал себя мыслями по поводу того, почему же наши расы не могут жить в мире? С чего началось наше противостояние? А ответ, оказывается, все это время, таился в далеком прошлом? Выходит, причиной многовековой вражды между драконами и эльфами, была… банальная недосказанность? Ведь все могло сложиться иначе, если бы первозданные рассказали ящерам о своем недуге, и они бы вместе разделили это тяжкое бремя!
— Почему? — тихо спросил я, глядя на Царицу в полном недоумении.
— Мы были гордыми и высокомерными, — правильно расценив мой вопрос, начала рассказывать она. — Считали, что этот мир принадлежит только нам и только мы достойны им править, — женщина вновь посмотрела на статую величественного эльфа, словно мысленно возвращаясь в те далекие времена. — Драконы, в наших глазах, были лишь жалкими ящерами. Варварами, недостойными нашего внимания и неспособными в полной мере осознать наши мучительные страдания, — эльфийка перевела взгляд на меня, и в ее выразительных глазах я увидел искреннее чувство вины и сожаления о том, что когда-то они считали именно так. — Мы были настолько уверены в своем могуществе и превосходстве, что практически приравняли себя к Всевышним, — она грустно улыбнулась, нежно коснувшись кончиками пальцев щеки каменного эльфа. — И Боги жестоко наказали нас за нашу дерзость, непомерное самолюбие и завышенное самомнение. Даже укрывшись на Парящем Острове, один за другим, мы продолжали обращаться в камень. Ни наши силы, ни мольбы и покаяния, не спасли нас от божественного гнева… — Немофила замолчала, будто вновь переживая те ужасные, полные горечи и отчаянья, дни.
Я молчал… Да и что я мог сказать? Горе древних было слишком велико, чтобы я смог подобрать слова поддержки и сочувствия, и хоть немного облегчить их боль. А уж осуждать их или в чем-либо обвинять, у меня и вовсе не была права. Я мог только слушать и благодарить небеса за то, что мне позволили заглянуть в тайны далекого прошлого…
— Нас осталось совсем мало, — вновь заговорила Царица через пару минут скорбного молчания. — И тогда, моему брату, Оракулу Первозданных эльфов, — она вновь мягко прикоснулась к руке каменного эльфа. Так это ее брат… — Явился светлый облик одной из Богинь, — женщина приложила ладонь к груди и учтиво склонила голову, выражая свое почтение Всевышним. — Она сказала, что ради собственного спасения, мы должны пожертвовать частичкой своей силы и вдохнуть новую жизнь в этот угасающий мир. Благодаря этому, проклятье, что Всевышние обрушили на нас, расколется, поделится между всеми эльфами и заметно ослабнет, — Немофила печально вздохнула и вновь посмотрела на меня. Так вот значит, откуда на самом деле появились все глобальные неприятности остроухих, которые они считали наказанием Богов за собственные прегрешения? Хотя, одно другому не мешало… — Но лишь, когда два народа объединятся и одни, по доброй воле, помогут другим, оно окончательно развеется и дарует свободу нашим душам, — губ женщины коснулась грустная, но благодарная улыбка. Она прикрыла глаза, и я заметил, как на густых ресницах заблестели слезы…
Растерянно потупив взгляд, я ощутил, неприятное чувство неловкости, скованности и смущения. Разве я достоин, видеть слезы Великой Царицы? Впрочем, мое душевное волнение, довольно быстро сменилось настоящим ужасом и откровенным непониманием, когда, прямо рядом со мной, одна из статуй внезапно осыпалась, словно была сделана не из камня, а из песка. А вслед за ней, одна за другой, начали разрушаться и остальные скульптуры. Что происходит?! Чувствуя, как внутри все сжимается от страха и напряжения, я шокировано посмотрел на Немофилу и замер. Она была абсолютно спокойна. Казалось, что ее и вовсе не тревожило то, что творилось вокруг. Эльфийка просто стояла и смотрела на своего брата. Однако присмотревшись, я заметил, как по ее щекам текут слезы. Она прощалась с ним… Уверен, в тот момент, изнутри ее выжигал безумный хаос эмоций и душа рвалась от безутешной боли, но она гордо молчала и сдержанно улыбалась. Да и разве могло быть иначе? Нет! Ведь она могущественная правительница Первозданных Эльфов, а значит, должна была сохранять свое величие и достоинство до последнего вздоха. А слезы… Пожалуй, они были единственной слабостью, которую могла себе позволить Верховная Царица, навсегда расставаясь с теми, кто был так дорог ее сердцу…
Глава-35 — Счастье любит тишину?
Я не знал, что мне делать… Да и что вообще можно было сделать в подобной ситуации? Затаив дыхание, я будто прирос к месту, на котором стоял и лишь вздрагивал каждый раз, когда осыпалась очередная статуя. Последней жертвой этого кошмара стал брат Немофилы. Когда он начал разрушаться, я заметил, как хрупкая фигура женщины напряглась. Сжав изящные пальцы, она закрыла глаза, словно не хотела видеть, как «умирает» ее брат, а может, надеялась, что когда откроет их вновь, то все окажется лишь дурным сном. Но это был не сон…
Мне казалось, что я почти физически чувствую ту невыносимую боль, которая таилась в душе Царицы, но все, что я мог, так это лишь искренне посочувствовать ее утрате. Приложив ладонь к груди, я прикрыл глаза и учтиво склонил голову, выражая свое уважение и отдавая дань памяти Первозданным эльфам, чья судьба оказалась настолько жестокой и трагичной… На несколько мгновений вся поляна погрузилась в траурное молчание, а затем песок, который был единственным, что осталось от разрушенных статуй, начал мерцать, подобно мириадам мелких звезд собранных в одном месте. Настороженно сделав шаг назад, будто зачарованный, я наблюдал за тем, как сияние становится ярче. А затем, мягкий, едва уловимый хлопок и весь песок, в один миг, превратился в нежные белые лепестки. Их подхватил неизвестно откуда взявшийся легкий ветерок и закружил по лужайке в неспешном танце, постепенно поднимая бархатное великолепие все выше и выше. В какой-то момент, часть лепестков отделилась от основного потока и направилась к Правительнице. Они невесомо кружили вокруг нее, временами нежно касаясь открытых участков тела и путаясь в длинных волосах. Поймав один из лепестков, эльфа грустно улыбнулась, приложила его к губам, а затем отпустила. Он вернулся к остальным и, вместе с ними, в последний раз облетев Немофилу, вернулся в общий хоровод белого великолепия. Лепестки воспарили под самый потолок, закружили, образуя сферу, которая через пару мгновений просто лопнула, оставив после себя лишь сноп голубоватых искр, что разлетелись и будто куполом накрыли поляну. Наблюдая за тем, как они медленно опускаются к земле, я чувствовал, как сердце щемит от неописуемой глубокой тоски. Так вот в чем заключался смысл того мучительного ритуала… Может, ведьма не такая уж и ведьма? Может, и в ней нашлась капля сострадания и сочувствия? А может, таким образом, она надеялась снять свое собственное проклятие. Впрочем, выяснять истинную причину ее поступка, у меня не возникло ни малейшего желания…
— Мы исполнили завет Богини, — украдкой смахнув последнюю слезинку, заговорила Правительница, отвлекая меня от мрачных мыслей и возвращая к реальности. — Проклятье замедлило свой ход, но мои собратья все так же обращались в камень. Пусть медленно и невыносимо мучительно, но один за другим, они становились безмолвными статуями. Последним, кто занял свое место на этой лужайке, стал мой брат, и я осталась одна… — в голосе женщины послышалась некоторая обреченность. — Не желая коротать бесчисленные годы в гордом одиночестве, я решила пожертвовать собой, чтобы спасти порожденных нами эльфов от тирании ящеров. Спустившись с Парящего Острова, я заключила тот самый договор с Королем всех драконов, и на земле воцарилось хрупкое перемирие, — она сдержанно улыбнулась, видимо вспоминая свою встречу с Рубиусом. — Я надеялась, что он погубит меня и прекратит мои страдания прежде, чем мое тело обратится в камень, но он стал мои спасением. Наша любовь, которая вспыхнула так внезапно, залечила мои душевные раны и словно вдохнула в меня новую жизнь. Она оказалась настолько сильной и искренней, что даже проклятье Всевышних отступило и не коснулось меня, — по тому, как сияли выразительные глаза Немофилы, было видно, что их чувства до сих пор не остыли. Скорее наоборот, с годами они стали только крепче… — А сегодня, благодаря тебе и твоим прекрасным спутницам, души моих братьев и сестер, наконец-то, обрели свободу и смогли покинуть этот бренный мир, — она приложила ладонь к груди и склонила голову, выражая мне свою искреннюю благодарность. — Спасибо…