Тринадцать шагов вниз
Шрифт:
Гвендолин ничего такого не думала, потому что представления не имела, о чем он говорит.
— Что это?
Он посмотрел на нее, как на ненормальную.
— Это ноутбук, — сказал он и повторил, заметив ее пустой взгляд: — Компьютер.
— Правда? — пожала она плечами. — Что ж, делайте с ним то, что считаете нужным.
Интересно, нужная ей информация как-то сохранена в этой маленькой штуке? И все ли компьютеры одинаковы? Или нужно присоединить к нему еще что-то? А где же на нем экран, какие она видела у компьютеров в магазинах? Она понимала, что мистер Селлини счел ее неведение забавным, и не собиралась
Нет ничего страшного в том, чтобы сходить в интернет-ресторан. То есть интернет-кафе. Она — умная женщина. Стивен называл ее интеллектуалкой, и даже папа несколько раз говорил, что для женщины у нее светлая голова. Как-нибудь справится с этим компьютером и сумеет найти нужную информацию. Гвендолин надела шляпу, черный шелковый плащ и черные сетчатые перчатки — на улице было тепло. Папа подарил их на пятьдесят второй день рождения, и хорошо, что они так чудесно сохранились. И тележка ей сегодня не нужна.
На улице было светло и солнечно. Лето выдалось жарким, и температура только повышалась. Несколько молодых парней и девушек, идущих навстречу, были в футболках с короткими рукавами и сандалиях. Одна девушка была в лифчике от бикини, а парень явно где-то забыл рубашку и шел в одной жилетке. Гвендолин покачала головой, представляя, что сказала бы ее мать, выйди она в те времена на улицу в купальнике.
Нерисса приехала в тренажерку на массаж тела и лица, а теперь, в темных очках, чтобы ее не узнали, поднималась к мадам Шошане.
Лестница была крутой и узкой. Старый коричневый линолеум крепился металлическими рейками, которые местами оторвались, и Нерисса все время боялась споткнуться и упасть. Поднималась она осторожно. Одна из ее подруг-моделей сломала здесь голень, а когда перелом сросся, оказалось, что одна лодыжка стала тоньше другой. Воняло подгнившей капустой и дешевыми гамбургерами, хотя окна на лестничном пролете были широко открыты. Грязная занавеска развевалась на ветру прямо Нериссе в лицо. Впрочем, девушка уже привыкла к этому — она приходила сюда раз в неделю, чтобы узнать свое будущее.
Табличка на хлипкой коричневой двери гласила: «Мадам Шошана, предсказательница. Пожалуйста, стучите», а внизу приписка: «Даже если вам назначена встреча». Нерисса постучала.
— Входите, — раздался низкий дребезжащий голос.
Комната была ужасно пыльной и захламленной. И тут было невыносимо душно, хотя она и любила жару. Странные вещицы громоздились на полках и полу, свисали с потолка. Искусственные цветы в горшках — кипарисы, лилии и пассифлоры — стояли как сталактиты, а роль сталагмитов исполняли фигурки, бамбуковые палочки и колокольчики. Но самым странным здесь была сама мадам Шошана, пожилая дама, закутанная в мантию всевозможных цветов — штормового неба, индиго, угольного и светло-серого, белоснежного и фиолетового, ярко-голубого и серебристого. Длинные седые желтоватые лохмы падали на плечи и струились по спине,
Бархатные занавеси были задернуты и по причине, известной лишь самой мадам Шошане, в нескольких местах скреплялись старомодными булавками с кельтским орнаментом. Несколько птичьих чучел с белой совой во главе были посажены так, будто наблюдали за входом в комнату. Но самой, пожалуй, вызывающей вещью была мужская фигура в серой мантии — наподобие Мерлина (или Гэндальфа), — держащая по непонятной причине жезл Эскулапа. Этот манекен стоял за спиной мадам Шошаны, когда она садилась к широкому мраморному столу, предлагая свое гадание, некромантию, астрологический прогноз или что там еще пожелает клиент. Небольшая тусклая лампочка, более или менее в стиле модерн, была единственным источником освещения.
На мраморном столе был выложен круг из кристаллов — розовый кварц, аметист, горный хрусталь, раухтопаз, морион и еще что-то, а в центре нечто вроде вязаной салфетки. Стул Шошаны был инкрустирован черным деревом, на спинке и ручках поблескивали вкрапления белых и желтых кристаллов. Резное деревянное кресло для клиентов заляпано пятнами, похожими на кровь, но на самом деле это явно кетчуп.
— Садись.
Нерисса знала правила и подчинилась. По команде мадам Шошаны она положила руки — с накрашенными золотистым лаком ногтями — на салфетку в середине круга кристаллов. Шошана посмотрела на руки Нериссы, и ее взгляд забегал по кристаллам — словно кошка следит за солнечным зайчиком.
— Скажи, какой из этих священных камней просится к тебе в руки? Какие два камня тянутся к тебе?
Нериссу тревожило то, что она никогда не чувствовала и тем более не видела, чтобы кристаллы двигались. В этой неудаче она винила только себя. Мадам Шошана настаивала, что дело в неразвитой чувствительности или в недостатке концентрации. Пытаясь сосредоточиться, Нерисса сказала:
— Думаю, это темно-синий и розовый.
— Попытайся еще раз.
— Темно-синий и зеленый.
Шошана покачала головой. Разочарованно, но не сердито. Некоторых из своих клиентов мадам знала многие годы, но относилась к ним точно так же, как на первой встрече. Она смотрела на Нериссу так, будто видела ее впервые.
— Сегодня в твоем Кольце Судьбы находятся базальт и аметист. — Голос Шошаны звучал так, будто доносился из глубокого прошлого. Возможно, так говорила бы мумия, если б умела. — Оба стараются проломить твой энергетический барьер. Тебе надо расслабиться и позволить им перейти этот барьер. Так что расслабься.
Много раз Нерисса проходила через это. Она пыталась расслабить руки, но ей было не по себе из-за белой совы и манекена в серой мантии, глазеющих на нее.
— Давай, давай, давай, — прошептала она. Именно так говорил ее парень, когда они занимались любовью, и девушка прикусила губу, чтобы не захихикать.
— Сконцентрируйся, — приказала мадам Шошана.
Нерисса подумала, что не на шутку испугалась бы, если б увидела, как базальт и аметист движутся. Но это видела только мадам Шошана, которая теперь заговорила: