Тринадцатая жертва
Шрифт:
– Мне нужен Людвиг Ольсен! – нахально сказал я.
– Комната триста два. Идите на третий этаж и от лестницы направо.
Страж выпустил едкий дым прямо мне в лицо. Похоже, здоровым образом жизни здесь не страдают. Я поспешил покинуть холл, пока не заработал себе хронический бронхит, воспаление легких, эмфизему и что еще там угрожает пассивному курильщику. Конечно, не мне думать о долгой жизни, но даже подниматься на эшафот лучше здоровым и счастливым. Нет, все-таки черный юмор – не мой конек.
Я быстро отыскал кабинет с вывеской «главный редактор», распахнул дверь и уставился в густо подведенные глаза эффектной красотки. Впрочем, не стоит врать самому себе. Я, не отрываясь, глядел на необъятный бюст, едва не вываливающийся из-под яркой блузки. Что ж, здешний босс умеет подбирать себе персонал.
– Что вам угодно? – томно произнесла секретарша.
– Мне нужен Людвиг Ольсен, – на этот раз я произнес это хрипло, предварительно сглотнув слюну. – У меня к нему письмо.
– Как вас представить?
– Представьте меня в ванной… шучу. Питер Блейк.
Девица скрылась за обитой кожзаменителем дверью. Ее не было минут двадцать. Все это время я разглядывал фотографии на стенах. Меня привлек один снимок – грязный подросток лет пятнадцати прижимал к груди подругу или сестру в некогда белом платье. Шел дождь, черные длинные волосы девочки прилипли к спине, но она не замечала этого. Она не отрывала глаз от сгоревшего бронетранспортера на заднем плане. Пустой, выжженный взгляд юноши был устремлен в бесконечность. «Война окончена» – прочитал я подпись под рамкой.
Распахнулась дверь и в приемную вплыла секретарша.
– Проходите, мистер Блейк. Мистер Ольсен готов принять вас.
В кабинете за простым деревянным столом сидел крепко сбитый мужчина лет пятидесяти. Короткая стрижка и волевой, выдающийся вперед подбородок делали его похожим, скорее, на боевого майора или полковника, чем на руководителя колыбели газет, журналов и книг – гуманитария до мозга костей.
– Ну? – неприветливо бросил Ольсен, пробив меня взглядом глубоко посаженных стальных глаз.
Я выдержал атаку:
– У меня к вам письмо.
– Вот как? От кого же? – голос Ольсена смягчился.
– От Оскара Формена.
Главный редактор подскочил:
– Давайте же его сюда! Наконец-то старый бродяга вспомнил обо мне!
Я положил записку на стол. Ольсен пробежал ее глазами и рассмеялся:
– Джина сказала: пришел коммивояжер, врет, что с письмом! Начни вы предлагать мне товар за полцены, я бы заставил вас испытать собственной головой, прочно ли сделаны ступени на лестнице. Но теперь совсем другое дело. Оскар просит подобрать вам местечко. Давайте начнем с самого начала. Что вы можете делать?
– Я фотограф. Работал в газете. Только у меня сейчас нет ни портфолио, ни даже фотоаппарата.
Ольсен чуть наклонил голову:
– Лучше скажите, вы пленку проявлять умеете?
– Черно-белую серебряную как угодно – в любых комбинациях проявителей и фотоматериала. Цветную по сорок первому техпроцессу. С фотопечатью то же самое.
– Сорок первый техпроцесс? – воскликнул Ольсен. – Никогда о таком не слышал. Ну, хорошо. Я беру вас лаборантом… или нет, фотографом номер четыре – запасным, так сказать. Завтра привезу свою старую дальномерку – мне она ни к чему. Платить буду семь с половиной долларов в час. В месяц получится триста долларов. Да, вам известна специализация нашего издания?
– Оскар ничего о вас не рассказывал.
– По большей части мы освещаем городскую жизнь и новости преступного мира. У нас половина передовицы посвящена криминальной хронике. Вас это устраивает?
– Вполне, – сказал я деловым тоном и добавил: – У вас нет на примете недорогой съемной квартирки? А то я здесь впервые…
Ольсен написал на бумаге адрес:
– Пожалуй, и этот вопрос я устрою. В трех трамвайных остановках отсюда живет некая миссис Хантингтон. После смерти мужа ее дом пустует. Она искала квартирантов. Ах да, Оскар написал, что вы нуждаетесь в деньгах. Я выпишу ордер, получите в бухгалтерии, в кассе, сто долларов аванса. Не удивляйтесь: рекомендация Формена для меня закон. Он же работал у меня старшим менеджером по персоналу. Ни разу не ошибся в подборе кадров.
– А почему уволился?
– Оскар любит свободу. Он не желает работать по графику пять на два. Вы знаете, что он когда-то был ученым, работал в секретной лаборатории? Потом что-то там взорвалось. Об остальном Оскар, верный подписке о неразглашении, молчит, как повстанец на допросе.
Ольсен вдруг осекся, словно сболтнул лишнего. В кабинете воцарилась неловкая тишина.
– А если он все же ошибся? – я спросил это лишь для того, чтобы прервать молчание.
– Сто долларов – не такая большая сумма для проверки способностей старого друга, – Ольсен заполнил расходный ордер, сунул его мне и, точно судья молотком, хлопнул кулаком по столу. – Я вас больше не задерживаю. До завтра.
Весь третий этаж был отдан под административные нужды – бухгалтерию, отдел кадров, кабинеты редакторов и секретарей. Я быстро отыскал закрытое окошко со светящейся вывеской «Касса» и тихо постучал. Никто не ответил. Тогда я постучал сильнее. На этот раз шторка со скрежетом открылась, и заспанная девица спросила чуть ленивым, но милым тоном:
– Что вам угодно, мистер…
– Блейк, – я положил в лоток ордер и удостоверение.
Кассир прибавила к документам три банкноты по двадцать долларов и четыре по десять. Две купюры оказались настолько потрепанные, что расползлись надвое у меня в руках.
– Нельзя ли заменить ветошь?
– Сходите в казначейство и замените, – любезный тон девицы полностью расходился с ее словами.
– Хорошо, я так и поступлю. Только уточню у шефа, где ближайшее отделение. Уверен: он подскажет правильный маршрут.
Я развернулся, но не успел сделать ни шага. Девица прошептала мне в спину:
– Не надо босса. Я поменяю…
Громко лязгнул лоток. Я поймал на себе огнедышащий взгляд кассирши и расхохотался:
– Теперь ты навек в памяти моей!