Тринадцатая
Шрифт:
— Привет, мам, — шепчу я.
— Уильям, мой сынок, ты так хорошо выглядишь.
Она оборачивает руки вокруг меня, и я позволяю ей это. Ненадолго придерживаю ее и над ее головой ловлю взгляд отца. Счастливый как всегда. Отпускаю ее и смотрю на нее сверху вниз.
— Ты тоже хорошо выглядишь, мам.
Она одаривает меня неуверенной улыбкой и осматривает дом:
— Твой дом довольно милый.
Она говорит это каждый раз, как бывает здесь. Как будто забывает, что видела его раньше. Я киваю и обращаю внимание на Бена. Он улыбается мне и подходит, хлопнув по плечу.
— Спасибо
— Еда будет готова в ближайшее время, так что проходите и мы присядем.
— Ты даже не собираешься поприветствовать своего отца, Уилл? — ворчит отец.
Сжимаю челюсть и обращаюсь нему:
— Привет, Питер, — говорю скрипучим тоном.
— Пожалуйста, — умоляет мама, — мы можем просто хорошо провести день?
Оборачиваюсь к ней и моя угрюмость исчезла.
— Конечно, мам. Прости.
Поворачиваюсь и начинаю идти, прежде чем он успеет сказать еще хоть слово. Мы шли по холлам, и я чувствовал, как они в это время осматривали мой дом. Знаю, что он меня осуждает и ищет к чему бы прикопаться. Вот как он действует: ему нравится доставать меня, разрушать мои барьеры и смущать перед другими людьми, особенно перед другими членами моей семьи.
Мы доходим до столовой, и я указываю им на их места, затем киваю Джорджу, чтобы дать понять, что мы готовы поесть. Обращаюсь к Бену, как только мы рассаживаемся.
— Ты получил цифры, что я отправил?
Он кивает и берет стакан ледяной воды.
— Да, я получил их.
— Имейте немного уважения и не говорите о бизнесе за обедом в мой день рождения, — ворчит мой отец.
Я прожигаю его долгим взглядом, перед тем как повернуться и посмотреть на маму.
— Чем занимаешься, мама?
Она улыбается:
— Я занимаюсь вязанием.
— И как продвигается?
— Все хорошо. На днях я связала шарф.
Одариваю ее еще одной улыбкой.
— Я рад.
— Итак, где наш обед? Я голоден. Думал, что все должно было быть уже готовым, — спрашивает отец.
Игнорирую его и на секунду смотрю на дверь. Давайте, девушки, идите сюда и закончите это для меня. Просто хочу закончить это и уйти. Я не могу иметь с ним дело больше часа.
***
Тринадцатая
Я первая подавала на стол и в тот момент, когда вышла и увидела семью Уильяма, во мне вспыхнуло любопытство. Бен широко улыбнулся, и я не могла не покраснеть. Он очень обаятельный. Мой взгляд переместился на другого мужчину за столом. Он был ниже и полнее остальных молодых людей, у него были уже седеющие волосы и голубые глаза. Мужчина даже не взглянул на меня.
Я пристально осмотрела женщину, которая выглядела такой маленькой за этим столом, что ее было сложно разглядеть. Она казалась очень слабой. Женщина ощупывала свои руки, ее довольно безумный взгляд блуждал по комнате. Я наблюдала за ней и видела, куда смотрели Уильям и Бен. Я представляла, что в свои годы она была весьма привлекательной.
— Эмелин, рад снова тебя видеть.
Я повернулась к Бену и оглянулась через плечо посмотреть, к кому он обратился. Он смотрел прямо на меня. Может, что-то перепутал? Меня
Точно.
Я поставила поднос на стол и, выходя, случайно опрокинула стакан с водой. Я растерялась. По какой-то причине в памяти всплыло имя Эмелин. Услышала громкие ругательства и выпрямилась, увидев, что осколки разбитого стакана покоились на коленях отца Уильяма. Он встал, отряхивая штаны и злобно огрызаясь.
— Мне так жаль, — лихорадочно произнесла я.
— Если ты нанимаешь персонал, Уилл, — ворчал он на сына, — то, по крайней мере, набери в следующий раз профессионалов.
— Это была случайность, и меня зовут Уильям, — заскрежетал зубами молодой человек.
— Извините, это моя вина. Я не хотела, — я начала поднимать горсть салфеток, чтобы отдать ему.
— Заткнись, — рявкнул его отец, заставляя меня замолчать и опустить руку.
— Не разговаривай с моими служащими в подобном тоне, — сказал Уильям, вставая.
— От твоей прислуги никакого прока, но я нисколько не удивлен. Все, за что ты берешься, бестолково и бессмысленно.
Я непроизвольно открыла рот. Он так грубо обошелся с Уильямом из-за разбитого стакана с водой? Кровь внутри меня бурлила оттого, что кто-то мог обращаться с сыном или дочерью подобным образом. Как он посмел? Уильям столько труда вложил в то, чтобы это мероприятие удалось, а он разговаривает с ним, как с собакой.
— Возвращайся на кухню, — сказал мне Уильям. — Все в порядке.
— Ничего не в порядке, — закричал его отец, когда я развернулась и поспешила прочь.
Я вошла на кухню и прижалась к стене, делая глубокий вдох.
— С тобой все хорошо? — спросила Седьмая.
— Да, я просто разлила воду на колени его отца. Этот мужчина ужасен.
Седьмая держала в руках горячие закуски и из-за моих слов побледнела.
— Со мной все будет хорошо. Только не разговаривай с ним.
Она кивнула, сглотнула ком в горле и вышла. Я разложила главное блюдо по тарелкам, чувствуя свое сердцебиение. У меня в голове проскочила мысль немедленно убраться отсюда и вдобавок к оплошности с напитком я чувствовала, что была уже на грани. Я попыталась сосредоточиться на том, что делала, зная, что у меня сейчас нет времени беспокоиться об этом.
К тому времени как основные блюда были готовы, мне удалось взять себя в руки. Я подняла тарелки, Двенадцатая последовала моему примеру. Мы вошли в столовую и расставили тарелки. Бен улыбнулся мне, когда я поставила перед ним блюдо, но я не могла не улыбнуться в ответ. Я дошла до отца Уильяма, и он злобно заворчал.
— Это говядина? — пробормотал он.
— Да, — сказал Уильям.
— Ты же знаешь, что я не люблю говядину, Уильям.
Двенадцатая поспешила на кухню, а я приросла к полу, клокоча от злости. Этот человек просто неблагодарная свинья и он определенно не заслужил тех усилий, что были затрачены на подготовку этого вечера. Я посмотрела на Уильяма, на его лице читалась злость. Я видела это, но еще я чувствовала его боль. В этом был виноват не кто иной, как его отец.