Тринадцатый бог. История одного Зла
Шрифт:
Гидеон опустил лук.
– Он умрёт?
– пискнул змееныш, из последних сил цепляясь за его ногу.
– Не знаю, - принц наклонился и, взяв раненого на руки, распахнул своё тряпье.
– Потерпи, друг. Я займусь тобой вскоре.
Змееныш скользнул ему за грудину и, обернувшись вокруг позвоночного столба, затих. Одним прыжком Гидеон спустился вниз. Патриция стояла посреди зала и растерянно оглядывала пол вокруг себя, будто что-то искала.
– Где мой меч?
– спросила она, взглядом скользнув мимо скелета.
– Теперь не знаю. Я ударил им дракона.
Воин Скорпиона нахмурилась.
– Тенебрис может вернуться. А здесь есть ещё одно чудовище.
Гидеон, задумавшись, молча смотрел на неё. Ему не хотелось терять время на Азерру. Без сына она все равно обречена.
– Ведьма, мать этой твари, - пояснила Патриция, расценив его молчание как немой вопрос.
Гидеон обернулся, обвел взглядом руины зала.
– Нам надо найти твоих спутников, - произнёс он.
– Нужно держаться вместе.
– Они здесь?
– в голосе воина Скорпиона скользнули нотки удивления.
– Пришли спасать тебя, как благородные господа, - Гидеон двинулся к обгоревшим аркам. Уже через мгновение он услышал шаги за своей спиной.
– Ты неплохо сражаешься, - заметила воин Скорпиона, поравнявшись с Гидеоном.
– Кто ты? Кем был до...
– Я принадлежал к знатному роду, - нехотя ответил он.
– Мои родители имели влияние при дворе.
– Кто покровительствует тебе?
Он едва не проболтался.
– Тринадцатый бог, - сухо ответил он, раздраженный собственной несдержанностью.
– Тринадцатого бога нет, - заметила она.
– Я вроде бы тоже существовать не должен.
Они остановились перед трупом твари с проломленной головой. За телом и лужей крови тянулась темнота.
Патриция оглянулась.
– Нам нужен факел.
– Не нужен, - Гидеон схватил её за запястье.
– Идем.
Тела слуг Азерры были раскиданы повсюду. Кто-то очень яростно кромсал здесь безоружных уродцев. Гидеон был уверен, что волю своей дикости дал косматый. Вряд ли чародел вообще принимал участие в этой битве. Разве что запустил для удобства магический огонек.
Патриция споткнулась и, вцепившись в плечо Гидеона, грязно выругалась. Даже косматый так не бранился. Принцу было бы смешно, если бы он не шел по кровавому месиву. Для побоищ хороших слов не имелось.
Гидеон вывел спутницу в темный коридор и замер. Справа, вдалеке, мерцал синий, похожий на звезду, огонек.
– Чары вашего мага?
– Думаю, да, - Патриция шагнула направо.
– Надо торопиться. Они далеко ушли.
Гидеон не двинулся с места. Ему снова почудилось, что кто-то зовет его по имени. Он посмотрел налево - казалось, что зов летел оттуда.
– Стоит..., - он обернулся. Патриции и след простыл. В коридоре царила непроглядная тьма. И, судя по тому, что и он ничего не видел, эта тьма имела неестественное происхождение.
Гидеон поправил челюсть, которая едва не отвалилась во время боя, и двинулся на зов. Он старался держаться ближе к стене и ступал осторожно, чтобы ненароком не провалиться в дыру или ловушку. Его имя повторяла женщина - не требовательно, но печально и пронзительно.
Обречённо.
Гидеон не мог не подумать о матери. Говорили, что в бреду она звала только его - умоляла привести к ней сына. Но последняя просьба умирающей осталась неисполненной. Как только лекарь сказал королеве, что она больна язвенной хворью, та тотчас покинула замок, боясь заразить детей и мужа, поэтому умирала она без родных, в маленьком доме на берегу моря. С королевой остался только помощник лекаря, который когда-то перенес хворь и теперь не мог заболеть ею снова. Он-то и рассказал юному наследнику о предсмертном зове королевы Запада.
Гидеон только с его слов и знал, как провела свои последние дни мать, зато до мелочей точно запомнил вечер перед её отъездом. Стояло лето, и они всей семьей ужинали на веранде, под сенью дикого винограда, оплетавшего колонны и карниз южного крыла дворца. Сестра капризничала, и кормилица никак не могла справиться с ней. Бой шёл за каждую ложку. Отца утомили вопли ребёнка, и он, не сказав ни слова, встал и вышел.
Мать не посмотрела королю вслед.
– Гидеон, сын мой, - тихо произнесла она и обернулась.
– Ты любишь своего отца?
В зелёных глазах матери таял последний луч скрывающегося за крышами домов солнца, и от того взгляд её казался ещё более печальным и усталым.
– Я люблю короля, - уклончиво ответил Гидеон.
– Вспомни эти слова, когда сам сядешь на трон.
Кажется, у него тоже были зеленые глаза...
Он поднимался по винтовой лестнице, к свету. То был свет очередного дня мёртвого Запада - желтоватый, болезненный, унылый, он сочился из дверного проёма давно оставшегося без двери. Гидеон шагнул в маленькую комнатенку. У полукруглого окошка в стуле с подлокотниками сидела леди Азерра. На коленях её лежал спрятанный в чёрные ножны меч.
– Приветствую тебя, принц, - сказала ведьма и часто заморгала.
Гидеон застыл в дверях.
– Приветствую вас, леди Азерра.
– Ты услышал мой зов, - она помолчала, отвернулась к окну.
– Ты убил Тенебриса?
– Вероятно.
– Значит, нет, - она закрыла глаза, вздохнула и полным решимости взглядом посмотрела на гостя.
– Это уже не имеет значения. Ты здесь. Боги услышали мои молитвы.
Она взяла ножны обеими руками и, соскользнув со стула, опустилась перед Гидеоном на колени.
– Я грешна перед людьми и богами, - она вытащила меч и отбросила ножны.
– Я взяла то, что женщинам брать запрещено. Боги наказали меня, пришло время понести наказание от людей.
Она склонила голову и на вытянутых руках подняла меч. Гидеон молча взял его.
– Да очистит тебя мой клинок, ведьма, - прошептал он слова древнего, как мир, приговора.
– Да примет тебя в свое войско Двенадцатый бог. Есть ли у тебя последнее слово?
Она снова посмотрела на него.
– Как только я умру, замок падет. Спускайся отсюда вниз, в подвал. Правый коридор приведет тебя к Веерену, но выход из него запечатан проклятьем Савана. Левый тянется до побережья. Выбрав его, ты выйдешь к морю.