Тринадцатый день
Шрифт:
– О! – Протянул старик, заглядывая в лицо девушки.
– А почему заплаканы твои глаза, мальчик мой? Уж ли герцог обидел тебя чем-то?
– Да, вы правы, и угадали.
– Отвернулась Янина и протерла глаза платком - Он по навету Курио, принял мои слова в кухне о названии салата, хулой по отношению к графине и сказал, что уволит меня за это.
– Вот!
– Всплеснул в ладони Цезарио.
– Я был прав, когда говорил об этом. Но как можно было не выслушать твоих объяснений? На него это не похоже. Он всегда сдержан со слугами, а уж без тебя и вовсе не мог прожить ни дня. Уже все заметили, но только камердинер был недоволен. Я говорил тебе, чтобы ты держался от него подальше. Ах, каналья! – Вскричал он, поднимаясь.
– Все переиначил в свою пользу! Но я этого так не оставлю. Сейчас же пойду к герцогу и все ему объясню.
– Но, милый Цезарио, - встала и Янина, - может быть не надо сейчас. А то он подумает еще и то, что я жаловаться пришел. И будет еще хуже. Может быть завтра?
– Когда это завтра? – Вскричал он, захлопывая книгу.
– Завтра будет уже поздно. Раз герцог сказал, что будет решать этот вопрос, то надо ему все объяснить. Тут вовсе нет твоей вины, это я начал и мне ответ держать.
Он отстранил руки Янины и решительным шагом направился в кабинет Орсино. Янина с надеждой и сомнением смотрела на уходящего старика. Он шел по коридору и размахивал руками, повторяя, как жалок и гадок шпионивший за парнем Курио.
Через полчаса открылась дверь, и девушка увидела улыбающееся и довольное лицо Цезарио.
– Иди, - махнул он рукой на дверь, - он зовет тебя. Я все рассказал и теперь все будет хорошо. Поспеши и будь смелее. Хватит прятаться и смущаться. А с Курио я сам поговорю. Я ему напомню кое-что и тот вряд ли еще раз напакостит тебе. У самого рыльце в пушку.
– Спасибо!
– Бросилась к старику девушка.
– Я так вам благодарен, так благодарен, что вы даже представить не можете.
– Ну, все!
– Снял с себя ее руки.
– Иди.
Янина почти бегом бросилась к любимому и остановилась перед дверью. Отдышавшись, взяла себя в руки и постучала.
– Да!
– Услышала она любимый голос.
– Входи, Ян.
Она вошла и поклонилась.
– Я должен извиниться перед тобой, мой мальчик.
– Герцог подошел и взял ее за плечи.
– Я был неправильно информирован и даже не захотел тебя выслушать. Ты прости меня. Простишь?
Он заглядывал в ее глаза, словно искал что-то, словно что-то ждал. Потом вдруг прижал к себе и прошептал.
– Иногда мне чудится в тебе что-то, что не могу себе объяснить, что-то другое, совсем мне не свойственное. И мне становится жарко, когда ты находишься рядом, мой мальчик.
Потом резко оттолкнул и отошел к окну, положив руки на раму. Так они стояли некоторое время. Они успокаивались. Герцог от вдруг нахлынувшего чувства тоски, а Янина от страха разоблачения.
– Иди, переоденься.
– Услышала она его чуть хриплый голос.
– Поедем кататься. Надо развеяться.
Янина вновь поклонилась.
– Как скажите, мой герцог,.
– И вышла.
Она летела к себе в комнату, как на крыльях
– Всё-всё!
– Бормотала она, стягивая свой бархатный камзол и надевая костюм для верховой езды.
– Сегодня все обошлось. Я чуть было не сорвалась. Надо брать себя в руки.
Через час они ехали бок о бок, и Янина декламировала ему свои новые стихи, которые собиралась представить на суд графини. Он внимательно слушал и восхищался. А еще искоса наблюдал за ней и гнал от себя крамольные мысли.
– Думаю, вон на той поляне, мы можем остановиться.
– Протянула рукой в сторону девушка, показывая на цветущий луг. Он спешился и помог слезть с коня. Подхватив за талию, поставил перед собой и опять вгляделся ей в глаза. Потом как-то странно вздохнул и отпустил.
– Привяжи коней вон к тому дереву.
– Махнул он рукой, отворачиваясь от нее и, пройдя немного, рухнул лицом в траву.
Привязав коней, Янина присела рядом и взяла его за руку.
– Что случилось, мой герцог? – Сжала с нежностью его ладонь.
– Как-будто вас что-то гложет, какая-то мысль, от которой вам становится невыносимо? И вы, иногда, так смотрите на меня. Неужели я не нравлюсь вам, и вы меня не хотите видеть?
– Как раз наоборот, - Орсино грубо выдернул свою руку, - очень нравишься, и мне это совсем не нравится.
– Я не понимаю, мой герцог?
– И хорошо, что не понимаешь, мой юный друг.
– Тоскливо произнес он и отвернулся.
Янина пожала плечами, посидела немного, выжидая следующих его объяснений, и со вздохом встала. Она пошла по лугу, собирая букет. Рвала цветы, и сердце ее замирало от нежности к тому мужчине, который сейчас лежал там, в высокой траве и думал не о ней.
Но она была не права. Герцог как раз думал о ней, осторожно наблюдая за ее действиями, и в теле его рождалось желание, желание обладания этим юношей, от которого его бросало в жар и становилось страшно. Он знал о таких отношениях, но чтобы самому их испытывать, не предполагал никогда. Янина присела рядом с лежащим мужчиной и принялась плести венок из сорванных цветов. Он смотрел на ее узкие ладони и тонкие пальцы, что так ловко соединяли и скручивали растения. Потом перевел взгляд на ее сосредоточенное раскрасневшееся лицо, прикушенную белыми зубами губу, и так захотелось его поцеловать, что он не выдержал и повалил ее под себя. Склонился над лицом и увидел вдруг ее глаза. Они были испуганными. Со стоном он упал на спину, потом перевернулся и бросился бежать к лошадям. Вскочив на свою, ударил ее в бока, и она сорвалась с места. Янина тоже подскочила и с удивлением смотрела ему вслед. Она стояла растерянная и раздавленная.
– Он же явно хотел меня поцеловать? – Вздохнула она и села в траву, закрыв ладонями лицо.
– Какая я дура!
– Качалась из стороны в сторону.
– Что он сейчас обо мне думает? И что думает о себе? Ужас!
И тут услышала стук копыт. На взмыленном коне сидел рассерженный герцог.
– Что сидишь, парень!
– Крикнул он, сдерживая гарцующего под ним коня.
– Пора в замок. За мной.
И ринулся по дороге, так и не обернувшись, не убедившись даже, едет ли она за ним.
Вечером после ужина, он не пригласил ее, как всегда, в каминный зал, ушел сам, приказав принести ему вина и никого не пускать.
Глава 20. День девятый. Ян
На корабле с утра была небольшая суматоха. Пропал старик, которого они вытащили вчера из воды. Его не нашел в своей каюте Ян, когда прошел туда, узнать о его здоровье. Постель была пуста, и Верзила уже обшарил все на корабле.
– Что будем делать, капитан? – Запыхавшись, спрашивал он, у растерянного парня.
Тот пожимал плечами. Он не мог себе даже представить, куда тот делся. И тут из кухни раздался восхищенный голос матроса. Они бросились туда и встали как вкопанные с отвисшими губами – старик был коком! Ах, какой запах издавали блюда, приготовленные им за это утреннее время! А они были так голодны, что готовы были есть даже сырое.