Тринадцатая редакция
Шрифт:
– Практику? Вы сказали – практику? – сконфузился Дмитрий Олегович (а Эрикссон только этого и ждал!). – А вы меня у себя дома за ногу к батарее приковывать не будете?
– Не могу обещать. Но пока что не планирую, – сверкнул глазами шемобор.
За окном стемнело. Эрикссон решительно попросил счет и расплатился. Достал из другого кармана брюк – не того, в который не глядя ссыпал мелочь, – увесистый бумажник, до отказа набитый купюрами. Конгресс психотерапевтов постепенно терял в глазах молодого человека последние крупицы привлекательности, а немыслимые возможности приветливо раскрыли ему свои объятия, подманивали, улыбались и нетерпеливо щёлкали зубами.
Дмитрий Олегович был вторым и очень способным учеником шемобора Эрикссона. Его первая ученица, Анна-Лиза Корхонен из сопредельной Финляндии, частенько приезжала в гости к своему наставнику пожаловаться на очередных уродов, мешающих ей жить красиво, богато и привольно. Вообще, это был хороший год. Или месяц? Или десяток лет?
Кстати, интересно, а как выходит из положения Анна-Лиза, когда подписывает договор с каким-нибудь финским крестьянином-бирюком, живущим в отдалении от городов с их телефонами-автоматами? Кажется, в таких случаях разрешается использовать любой анонимный аппарат вообще, но что-то сомнительно, что в глуши можно найти хотя бы его.
Дмитрий Олегович тряхнул головой, отгоняя воспоминания о своей «старшей сестрёнке», и тут же увидел на противоположной стороне улицы телефонную будку. Она стояла тут скорее как памятник былым временам, но в ней, тем не менее, обнаружился на удивление современный аппарат. Платить за звонок куратору не надо – номера, по которым звонят шемоборы, так шокируют бедный агрегат, что он безропотно соединяет абонентов, даже не заикаясь о каких-то там презренных монетах.
Начальство благосклонно приняло отчет по «делу студента», хотя прекрасно было осведомлено об уловке Эрикссона, которую изобрёл даже не он, а учитель его учителя, но закрывало глаза на эту маленькую хитрость, поскольку главное – результат, а результат определённо был налицо.
После того как дело было сделано, Дмитрий Олегович посмотрел на часы и пришел к выводу, что милая Маша вполне способна прожить без него ещё пару часов, а он за это время как раз проследит за превращением старины Джорджа обратно в нормального человека, каковым тот может быть, если за ним непрерывно приглядывать.
Настроение у Константина Петровича было испорчено с самого утра: начать хотя бы с того, что он пришел на работу, когда там уже вовсю копошились целых два сотрудника – и это за полчаса до положенного времени! Впрочем, вскоре оказалось, что один из этих подпольных энтузиастов, при ближайшем рассмотрении опознанный как Лёва, просидел на рабочем месте всю ночь, потому что вчера вечером неожиданно позвонили из Москвы и потребовали организовать (в самом лучшем виде, разумеется) пресс-конференцию какого-то исключительно модного автора. Пресс-конференция состоится уже сегодня, а если Лёва до неё доживёт, то как и было заказано – в самом лучшем виде. Впрочем, у него нет выбора, так что доживёт, никуда не денется.
У второго героя труда тоже обнаружились смягчающие вину обстоятельства: это был его первый рабочий день, а в первый день и сам Цианид прискакал задолго до указанного срока – так ему хотелось поскорее приступить к делам. Впрочем, ему повезло меньше, чем Денису, которого впустил благородный рыцарь Лёва: два часа торчать под дверью, умоляя собирающийся хлынуть ливень сделать это где-нибудь в другом месте или хотя бы чуть-чуть попозже, не договориться со стихией, промокнуть и предстать в таком виде перед злоязыкими сёстрами Гусевыми – то ещё приключение.
Денис не просто пораньше пришел на работу – он уже твёрдо знал, что будет делать (вчера Шурик с лёгким сердцем свалил на практиканта целую гору рукописей), в каком порядке и с какой целью.
«Гора рукописей» только называется так – по старой привычке, ещё с тех времён, когда авторы переводили на свои произведения тонны бумаги и присылали эти самые тонны в разные издательства. Денису же предстояло разгрести редакционный почтовый ящик, специально заведённый питерским филиалом для сбора нетленок и заброшенный по причине того, что нетленки прибывали быстрее, чем Шурик успевал их не то что читать, а даже записывать в очередь на прочтение.
Оценив обстановку и убедившись в том, что никто пока что не покушается на его лавры самого ответственного сотрудника, Константин Петрович включил рабочий компьютер и снова расстроился. Одна из полезных напоминалок сообщила ему, что он сегодня дежурный.
Дежурства были введены после того, как Цианид сходил на очередной тренинг, из которого вынес следующее: когда сотрудники, в дополнение к прочим своим обязанностям, следят за порядком в офисе, они становятся такими ответственными, что просто с ума сойти. С ума никто, по счастью, не сошел, порядка в Тринадцатой редакции не прибавилось, но раз в две недели кто-нибудь из сотрудников, получив напоминание от своего компьютера, старается сделать окружающую действительность чуточку лучше. В прошлый раз, например, была очередь Галины Гусевой, и она героически перемыла все окна.
«Только дежурства мне сегодня и не хватало! – злобно подумал Константин Петрович, одним нажатием левой кнопки мыши убивая напоминалку. – Ну ничего, спихнём на кого-нибудь другого, не впервой».
Но успокаиваться было рано! Третья утренняя неприятность не заставила себя долго ждать, и напоминала она, скорее, хорошо спланированную диверсию: выяснилось, что кое-кто из сотрудников повредился в уме настолько, что счёл возможным изучить зарплатную ведомость. Причём – ничуть не скрываясь, прямо со своего компьютера. Более того – этот «кое-кто» не устыдился содеянного и даже пришел к Цианиду с целью прояснить детали.
– Здравствуйте, Константин Петрович. Скажите, а что такого полезного делает для издательства Наташа, что её зарплата превышает даже зарплату руководителя организации? Может быть, я чего-то не понял? И она здесь – главная? Или она – дочь учредителя? Проинформируйте меня, пожалуйста, как новый сотрудник, я имею право это знать, – надменно поинтересовался Денис ещё с порога.
Как отвечать на такую неприкрытую агрессию, особенно если агрессор до чёртиков напоминает тебя самого в начале пути? Стоило бы, конечно, отругать любопытного отрока, а потом ещё возложить на него почётную обязанность отдежурить, но господин коммерческий директор вдруг очень живо вспомнил свой первый месяц работы в Тринадцатой редакции – и сдержался.
У Константина Петровича – такого единственного и неповторимого – был испытательный срок. Ни у кого не было – всех сразу принимали или уж не приглашали вообще, а его вот решили проверить. Были, конечно, на то особые причины, Даниилу Юрьевичу пришлось даже поручиться за нового сотрудника, и ему, прямо скажем, не поздоровилось бы, если бы Константин Петрович не оправдал возлагаемых на него надежд.
Сообщив об испытательном сроке, шеф не уточнил, какие именно качества он собирается испытывать. Прошло две недели, потом три – Константин Петрович каждый день приходил на работу чуть раньше девяти, задерживался только по служебной необходимости, с коллегами говорил исключительно о работе – точнее, об официальной её части, так что две успешно проведённые операции по выявлению носителей и исполнению их желаний прошли мимо него. Но зато он отлично справлялся с цифрами.