Тринадцатая редакция. Найти и исполнить
Шрифт:
– Не будь рабом, будь мужчиной! – возмутилась Анна-Лиза. – Они не имеют права лишать тебя свободного передвижения!
– Да пусть остаётся, проблем-то, – пробормотал из своего угла Дмитрий Олегович. – Нам без него только спокойнее будет. А то, представляешь, придётся ещё отчитываться перед его родителями за то, что мы увезли ребёночка неизвестно куда. Как бы нас в киднепинге не обвинили.
– Обожаю киднепинг! – с чувством воскликнула Анна-Лиза. – Давай его снова похитим!
– Я уже что, не имею права голоса? – возмутился Джордж.
– Имеешь, имеешь, – успокоила
– Я еду с вами, но надо же хотя бы… ну, не знаю… уволиться, чтобы не подводить этих милых людей.
– Я зря поверила, что ты мой романтический герой, – с сожалением произнесла Анна-Лиза. – Неужели тебе не хочется напоследок немного развлечься?
– Кстати, почему бы и не развлечься? – снова подал голос Дмитрий Олегович. – Мы – родители этого чуда природы и имеем право забрать нашего ребёнка с работы, поскольку он не успевает в учебе.
– Так, этому не наливать! – распорядился Джордж, но тщетны были его слова. Во-первых, наливать было уже нечего; во-вторых, шемоборы его даже не услышали – у них созрел план! Дмитрий Олегович, глядя несколько в сторону и вбок, неторопливо и обстоятельно объяснял Анне-Лизе суть интриги.
– И вот этот сын-негодник сбежал в Финляндию, к матери, наврал ей с три короба, только чтобы не учиться. Пил, курил, гулял, торговал наркотиками. Соблазнил школьниц всего района. Но вот из России приехал строгий отец и сейчас же заберёт паршивца с собою.
– Мать полна солидарности с решением отца, – с чувством воскликнула Анна-Лиза, – мальчик должен получить родное образование! Мать даже поедет за вами сама в глубокие рудники Сибири, чтобы проследить за этим недоростком!
– Какой я вам мальчик, вы что, рехнулись оба? – затрепыхался Джордж, но шемоборов уже ничто не могло остановить. «Сынулю» запихали в такси, выведав у бедняги (с применением самых бесчестных шемоборских приёмчиков), где в это время можно застать его супервайзера, и с песнями промчались по Хельсинки, побуждая редких прохожих плюнуть на завтрашние скучные планы и поскорее бежать в ближайший бар, пока тот ещё не закрылся. Излишне будет говорить, что Джорджа немедленно уволили, выплатили ему остатки жалованья и даже внесли беднягу в чёрный список, чтобы больше никто не взял на работу этого симпатичного, исполнительного, но склонного к безудержному пьянству типа. Безудержный пьяница безмолвно наблюдал за тем, как рушится его блестящая карьера, потому что поделать уже ничего не мог и хотел сохранить хотя бы некое подобие лица. Анна-Лиза и Дмитрий Олегович, безобразно кривляясь, поблагодарили супервайзера за помощь, подхватили Джорджа под руки и умчались прочь – продолжать веселье.
Ранним утром Анна-Лиза, успевшая выспаться, плотно позавтракать и принять контрастный душ, жестоко разбудила своих соседей и напомнила им, что вчера они, в довершение безобразия, позвонили в агентство, предоставившее им квартиру, и сообщили, что съезжают сегодня утром. Она не стала уточнять, кто сделал столь смелое заявление, хотя Дмитрию Олеговичу стало почему-то неуютно: даже его трезвый словарный запас не позволял сделать такое заявление вежливо или хотя бы просто грамотно.
Таким образом, этот маленький дружный дурдом, ещё вчера утром и не помышлявший о том, чтобы покинуть Финляндию, мчался навстречу новым приключениям, потому что все мосты, которые по первоначальному замыслу следовало всего лишь временно развести, были безжалостно сожжены.
По пути из Хельсинки в Санкт-Петербург Джордж молчал, Дмитрий Олегович дремал, и лишь Анна-Лиза была бодра и полна оптимизма. Ей очень хотелось, чтобы милый Йоран улыбнулся её шутке, ну или хоть как-то на неё среагировал. Наконец, цель была достигнута: Джордж сорвался и ответил что-то грубое. Ну вот и славно – значит, он не так уж и сердится.
– Хами матери сколько угодно, но прикуривалку-то дай! – продолжала развлекаться Анна-Лиза.
– Может, хватит уже? – резко спросил Джордж. – Во всякой шутке должно быть чувство меры.
– Чувство – меры? – задумчиво повторила Анна-Лиза. – Кто только придумал использовать чувство вместо измерительного прибора?
– Сынуля! – жалобно простонал Дмитрий Олегович. – Там влажных салфеток в бардачке не осталось?
– Да пошли вы к чёрту оба! – рассердился Джордж. – Ещё одна шутка на эту тему, и я выхожу.
– Если мы прямо сейчас оба пойдём к чёрту, – задумчиво произнесла Анна-Лиза, – то ты пойдёшь вместе с нами, потому что это будет означать, что мы попали в автомобильную катастрофу и все умерли.
– Он выживет, его сошьют по кусочкам, – раздался слабый голос с заднего сиденья. – Кусочек от тебя пришьют, кусочек от меня. И будет он жить, чувствуя свою вину перед погибшими товарищами, слыша, как мы зовём его по ночам тихими призрачными голосами.
– Мы тоже будем жить, – постановила Анна-Лиза. – Кстати, ты говорил, что здесь мы будем жить безвозмездно. Я хочу знать – где?
– Как где. Как обычно, у Джо… Что??? – Дмитрий Олегович моментально перестал притворяться нездоровым, вскочил с места, ударился макушкой о потолок и снова со стоном повалился на заднее сиденье.
– Если вы думаете, что мы поселимся у Соколовых, то извините, господа, ошибочка вышла, – мстительно сказал Джордж. – Вряд ли папа примет нас с распростёртыми объятиями. И вообще я не хочу, чтобы он знал о моём возвращении.
– Боишься, что тебя в угол поставят? – тут же уцепился за любимую тему Дмитрий Олегович. – Погулял, сынок, и хватит – пора за дело приниматься? И ты, конечно, побежишь на задних лапках туда, куда укажет папенька!
– Очень может быть, – спокойно кивнул Джордж. – Сам понимаешь, это не в моих интересах. Надо поднакопить силы.
– К слову о накоплениях, – вкрадчиво промурлыкал его добрый друг, – как ты понимаешь, нас с коллегой ждёт в Петербурге неплохая прибыль. Но пока что мы почти на мели. У тебя, дружище, я помню, есть целых две волшебные карточки с нетрудовыми накоплениями. Было бы здорово, если бы ты внёс всю сумму за аренду нашего будущего жилья, а мы бы потом постепенно вернули тебе нашу долю.
– Его ещё найти надо, жильё это, – покачал головой Джордж.
– Верхние этажи отменить, туалет в ванне не предлагать, хрущёвый район отказать! – капризно сказала Анна-Лиза.