Тринадцатая редакция
Шрифт:
– Точно, на рабочем месте неудобно – зайдут, помешают, – поддержал его Виталик. – О, прикиньте, ребята, а этот носитель правда ничего себе. Как минимум двух шемоборов с хвоста стряхнул.
– А это что, тоже учитывается? – удивился Шурик. – Надо же! Я и не знал!
– Да я тут написал один скрипт, – неопределённо повертел пальцами Виталик, – просто ради любопытства. Предыдущие два захода были точно не мунговские – значит, от шемоборов. Или от антиподов. Нормальная такая история, да?
– Ты бы лучше не отвлекался на ерунду и самодеятельность не разводил, – встрял противный Цианид. —
От двоих обычному человеку не уйти. От одного – может быть, если новичок попадётся. Но тогда почему Лёве так просто удалось ему контакт подкинуть?
– Не так уж и просто! – вскинулся Лёва. – Тебя там не было, ты не видел!
Денис, на которого перестали обращать внимание, как только речь зашла о носителе, подошел к столу Виталика и без особого интереса стал рассматривать диски на стойке: компьютерные игры, которые остались тут с тех пор, как хозяин кабинета всерьёз ими увлекался. «Неплохое начало. Четыре взрослых мужика спорят о какой-то игрушке! Кажется, Даниил Юрьевич говорил, что это – самые лучшие люди, каких ему только удалось отыскать в городе. Мило», – подумал он.
Воспользовавшись всеобщей суетой, Денис максимально расслабил плечи, прикрыл глаза – это помогало сосредоточиться – и попытался мысленно подкопаться к каждому из коллег. К сожалению, подобно большинству людей, они ни о чём не думали.
Денис неторопливо открыл глаза. В комнате почему-то стало тихо, Лёва курил, Виталик щёлкал клавишами, Шурик молча стоял рядом с ним и задумчиво доедал бутерброд с сыром, а Константин Петрович, отлепившийся наконец от стены, крайне невежливо буравил новенького взглядом. Да так, что у того волоски на руках дыбом встали.
«Никакого воспитания», – встряхнулся Денис, но тут «выскочка-в-костюме» вышел за рамки приличия настолько, что можно было уже ставить на нём крест окончательно.
– Шурик, ты где это взял? – отчётливо и зло спросил Константин Петрович, указывая пальцем на Дениса. – Ты кого сюда притащил?
– Это же мой практикант, которого шеф собеседовал, а ты на него ещё бумаги оформлял!
– А шеф его видел?
– Ну что же он – с закрытыми глазами…
– Сегодня видел?
– Не знаю… Нет… Мы как пришли – сразу сюда.
– Он только что пытался взломать мою защиту!
– Не будет с моей стороны излишней нескромностью уточнить, о ком вы сейчас столь эмоционально беседуете? – холодно поинтересовался Денис.
– Не будет. К шефу. Немедленно. Он объяснит, – перебил его Цианид.
«Отлично, ребята, пойдёмте в кабинет вашего шефа. И если он не объяснит мне, что всё это значит, то придётся признать, что, кроме него и Шурика, здесь нет вменяемых людей, а значит, мне придётся скоропостижно удалиться!» – подумал Денис. «Назло маме отморожу уши», как отзываются о подобных угрозах сёстры Гусевы.
Если бы Константин Петрович услышал этот внутренний монолог, он бы совсем рассвирепел: коммерческий директор считал себя вторым по вменяемости человеком после Даниила Юрьевича, а уж Шурик… увы, он, по его представлению, был где-то среди замыкающих и то и дело менялся местами с Виталиком.
Константин Петрович появился в Тринадцатой редакции, когда на счету у команды уже было необходимое количество исполненных желаний. Необходимое для того, чтобы было что вспомнить, о чём переглянуться многозначительно, над чем посмеяться. Сформировался уже первый пласт личного фольклора, без которого не удержится ни одна команда мунгов. Будь в ней хоть самые лучшие специалисты своего дела – если они живут и работают вразнобой, то им лучше поскорее разбегаться, потому что рано или поздно всё развалится. Когда Цианид (тогда ещё не носивший это роскошное прозвище) был официально зачислен в штат (всех прочих сотрудников до этого тоже «официально зачисляли в штат», но он единственный решил обратить на это общее внимание), Даниилу Юрьевичу как раз удалось убедить московское руководство в том, что особнячок Тринадцатой редакции нуждается в некотором переоборудовании, поэтому сотрудникам пришлось временно потесниться. Константину Петровичу выпала высокая честь делить кабинет с Виталиком и Шуриком, что он и делал, тихо сходя с ума от такого соседства. Представляете, каково было ответственному, пунктуальному коммерческому директору (на тот момент – ведущему экономисту на испытательном сроке, но всё же) находиться в одном помещении с двумя такими деструктивными элементами? Никакая защита от них не спасала; впрочем, Цианид ещё толком не умел пользоваться своими способностями: весь день он старательно входил в курс дела, а вечером пытался брать у коллег уроки мунговской премудрости. Самым перспективным учителем был признан Виталик – но его заслуги в этом не было. Всё дело в том, что защита, азам которой он пообещал обучить новенького, была призванием Константина Петровича. Он как будто бы примерял костюм, не только точно сшитый по его мерке, но ещё и идеально подходящего ему стиля и покроя.
До появления в команде этого ответственного и собранного сотрудника держать защиту доверяли Виталику – в надежде, что постоянная практика как-то его образумит. Ничего подобного конечно же не случилось – удивительно, как с таким «защитником», привыкшим размениваться на несколько дел сразу, команда не была разоблачена каким-нибудь проворным шемобором. Константин Петрович, напротив, как-то очень естественно мог отвлечься от всего лишнего и на данный момент несущественного и не просто устанавливал защиту, но и сливался с ней, становясь её частью. Он, конечно, не выпадал при этом из реальности и продолжал вести себя вполне обычно, только, может быть, чуть-чуть запаздывал, когда к нему обращались с вопросом, буквально на пару мгновений, но это только прибавляло ему солидности.
Однажды Цианид до того умаялся с цифрами (можете представить, какую авгиеву бухгалтерию ему пришлось разгребать!), что попросил Виталика перенести урок на следующий день, потому что ученик не способен сегодня должным образом воспринимать мудрые наставления своего учителя, и всё в таком же духе.
– Иди, ученик, отдыхай, – важно кивнул «учитель», – а мудрый я пока что тут посижу.
– Ага, и несовершенный я тоже посижу, я сегодня, кажется, на пару часов опоздал, – присоединился к нему Шурик.
– На два часа и сорок восемь минут! – машинально поправил его Константин Петрович перед тем, как закрыть за собой дверь в кабинет. Дело было летом, и он решил немного посидеть в соседнем дворе, на удобной скамейке рядом с неизвестно как укоренившимся здесь раскидистым клёном. Залюбовался деревом, чирикающими в его кроне птичками, высоким ясным небом, белоснежными облаками, мечтательно закрыл глаза, привалился спиной к стволу дерева и задремал. Нет, определённо, нельзя так много работать!
Что в этот момент делали Шурик с Виталиком, в деталях восстановить не удалось, оба запомнили разное, но факт остаётся фактом: Виталик, который сразу после увлечения ска-панком и как раз перед тем, как увлечься игрой «Герои Меча и Магии», сразу после которой он перепрофилировался в футбольные болельщики, успел ненадолго заинтересоваться препаратами, изменяющими состояние сознания, и даже легкомысленно держал у себя в рабочем столе некоторые из них. После ухода зануды-экономиста Виталик зевнул, потянулся, развалился на стуле, наугад вытянул из ящика «кое-что занятное» и предложил Шурику это самое «занятное» употребить по назначению.