Тринадцатый Дож Эбисс-Айл
Шрифт:
– Кто послал тебя?!! – выкрикнул Кай, с тоскливым ужасом глядя на надвигающиеся на них конструкции.
Он просто не мог выговорить ничего другого.
Вертолет стремительно вошел в арку.
– Т-тринадцатый Дож! – выдавил из себя пилот.
Сразу после этого раздался дьявольский треск и оглушительный взрыв. То, что увидел Кай обернувшись, было морем огня. В буквальном смысле этого слова. Штурмовик-преследователь зацепил винтами трубопровод, заполненный чем-то очень легко воспламеняющимся. Бог его знает, что там они гнали из морской органики на этой платформе... Единственное, что можно было понять, так это то, что через долю секунды облако кипящего
Трудно поддается пониманию и то, почему вертолет именно в эту долю секунды «клюнул» носом гладь воды, зарылся в нее винтом и перевернулся. Разваливаясь в клочья. Может ударная волна, придясь в хвост, сделала это. Может пилот зазевался. А может – чисто рефлекторно сделал то единственное, что можно было сделать для своего спасения. Волна огня прошла над ушедшей под воду кабиной, не тронув тех, кто был в ней.
Кай не сразу сообразил, что сработала система аварийного сброса колпака кабины и, что его просто вышвырнуло из кабины тонущей машины. Ремень безопасности он так и не удосужился застегнуть в суете последних минут полета. Тому, что он не захлебнулся где-то в трех-четырех метрах под поверхностью воды, он был обязан курсу психокондиционирования – обязательной части образования курсанта Управления. Не понимая ничего из того, что происходит вокруг, он все-таки, в отличие от простого смертного, не разинул рот, а чисто рефлекторно задержал дыхание... В себя он пришел только, когда не совсем понятная сила подперла его под подбородок и поволокла куда-то – кажется вверх. Следующее его ощущение было ощущением чудовищной ошибки – он еще не сообразил какой, но уже попытался, сохраняя в легких остатки воздуха, изменить направление своего движения и нырнуть вслед уходящей вглубь машине. Ему даже удалось увидеть кабину вертолета – метрах в четырех ниже себя – не так уж быстро он шел ко дну.
И только сейчас он сформулировал мысль, которая заставила его пытаться догнать эту груду пластика и металла – вместе с ней, прикованный к штурвалу, уходил в бездну человек. Им – Каем Санди – собственноручно прикованный...
Проклятая сила, давившая под подбородок, не дала ему добраться до медленно тающей во мраке кабины. Легкие разрывались. На поверхность он вынырнул, уже почти лишившись сознания. Под подбородок его давил и на поверхность увлек, оказывается, автоматически наполнившийся газом надувной воротник-жабо. Звуковой и радио-маячки, вшитые в спасательный жилет, исправно сигналили, капсула с красителем столь же исправно окрасила в ярко-оранжевый цвет сотню квадратных метров вокруг него. Небо, в общем-то яркое и чистое, лишь слегка морщилось перистыми облачками. Совсем рядом – в трех-четырех сотнях метров – коптила это самое небо угольно-черным дымом пылающая платформа.
Чертыхаясь, Кай не без труда сорвал на совесть сработанный воротник, отстегнул от пояса и зажал в зубах ключ от наручников и еще два раза предпринял попытку добраться до уходящей все глубже и глубже кабины. Дело стало безнадежным. После последней попытки, выйдя на поверхность, почти лишившийся сознания Федеральный Следователь узрел прямо над собой борт спасательного ботика и свирепую рожу коренастого мужика, высившегося над ним и сжимавшего взятое наперевес весло.
«Если это – человек с платформы, то можно заработать и лопастью по черепу», – подумал Кай.
Но несколько преувеличил опасность.
Весло было ему протянуто, а сам он – заброшен в лодку как куль с подмокшей мукой. Кроме жуткого мужика в ней было еще двое спасателей.
– Чем это вы развлекались,
– Ну, допустим, не пол-завода, – утешил Кая лейтенант Муни в кабине вертолета, уносившего их к Эбисс-Айл. – Получил повреждения цех легких углеводородов и – частично – склад готовой продукции. На платформе жертв, на удивление, нет. Никого не было в надводной части. Правда, дежурный диспетчер остался заикой, но это в наши дни хорошо лечат... Вы, конечно, рисково вели машину, но не ваша вина...
– Вел вертолет не я.
– Простите, разве с вами был э-э... пилот?
– А вы этого не знали?
– Господи, откуда? В файле прокатной фирмы означено, что машину арендовали вы...
– Проверьте этот файл и эту фирму. Я не арендовал вертолет. Пилот предложил подбросить меня на условиях прямой оплаты... В полете у нас кое-что произошло кроме нападения... Ознакомьтесь с записью в моем регистраторе... Надо установить личность покойного.
– Он... остался там?
– Из записи вам все станет ясно. Там много интересного.
С минуту они помолчали.
– Люди – из вертолета преследования? – спросил Кай.
– Неизвестно даже сколько их было. Ясно только, что покойники. Вертолет взрывом отбросило в океан. Не совсем ясно, удастся ли до них добраться... Так же, как и до «Шмеля». С утра этим займутся специалисты. У вас неважный вид... Как только доберемся до города, вас обработают в нашем лазарете...
– Да не стоит. На платформе их медики сделали все необходимое... Мне стоит выспаться и утром повидаться с доком Самнером...
– Поздравляю вас.
Док Самнер двинул Каю по столу чашечку кофе. На этот раз – собственного изготовления.
С утра повидаться с доком Каю все-таки не удалось. С утра пришлось-таки немного починить себя в кабинете хирурга, а затем разбираться в навалившейся за время его отсутствия горой ответов на самые разнообразные запросы. К доку удалось зайти лишь к вечеру.
– Ваше, как мне представлялось, довольно безнадежное дело, – продолжил док, – вывело вас на нечто довольно серьезное. Иначе никому бы не взбрело в голову устраивать на вас охоту. Видимо, эти слухи о контрабанде «живого жемчуга» были вовсе не преувеличены...
– Боюсь, что «живой жемчуг» тут не при чем... Взятку мне предложили и укокошить пытались совсем за другое, док.
– У вас неважный вид. Плохо спали?
– У меня синяк во всю спину – это не очень способствует крепкому сну. Кроме того мне не дает покоя этот парень, которого я оставил там – на корм рыбам...
– Я как-то не думал, что смерть бандита и шантажиста так опечалит вас... Ведь это он хотел уничтожить вас, и не ваша вина, что угробил он в результате только самого себя... И своих сообщников – о них-то вы слез не льете?
– Я не слабонервная барышня, чтобы терять сон и покой от того, что отдал Богу душу еще один гангстер, хотя и радости мне такие вещи не приносят. Но в данном случае на мне большая доля вины.
– Я еще не слышал вашей истории в деталях, но, как я понимаю, и речи быть не может о претензиях к вам – вы, ведь, даже, не применили оружия... Конечно – обидно, что вы чуть не попались в ловушку, но ведь вышли-то из положения вы с честью... Конечно – обидно, что потерян ценный свидетель, но...
– Я бы не сказал, что мне обидно. Просто камнем на душе лежит сознание того, что в результате моих ошибок погиб человек.