Тринадцатый час
Шрифт:
— Но если вы знали, какую опасность представляют часы, почему вы их не уничтожили? — спросил Ник.
— Всем нам свойственно ошибаться, Николас. Сколь бы благородными мы себя ни воображали, каждый из нас считает справедливыми свои поступки и убеждения. Я решил, что сумею противостоять искушению, используя возможности часов лишь в самых крайних обстоятельствах.
— И смерть вашей жены стала именно таким обстоятельством, — понимающе сказал Ник.
— На самом деле, Николас, таким обстоятельством стала смерть вашей жены.
Ник вопросительно
— Вы совершали прыжки во времени, чтобы спасти Джулию. Вы бы прошли через огонь и воду ради того, чтобы она была жива. Что ж, я знаю, что такое настоящая любовь. И знал, что, видя смерть вокруг себя, вы бы не дали погибнуть не только вашей жене, но и моей Кэтрин, и всем остальным на том злополучном рейсе.
Шеймус взял письмо Нэша и показал на гэльский текст.
— Услышав о смерти Джулии, я послал Нэша к вам с часами и этим письмом. Одно дело, когда моя жена погибает в авиакатастрофе, и совсем другое — когда ваша жена невинно гибнет из-за того, что я не сумел надлежащим образом избавиться от часов. Я люблю вашу жену, словно родную дочь, Николас, и когда я умру, когда умрет моя жена, мое состояние перейдет к Джулии, но пока это пусть остается между нами, — улыбнулся Шеймус, поглаживая Ника по руке. — Не будете ли вы так добры? — сказал он, наклоняя в сторону Ника шкатулку из черного дерева.
Ник посмотрел на золотые часы у себя в руке и, открыв крышку, в последний раз перечитал выгравированную надпись: «Fugit inreparabile tempus». Закрыв часы, он положил их в круглое бархатное углубление внутри шкатулки.
Дрейфус снял шкатулку со столика и закрыл крышку, повернув каждый из ключей и отдав два из них Нэшу и Хенникоту. Последний он положил к себе в карман.
Хенникот взял трость с набалдашником в виде головы слона и встал.
— Спасибо вам, Николас, за то, что вы есть.
Хенникот, шаркая, направился к двери. Дрейфус и Нэш последовали за ним.
— Что вы собираетесь с ними сделать?
— Не беспокойтесь. Пол и Захария отправляются на небольшую морскую прогулку по Тихому океану, к Марианской впадине. Там почти семь тысяч футов глубины.
Дрейфус и Нэш кивнули Нику и вышли следом за Шеймусом.
Вошла Джулия с бутылкой кока-колы и пачкой печенья в руках.
— Завтрак для чемпионов, — она открыла колу и протянула ему бутылку, срывая синюю упаковку с печенья. — Я отправила Маркуса домой, а то он пытался приударять за медсестрами — сам знаешь, как он себя ведет, заработав немного денег, для него весь мир становится прекрасен. — Джулия рассмеялась. — И видела Шеймуса в лифте. Я тебе никогда не говорила, что он за человек? Люблю его, как родного отца.
— Точно так же он относится и к тебе, — сказал Ник, бросая в рот печенье и запивая его колой.
— Если я уйду с работы, — медленно проговорила Джулия, — у нас ведь все будет хорошо, да?
— Возможно, придется немного затянуть пояса, но я не против.
— Я готова жить и в шалаше,
— Забавно от тебя это слышать, — сказал Ник. — Не думаю, что нас впереди ждут проблемы с деньгами.
— Откуда ты знаешь?
— Заглянул немного в будущее. Что ж, семейная жизнь начинается заново, — он обнял Джулию и крепко поцеловал.
— И от тебя забавно это слышать, — Джулия села на койку и положила на колени Нику два завернутых в бумагу пакета, с которых улыбались плюшевые мишки.
— Подарки? — Ник взял первый пакет. — Гм… похоже на книгу.
Джулия улыбнулась, с трудом сдерживаясь.
— Будь так добр, открой сначала второй.
Ник почувствовал себя словно мальчишка.
— Это что, Рождество в июле?
— Лучше, — сказала Джулия, беря Ника за руку и сжимая ее, как делала в детстве ее мать.
Ник сорвал бумагу со второго пакета, достал из него рамку с фотографией, и…
Эпилог
28 июля, 22:13
Шеймус, Закария и Пол Дрейфус стояли на больничной автостоянке, держа в руках ключи. В открытом багажнике «БМВ» не было ничего, кроме двух шкатулок из черного дерева. Замки на обеих открыты. Обе спроектировал и изготовил Пол; та, что слева, являлась окончательным продуктом, а та, что справа, ничем от нее не отличавшаяся, — опытным образцом.
Шеймус поднял крышку левой шкатулки. Фонарь в багажнике осветил черное бархатное нутро. Дрейфус протянул руку и извлек золотые часы, восхищенно глядя на них.
Нэш с любопытством наморщил лоб, словно ребенок, только что увидевший фокусника, доставшего из воздуха кролика.
— Если это те самые часы, которые мы не дали украсть, — Нэш посмотрел на закрытую шкатулку справа, — то что тогда было у Ника?
— Те часы, которые ты ему дал, — сказал Шеймус, словно речь шла о чем-то очевидном.
— Но я никогда их ему не давал, — возразил Нэш.
Шеймус улыбнулся.
— На самом деле давал, просто не в нашей временной линии.
Шеймус поднял крышку правой шкатулки, той самой, которую только что принес из больничной палаты и положил в багажник. Прислонив трость к машине, он достал из шкатулки точно такие же золотые часы.
— Эти? — спросил Нэш.
— Это часы, которые ты дал Нику, — сказал Шеймус. — Те самые, с чьей помощью он предотвратил ужасное будущее, устранив саму причину, по которой ему пришлось их дать. Они — парадокс, вызванный нарушением законов физики.
— То есть вы хотите сказать…
Шеймус открыл крышку часов, показав надпись: «Fugit inreparabile tempus».
— Они полностью идентичны, вплоть до мельчайших деталей, словно точная копия оригинальных часов.
— То есть это значит…
Все трое смотрели то на одни часы, то на другие.
Наконец Шеймус поднял взгляд.
— …что теперь их две штуки.