Тринадцатая редакция
Шрифт:
– А есть специальные техники? Вот здорово. Не знаю, почему я тебе всё выбалтываю, раньше это казалось мне моей личной тайной, к тому же не очень-то достойной.
– Тогда как на самом деле это довольно редкое умение. Особенно, если ты научилась этому сама. Правда, сама?
– Ну да. Так неприятно, когда мать ходит под дверью и подслушивает – разговоры с подругами, болтовню по телефону, потом даже кажется, будто она подслушивает мои мысли. Я, наверное, совсем чокнулась. И в какой-то момент научилась прятать мысли и желания. Потому что если бы она узнала – то непременно обсмеяла бы.
– Если желание настоящее, то ему не страшны насмешки.
– Ему-то не страшны. А мне – страшны. Знаешь, как моя мать умеет насмехаться?
– Наверное, знаю. Я видел несколько раз людей с перегоревшими желаниями.
– Как это – перегоревшими?
– Как лампочка перегорает. Невозможно ведь поддерживать своё желание слишком долго, подкармливать его, подбадривать, рано или поздно оно если не исполняется, то перегорает. И вот тогда человек, не сумевший сохранить этот огонь, становится особенно жестоким к тем, кто продолжает мечтать, стремиться, и вот-вот достигнет того, о чём мечтал.
– Тогда мне совершенно незачем скрывать от мамы своё желание, – вздохнула Маша, – вряд ли оно когда-нибудь исполнится. Я ведь такая бесталанная. Но ничего не могу с собой поделать: мечтаю о том, что есть где-то на этом свете такая весёлая компания людей, которые совершают всякие небольшие добрые чудеса. Но при этом остаются совсем обычными людьми, вроде как мы с тобой, понимаешь? Нет же ничего плохого в том, что я так мечтаю, правда? А иногда я придумываю, что у меня есть какой-то талант, благодаря которому эти люди могут принять меня к себе. Было бы здорово, правда?
– Очень здорово, – серьёзно кивнул Константин Петрович. – Талант у тебя есть. Пошли знакомиться с нашими, что ли?