Тринадцатая фея. Старые кейсы на новый лад, или Записки психотерапевта

Почему я убивал их всех?

Самому интересно, и дело даже не в ощущениях или чувствах, которые испытываешь, выбрасывая или выдавливая чью-то жизнь из тела. Дело в смысле этого занятия. Они все хотели использовать меня, а я просто был проворнее и использовал их первым. Рты, искривленные сладострастной мукой, закаченные под лоб глаза, ногти, царапающие мои плечи. Разве я не давал им того, чего они хотели на самом деле?

Но

Меня лично охватывает ярость.

Я приходил сюда раз за разом в поисках той, что станет мне смыслом, тропой, ложащейся стелющейся под ногами, целью и плодом. И раз за разом получал вместо этого пустую пластиковую бутылку…

Но Анна… да-да, младшая сестра той, что убила меня в тот раз. Ради Анны я вернулся еще раз.

Она уже не помнила за цепью жизней ни меня, ни себя. Но я узнал ее сразу и ради нее снова надел это тело.

– А борода? – спросите вы. – Как синяя борода?

Оооо.....

Узнаете сами.

***

А знаешь, как я умер?

Я вышел наружу. Началась метель, зимние ранние сумерки уже окутали дом. Снег был повсюду: он слепил глаза, засыпался в ботинки, задувал под одежду, ледяными уколами убивая во мне смысл и надежу.

Черные руки веток колыхались под порывами ветра и налипающего на них снега.

Кровь на руках казалась фиолетовой. Она больше не мазалась, впитавшись в кожу и превратив ее в волшебный узор.

Я бросился бежать вниз по садовой дорожке, между кустами рододендронов, чьи зеленые листья засыпал снег, подскользнулся один раз, другой…

Я бежал к реке, сам не знаю зачем.

Остановился только перед мертвенно-свинцовой гладью воды, в которую падали белые хлопья снега.

Вода чернела прямо у ног, словно ядовитое чернильное пятно на белом покрывале.

Сердце сжало, за солнечным сплетением спружинила и заклубилась тянущая пустота.

Я очень хотел жить, мне было жалко себя до слез, только я больше не знал как и зачем мне жить.

Я поднял глаза.

Надо мной, придавливая меня к земле наклонилось низкое сизое небо.

Я набрал в легкие обжигающего холодом воздуха, зачем-то вытер лицо, мокрое от снега, и упал в воду.

Наверное тогда я сошел с ума, Анна.

А потом ты вытащила меня из воды.

Позже, когда я узнал об этом, я плакал и искал нож или бритву, чтобы умереть.

А ты сидела рядом с моей постелью и читала книгу.

Силуэт на фоне бледного окна.

***

Анна....

Она спасла меня для себя. Это я понял, когда увидел ее, входящую в мою спальню, с завтраком на подносе.

– Это тебе, – сказала она и посмотрела мне в глаза. В ее взгляде плескалась вода, из которой она вытащила меня тем вечером. И я снова упал в ледяной омут.

– Это ты попросила мою жену открыть ту комнату, ту дверь?

Я схватил ее за тонкое запястье и рванул на себя. Девушка не удержалась на ногах и упала ко мне в объятья.

– Отвечай! – я стиснул ее руку сильнее, невольно вдыхая ее запах: сладкий и ускользающий.

Она посмотрела на меня из-под острых как наконечники копий ресниц и поцеловала меня в губы, скользнув языком мне в рот

– А если бы и так? – она отстранилась, дотронулась до моей щеки свободной рукой. – А если бы и так? – повторила она и снова приникла к моему рту. – Открыла ведь она, – прошептала спустя мгновение, когда моя ладонь уже жадно скользила по ее спине. – Это был ее выбор, выбор сестры.

Я застонал от боли и наслаждения и втащил ее на кровать, подминая под себя.

Она смотрела на меня, не отводя взгляда, и я сделал то, что хотел с самого начала, с того самого мгновения, когда увидел ее в летнем саду возле куста с голубыми розами, отрезающую цветок за цветком. Я задрал ей юбку и запустил пальцы прямо внутрь, в ее горячую глубину.

Она вдохнула, опаляя меня своей жаждой. Ее чернильные глаза вытягивали из меня душу.

– Тебе надо было сразу выбрать меня. – прошептала она мне в ухо.

Я ощутил ее пальцы на своем члене. Она жадно пробиралась к нему сквозь одежду.

И я понял, что она права.

Надо было сразу выбрать ее. И это все бы упростило.

Я шла к подземке. Солнце жарило в спину, и я чувствовала, как между лопаток прямо вниз по позвоночнику стекает пот. Проклятые каблуки протыкали раскаленный асфальт насквозь, и я подумала, что почему-то этого никогда не случается с красавицами из журналов.

Метро швырнуло в лицо тугой ком раскаленного воздуха и я едва не задохнулась. Почему в метро всегда воняет потом и не чищенными зубами?

Сглотнув и облизав пересохшие губы, я покрепче стиснула сумочку и ступила в полумрак станции. Двери захлопнулись, отрезая меня от вечернего пекла.

На эскалаторе я открыла вотсап. Так и есть. Мать требовала, чтобы я поехала ночевать к бабке и отвезла ей продукты. Светка же звала на тусу, обещая ламповую вечеринку. На станции я поколебалась лишь мгновение и повернула налево, к Светке. Благо, мать посчитает, что я у бабки, и я смогу оторваться по полной. Завтра суббота, и я без проблем заскочу к старухе.