Тринадцатый этаж
Шрифт:
Но все равно оставалось много непонятного. Почему меня просто-напросто не переориентировали, подобно другим единицам, чтобы я тоже верил в то, что Линч никогда не существовал?
Более того, Большой Оператор наверняка часто входил в сопереживательную связь с Коллингсвортом, чтобы запрограммировать его на участие в кампании по уничтожению симулятора Фуллера. Почему же тогда до вчерашнего дня Он не узнал от Эвери, что из меня никак нельзя вытрясти мои убеждения в истинной природе реальности?
От моих мыслей меня оторвал шум и
Прямо мне на голову опускалась громадная сосна!
Я лихорадочно рванулся в сторону, но все-таки, когда дерево упало, меня посекло ветвями его кроны. Сначала меня сбило с ног, а потом отбросило так, что я ударился о другой древесный ствол.
Потрясенный случившимся, я поднялся на ноги и побрел прочь, пробуя пальцами борозду на щеке, которую проделал один из сучьев. И тут внезапно в моей голове снова застучало. Я опять почувствовал тошнотворный эффект диссонирующей сопереживательной связи.
Я помчался к коттеджу, отчаянно стараясь вытерпеть это мучение. Я добрался до края поляны; в голове стучало, в глазах сделалось мутно. И тут я резко попятился назад.
По поляне прохаживался здоровенный медведь и обнюхивал машину Джинкс. Он ощутил мое присутствие и повернул голову в мою сторону. Я вовсе не собирался как-либо рисковать, поэтому убил бурого зверя тонким сконцентрированным лазерным лучом.
Наверное, это лишило Большого Оператора возможности по-садистски насладиться моими мучениями, поскольку, как только медведь рухнул на землю, цепи сопереживательной связи рассыпались, и я избавился от их тяжкого бремени.
Но теперь стало ясно, что мне следует поскорее убираться отсюда. В лесу находилось слишком много природных элементов, которыми можно манипулировать, чтобы направлять их против меня. Если у меня оставался хоть какой-то шанс на спасение, то этот шанс я могу получить, добравшись до города, где Большой Оператор располагает меньшей свободой действий для программирования моего фальшивого окружения на причинение мне вреда.
В коттедже я, не теряя времени, перевязал рану на руке и смазал бальзамом горевший жгучей болью шрам от виска до челюсти.
Несмотря на туман страха и отчаяния, затмевавший мой разум, я, тем не менее, каким-то образом был способен думать о Джинкс. Существует ли на самом деле некая Джинкс Фуллер в моем мире? Или с самого начала она была всего лишь проекцией?
Я принялся надевать пиджак, ощутив, наконец, в полной мере горькую иронию того, что я влюбился в Джинкс. Я — всего лишь иллюзия, симулектронная рябь; Джинкс — настоящий, реальный человек. Я представил себе, как ее насмешливый торжествующий смех присоединяется к смеху Большого Оператора.
Внезапно меня охватили сомнения, и, едва выйдя из дверей, я замер. Назад в город? Туда, где полицейские по указке Сискина собираются меня пристрелить? Туда, где, даже если бы мне удалось спрятаться от них, они могут рассчитывать на помощь садиста из
Периферийным зрением я заметил какое-то движение сбоку от себя и, повинуясь рефлексу, присел, услышав шум птичьих крыльев и хриплые звуки «карр-карр».
Но ворона вовсе не целилась в меня. Смешавшись, я развернулся и пронаблюдал, как птица сделала поворот в воздухе и влетела прямо в кухню. Мое любопытство взяло верх над страхом, и я последовал в кухню за ней. Ворона сидела на полу и тыкала клювом в кнопку дверцы, за которой находился силовой агрегат.
Я подумал об обнаженных проводах за дверцей. И в течение одной ужасной секунды, проведенной в нерешительности, я стоял посреди коттеджа, словно пень.
Затем я выскочил во двор, промчался до середины поляны, после чего бросился на землю ничком. Коттедж взлетел на воздух с мощнейшим грохотом, разбросав обломки на площади в целый акр. Гараж разделил участь домика.
К счастью, ни один из падающих камней и кусков дерева не попал ни в меня, ни в машину Джинкс, стоявшую в центре поляны. Осмотрев сцену разрушения, я, наконец, точно понял, что мне остается попытать счастья только в городе.
Но на высоте две тысячи футов над деревьями отказал главный генератор. Я переключил двигатель на аварийное питание, и лопасти винта снова начали вращаться. Однако двигатель надрывно кашлял, и с его каждой новой судорогой машина резко снижалась на сотню футов.
Я лихорадочно манипулировал рулем, пытаясь хоть как-то управлять полетом. Наконец мне удалось заставить аэромобиль повернуть по направлению к озеру; я надеялся, что там двигатель еще не успеет совсем заглохнуть и удар о воду будет смягчен.
Как раз в тот момент в мои органы чувств снова вторгся Большой Оператор. Однако в этот раз мучения от диссонирующей связи были не такими невыносимыми, как прежде. Возможно, мое трудное положение само по себе доставляло Оператору достаточное удовольствие.
Внезапно мощный встречный ветер начал волновать поверхность озера, покрыв ее белой пеленой пены, и угол снижения моей машины стал более угрожающим. Я понял, что мне предстоит рухнуть на деревья до того, как я пересеку береговую линию!
Но неожиданный всплеск энергии двигателя заставил аэромобиль взмыть высоко в воздух и миновать опасное место, а новый всплеск остановил падение машины всего в пяти футах от свирепых волн.
Костяшки моих пальцев побелели от яростной силы, с которой я вцепился в руль; я сидел в кабине, дрожа и обливаясь потом, когда машина снова начала подниматься ввысь.
Я мог ощущать ликование Большого Оператора. И по интенсивности его эмоциональной реакции сознавал, что меня так просто не отпустят. Собравшись с духом, я стал ждать, что же дальше случится с машиной, в то же время набирая высоту и продолжая лететь по направлению к городу.