Тринадцатая реальность
Шрифт:
– Сначала они ее хорошенько разрушили, уничтожив Западную Римскую империю, – возразил я. – Да и позже, во времена крестовых походов, чего только не было. Прошло много веков дикости и мракобесия, с их гонениями ученых и инквизицией. Ту Европу у нас не зря называли неумытой из-за того, что в ней чистота считалась греховной. Это уже потом, много позже, они начали развиваться, причем не без помощи остального мира, в том числе и наших предков. И мы, между прочим, приняли на себя удар монгольских орд. Им тоже досталось, но не всем и недолго, а нас тиранили двести лет! Эта цивилизация, которой ты так восхищаешься, хищная по своей природе. Никто и никогда не проводил столько войн и захватов, сколько они.
– Какие войны? – наморщила
– Перечислить? – спросил я. – Многочисленные войны между самими европейцами, европейцев с арабами, да и с нами, можно не считать из-за их незначительности по сравнению со всем остальным. Для начала возьмем Америку. Это были не пустые континенты, куда отправились предприимчивые переселенцы, в них было много своего населения. И где оно сейчас? В Северной Америке его осталось всего несколько миллионов, да и в Южной после нашествия испанцев население сократилось в десять раз. Я не знаю общих цифр, но кое-что запомнил. Так в Центральной Мексике в начале завоеваний жили двадцать пять миллионов индейцев, а к концу шестнадцатого века осталось меньше трех. В Перу было двенадцать миллионов, а осталось только полтора. И так было повсюду. Там помимо испанцев отметились португальцы, а вот Северную Америку «чистили» англичане, французы, испанцы, португальцы, голландцы, шведы и шотландцы. Да, совсем забыл, там даже отметилась наша Курляндия, захватившая остров Тобаго. Так что они на законных основаниях могут считать себя европейцами. Европейцы не были бы европейцами, если бы не развязали множество войн за передел награбленного. Об Африке нужно рассказывать? К началу двадцатого века вся Африка, кроме Эфиопии и Либерии, была захвачена Великобританией, Францией, Германией, Бельгией, Италией, Испанией и Португалией. Об Азии говорить не буду, потому что надоело. Хорошо наследили европейцы, захватив большую часть нашей планеты? Поэтому плюньте в глаза тому, кто представляет Европу светочем мира, цивилизации и демократии. Волки они, и натура у них волчья.
– И что делать? – спросила меня Александра. – Они ведь ни перед чем не остановятся.
– Мы с вами при всем желании ничего не сможем сделать, – ответил я. – Остается надеяться на то, что в нашем отечестве есть достаточно сильные фигуры, которые не смирятся с тем, что происходит. А если им будет нужна помощь, лично я ее всегда окажу. А сейчас давайте доедим пирожные, все здесь уберем и потанцуем.
– Да, хочу танцевать! – потребовала Нина. – А это можно не трогать, завтра все уберет Машка.
Мы все-таки унесли на кухню посуду, убрали от диванов мешающие столики и включили радиолу. Сергей не любил танцевать, поэтому его посадили менять пластинки, а сами танцевали, разбившись на три пары. Олег был недоволен пьяной партнершей, но терпел. Ничего, в следующий раз будет меньше выпивки. А, вообще, с хождениями сюда нужно завязывать. Я их предупредил, а для общения мне пока достаточно общества Веры, тем более что Александра начала на меня слишком сильно действовать. Не хватало еще разрываться между двумя девушками. Мы закончили посиделки в десятом часу.
– Твоего шофера нет, поэтому пора закругляться, – сказал я Олегу. – С Ниной все ясно, а как до дома доберутся остальные?
– Лизу я доведу до подъезда, – пообещал Сергей. – Мне с ней почти по пути.
– А где вы живете? – спросил я Александру, уже понимая, что придется ее провожать.
– На Знаменской, – ответила она и назвала полный адрес.
– Мне в другую сторону, – с облегчением сказал Игорь. – А тебе, хоть и не по пути, но много времени не потеряешь.
– Извини, что так вышло, – смущенно сказал мне Олег. – Я бы ее проводил сам, но ты видишь, в каком состоянии Нина. Чтобы я еще хоть раз позволил ей напиться!
Эту его клятву я слышал уже в третий раз, но и Нина никогда раньше так не набиралась.
– Ничего страшного, – успокоил я друга. – Я вооружен, а значит, опасен, а до ночи еще далеко.
Мы вышли в прихожую и спустились по лестнице во двор. У Александры были туфли на высоких каблуках, а лестница слабо освещалась тусклыми лампами, поэтому я сразу предложил девушке руку, на которую она с благодарностью оперлась. Двор был закрытый, и к арке выхода мы направились всей компанией, а потом сразу же разошлись в разные стороны. Нам надо было идти три квартала до трамвайной остановки. Александра не собиралась отдавать мою руку, хотя на тротуарах был ровно положенный асфальт, и они неплохо освещались уличными фонарями. Она шла рядом со мной, постукивая каблучками и изредка бросая на меня мимолетные взгляды. Я тоже несколько раз посмотрел на нее в профиль, невольно сравнивая с Верой. Обе девушки были совершенно разные, но в то же время чем-то неуловимым походили друг на друга. Поиграв в гляделки, я все-таки понял, в чем сходство. У обеих были одинаковые глаза и какая-то одухотворенность во взгляде. Не просто красивые девчонки, а яркие натуры, умные и притягивающие к себе мужчин, как магнитом. Такие попадаются редко, а мне вот попалась вторая, да еще видно невооруженным взглядом, что я ее заинтересовал. Вот только удачей это не назовешь.
– Так и будем молчать? – спросил я. – Скажите, вам понравилась наша вечеринка?
– Что вам сказать, князь, – задумчиво сказала она. – У меня тоже есть друзья, с которыми мы иногда собираемся по вечерам, но у нас все по-другому. Я учусь в университете, поэтому собираются почти одни студенты. Но разговоры у нас серьезней, что ли. И мы даже среди своих стараемся не касаться некоторых тем.
– А почему князь?
– Это нужно спрашивать ваших предков, – засмеялась она. – На вашей вечеринке никто не упоминал титулы, не стала этого делать и я. Но вечеринка закончилась.
– Не обращайте внимания на разговоры наших девушек, – тоже засмеялся я. – У нас строго присматривают за прессой, но ни один умный человек не примет всерьез болтовню экзальтированной несовершеннолетней гимназистки, да еще об анархии, а в полиции сидят умные люди. Вот разговоры о терроре – это серьезней. Тоже чушь, но уже опасная. Вряд ли за нее сошлют, но обязательно отреагируют. Поэтому я Нину и предупредил. Она на эту тему говорит только подшофе, а в нормальном состоянии вполне адекватная девица. А как вам парни?
– Мне понравился Зубов, оценить Дурасова было сложно: он почти все время молчал, а князя Гагарина я уже немного знала. Он мне нравится, иначе меня на вашей вечеринке не было бы.
– Обычно у нас все наоборот, – сказал я. – Игорь много болтает, а Сергей отмалчивается. Но вы правы: он очень умный парень. Наверное, на них подействовали вы.
Мы подошли к пустой трамвайной остановке, и Александра отпустила мою руку. Сдвинув рукав пиджака, я посмотрел на часы.
– Десять с минутами, – сказал я девушке. – Сядем на лавочку?
– Сядем, – согласилась она и, когда мы сели, неожиданно спросила: – Не расскажете, как познакомились со своей девушкой?
– Странный вопрос, – удивился я. – Но, если вам интересно, могу рассказать. Наше знакомство было немного необычным. Случилось это в середине марта, когда я с двумя однокашниками возвращался после занятий в гимназии. Повсюду лежал снег, было холодно, а тут еще задул ветер, поэтому мы почти бежали, не особенно глядя по сторонам. Мое внимание привлек громкий девичий голос, и посмотрев в ту сторону, я увидел девушку, которая что-то возмущенно выговаривала стоявшему рядом парню. Она повернулась, собираясь уйти, но он ее задержал, схватив за руку. Я сунул свой ранец приятелям, перебежал через дорогу к этой парочке и попытался вмешаться. Врезал он мне хорошо. Когда я с помощью Веры смог подняться, увидел, что ее обидчик лежит, скрючившись, на грязном снегу и стонет. Как потом рассказали приятели, она сбила его с ног ударом кулака.