Тринадцатая редакция
Шрифт:
Маша улыбнулась собственному отражению в зеркале – ага, щас, размечтались, так она и будет прощаться с молодостью.
Мать сидела на кухне, смотрела телевизор и поджидала свою безответную жертву, чтобы хлебнуть на завтрак её сладкой кровушки – вот кто был настоящим вампиром, куда там деликатному Дмитрию Олеговичу, которого интересовала только её душа!
– Ты как-то располнела, – прокомментировала мать появление дочери. – Не забеременела, часом?
– Ты просто меня давно в этом сарафане не видела! – отмахнулась Маша и потянулась к холодильнику.
– А ты туда вчера что-нибудь положила, чтобы сегодня достать? – остановил её окрик родительницы. Это замечание было
– Да ты ешь лучше дома, а то мужик решит, что ты ненасытная! И тут же бросит! – тут же поменяла тактику мать.
Как будто назло ей, день выдался ясный и тёплый, солнечные лучи царапались тонкими коготками в кухонное окно, а некоторые, особо смелые, уже копошились на полу. Настроение у дочери и не думало портиться. Казалось, что отыграна обязательная роль в нелюбимом спектакле, сдан некий необходимый экзамен, сделана неприятная прививка, и теперь можно быть свободной, взрослой и импровизировать в своё удовольствие. Вампир подошел слишком близко к своей жертве, и оказалось, что клыки у него накладные, на голове – парик, драгоценные фамильные кольца – фальшивые, а благородная бледность достигается при помощи толстого слоя грима.
Несмотря на низвержение с пьедестала загадочного Дмитрия Олеговича, Маша твёрдо решила зайти в «Восточный эспрессо», как и было условлено, – теперь, когда спектакль закончен, артисты могут переодеться в привычную повседневную одежду и поговорить как нормальные люди, не используя вычурные тяжеловесные фразы, которые им раньше подсказывал суфлёр.
– Мамуль, я не знаю, когда вернусь, – сказала девушка самым непринуждённым тоном. – Если буду задерживаться – позвоню.
– А… Э… Ты когда на работу думаешь устраиваться, гулёна? – крикнула ей вслед мать.
«Да скоро, скоро устроюсь, только ты же тогда сразу заболеешь, и мне снова придётся брать отпуск по уходу за немощной старухой», – философски подумала Маша, прикрывая за собой дверь в квартиру.
Она вышла на улицу и удивилась тому, как много вокруг радостных людей. Каждый солнечный осенний день горожане воспринимают как последний праздник в своей жизни и стараются получить весь причитающийся им ультрафиолет, даже ценой опоздания на важные встречи, выговоров от начальства и других неприятностей, меркнущих перед угрозой надвигающейся зимы с её сугробами, тусклыми фонарями, ранними сумерками и авитаминозом. В такой день офисные работники предпочитают обедать на свежем воздухе, поэтому в «Восточном эспрессо» не было никого, кроме скучающих официантов, с завистью поглядывающих сквозь витрину на свободных людей, с наслаждением и детским восторгом купающихся в фонтанах солнечных лучей.
Маша выбрала столик в углу – с этого места отлично было видно входную дверь, и при этом оно не было совсем уж на виду. Поэтому Константин Петрович, решительно ворвавшийся в этот притон мошенников и гипнотизёров (по пути он накручивал себя и придумал, что скажет негодяям, вздумавшим облапошить его сотрудника!), не сразу её заметил. А когда заметил – быстро забыл о том, что хотел сказать мерзавцам.
– Поразительно, вы тут, а Александр там пытается до вас дозвониться, – выпалил он.
– Здравствуйте, Константин Петрович, – улыбнулась Маша. Надо же – оказывается, она помнит имя-отчество этого серьёзного дяди. – А вы решили устроить себе маленький праздник живота?
– Нет. Я решил разобраться с одним жуликом. Кстати, будьте бдительны – вы тоже можете попасть в лапы этого вымогателя.
– Что же у меня можно вымогать? Разве
Константин Петрович элегантно (с благодарностью вспомнив уроки хороших манер, которыми терзал его Денис) присел на стул и по секрету сообщил Маше особые приметы вымогателя, которого ей надлежит опасаться. Несмотря на то что говорил он со слов Шурика, девушка быстро поняла, о ком идёт речь.
– Боюсь, что в роли вымогателя придётся выступить мне, – печально сказала она. – Не хочется вас разочаровывать, но, судя по всему, именно мне Александр должен передать означенную сумму. Советую не делать резких движений. Здешние официанты – мои подельники и они откроют огонь, если вы вздумаете смыться.
Константин Петрович оторопело уставился на ближайшую официантку.
– Я похожа не только на подпольную миллионершу, но ещё и на подпольную вымогательницу? – захихикала Маша. – Или у меня такая честная физиономия, что вы совсем не ждёте от меня подвоха?
Она не понимала, откуда берутся эти весёлые, ничего не значащие фразы, почему вообще она вздумала морочить голову серьёзному человеку, кажется, большому начальнику, и главное – как он такое терпит?
– Теперь я жду от вас любого подвоха, – признался Константин Петрович. – Я уже вообще готов ко всему. Можете открывать огонь.
– Я ещё немного вас помучаю и отпущу, договорились? – Доверительно посмотрела ему в глаза девушка. – Просто вы оказались здесь в такой момент, когда мне нужно выговориться. Правда, я немножко по-другому это представляла. Во всяком случае, мой монолог должен был выслушать тот человек, которого, как вы говорите, мне надо бояться. А вот не буду я его бояться, и вас тоже, ага? Надоело. Раньше я была такой трусихой! Боялась не то что говорить о своих настоящих желаниях, но даже думать о них себе запрещала. Говорила: «Маша, ну ты дура, честное слово дура», – представляете, я говорю с собой иногда во втором лице, а у вас такое бывает?
– Ага. Я иногда говорю: «Костя, ты что, самый умный здесь, что ли?»
– Ну, это то же самое. Словом, вы понимаете, да? Я себе запрещала думать о том, чего я хочу, ведь это же так мелко и совсем не модно, и вообще как-то глупо. Я даже о вампирах стала писать потому, что это популярная тема. На самом деле ими интересуется одна моя подружка, все уши прожужжала, ну вот я и стала сочинять для неё сказку.
– Говорят, что получилось неплохо, – осторожно сказал Константин Петрович. – Не буду врать, что читал – у меня не было времени. Но теперь я обязательно попрошу, чтобы мне распечатали текст, и прочитаю на выходных. Скажите, а как вы запрещаете себе думать о том, чего хотите? Ведь это же ужасно сложно.
– Знаете, я сама толком не понимаю, как это получается. Просто я как бы напрягаю одну мышцу души… Ну, глупое сравнение, просто по-другому не скажешь.
– По-другому не скажешь. И не сделаешь. Вы научились этому самостоятельно?
– А вам не надоело всё на вы и на вы? Может быть, на ты перейдём?
– Перейдём, – Константин Петрович решил, что разговор стал настолько интимным, что незачем посторонним подслушивать, и выставил защитный колпак над собой и своей собеседницей. Для этого, как она совершенно правильно заметила, следовало напрячь одну мышцу души. Но как можно было научиться этому без тренировки и без какой-либо школы – непонятно. Зато теперь стало ясно, почему даже Шурик не смог выведать её желание. – Тебе ведь трудно расслабиться, да? Мышцам души тоже нужен отдых, а их расслабить труднее – просто потому, что эти техники почти никому не нужны, ну и неизвестны.