Тринадцатая редакция. Напиток богов
Шрифт:
Шурик протянул руку и нажал на пробел. Тихо зажужжал под столом системный блок.
— Прошу.
Алиса взяла с тарелки пирог, откусила кусочек, положила на место и открыла Википедию.
Чтобы не мешать ей, Шурик отошел к Денису, — обсудить с ним текущие дела. Он уже почти закончил рассказывать о том, как проник на территорию фирмы, делающей нерентабельные рюкзаки, дошел до кульминации — и тут Алиса вскрикнула, словно сёстры Гусевы нашли-таки паяльник, тихо прокрались в кабинет и уже привязывают её к стулу.
Молодые люди поспешили на помощь. По чисто прибранному
Шурик пригляделся повнимательнее и удивлённо произнёс:
— О, у Даниил Юрьеча этот дядя в кабинете стоит, в шкафу.
— Этого дядю вообще-то зовут Аполлон. Фамилия — Бельведерский, — фыркнул Денис.
— А… ммм. Буду знать, — кивнул Шурик и заговорщицки улыбнулся Алисе. Она непроизвольно ответила ему такой же улыбкой.
— Не беда, если ты не знала, кто это. Ну, и ты тоже, — попытался спасти ситуацию Денис.
— Да, не беда, не беда, — закивал Шурик.
— Десять лет, — не слушая их, проговорила Алиса, — или даже больше? Ну, даже пусть десять. Мечтать и грезить! О встрече! С гипсовым! Давно мёртвым! Мужиком! Который! К тому же! Ещё и копия с копии!!!
От стыда и огорчения она вновь вгрызлась в пирог.
Шурик последовал её примеру.
— Не надо расстраиваться, — прожевав и проглотив за раз половину пирога, сказал он. — Когда я был маленький, меня зимой водили гулять в Катькин садик. И я всё ждал, что эта девочка, Катя — непременно в меховой шапке с помпонами, в белых сапожках, в настоящих взрослых перчатках, а не в варежках на резинке — однажды придёт, и мы с ней познакомимся. Но Катька всё не шла. Наверное, у неё были другие дела. Так мы и не встретились. А потом я узнал, что садик-то назван в честь Екатерины Великой. Даже, вернее, в честь её памятника, который стоит там в самом центре.
— Смешно, — без улыбки ответила Алиса.
— Правда, правда. Хотите, покажу вам этот садик? Тут недалеко.
— А, пойдём, — вдруг махнула рукой Алиса. — Я даже могу ненадолго притвориться, что меня зовут Катька. Сейчас, только отпущу своего шофёра.
«Вот ведь как получается, — думал Виталик. — Сделал кто-то статую, с неё вылепили копию. Потом, может быть, ещё одну. Потом кто-то поленился копировать всю статую и слепил только копию головы. А я сидел-сидел, и срисовал эту голову. Потом отсканировал и где-то выложил. Файл с изображением скопировали на диск. Потом — на флэшку. Потом принесли в копи-центр и распечатали. Повесили на стену. Кому-то понравилось, он сфотографировал копию моего рисунка. Потом пришел домой, перенёс фотографию из фотоаппарата на жесткий диск, открыл изображение и стал его срисовывать. То есть, опять-таки, копировать. Чтобы размножить на ксероксе, например… Вряд ли кто-нибудь вспомнит про изначальную статую, которая, к тому же, не дожила до наших дней».
Виталик вернулся
Контакт — маленький кусочек меди, который Разведчик должен ловко подбросить носителю желания. Или неловко. Главное — чтобы тот не заметил его и не выбросил сразу. Контакт, как паззл, состоит из двух частей, настроенных на общую волну. Одна навсегда исчезает вместе с носителем, вторую Разведчик отдаёт Технику, на расшифровку. Новые контакты заказывают в часовой мастерской, а потом Виталик заряжает их попарно, чтобы они стали единым целым.
Как-то раз Кастор сказал, что современные мунги получили величайший дар, который они используют всего на два процента. Ну, или чуть больше. Примерно, как люди используют свой мозг. Контакт, при всей своей кажущейся простоте, содержит массу информации о носителе желания, к которому его прикрепили. Просто нужно чётко сформулировать задачу: что ты хочешь узнать. По сути дела, контакт — это резервная копия всей информации о человеке.
«Копия всей информации, — мысленно повторил Виталик. — Вообще всей. Копия человека практически. Со всеми его желаниями, со всеми эмоциями…Эмоции — это тот мусор, который я счищаю с контакта в первую очередь, они только мешают. А если не счищать их, а считывать?»
Бодрой походкой свежеоткопанного зомби, спешащего на зов колдуна, Техник двинулся в кабинет Лёвы — кажется, именно там должен быть сканер эмоций. Разведчика на месте не было, на подоконнике в банке из-под монпансье тлела сигарета, в распахнутое настежь окно осторожно заглядывали вьющиеся растения, а ценный потусторонний аппарат, существующий в единственном экземпляре, покачивался на краю стола. Непонятно, как он ещё не упал.
Не раздумывая, Виталик цапнул его — ведь у него сканер эмоций будет в большей безопасности — и вернулся к себе.
Для того чтобы начать конструировать новую модель трактора, а сделать в итоге космический корабль, надо поверить в то, что трактор способен преодолеть земное притяжение.
С этим у Виталика был полный порядок: поверить в невозможное ему удавалось легко, сложнее обстояло с претворением невозможных планов в жизнь.
Он покрутил в руках сканер эмоций в поисках подсказки. Вроде бы, утром он был монолитным, без щелей и прорезей. Техник поскрёб раструб — ничего. Пощёлкал ногтем по рукоятке, и был вознагражден — открылась маленькая дверца, а за этой дверцей обнаружилась замочная скважина — то есть, разъём, в который можно было что-нибудь воткнуть.
В шкафу у Техника хранилась целая уйма шнуров, шнурков, штекеров, переходников и подзарядок от неизвестных или давно забытых устройств. Очень скоро нашелся подходящий — с помощью которого сканер эмоций удалось подсоединить к компьютеру.
— Надо же! — пробормотал Техник, когда его компьютер обнаружил устройство и предложил установить драйверы. К услугам Виталика были все драйверы мира, нужно было только понять, какие подходят к этому аппарату, не имеющему аналогов в мире.
— Ты зачем фен в компьютер воткнул? — раздался за спиной знакомый ворчливый голос.