Тринадцатый VIII
Шрифт:
Он раскрыл письмо. И с каждым прочитанным словом его глаза расширялись всё больше и больше:
'Станислав Евгеньевич, хотел бы пожелать вам доброго утра, но не стану. Из-за нападения ваших магов мне так и не удалось выспаться в свой единственный выходной. И к сожалению, приходится тратить его на разборки с вашей семьёй.
Буду краток. Либо вы идёте с моим человеком и приносите мне вассальную клятву на крови, либо я отправлю к вам своего регата. И поверьте, умирать от магического пламени гораздо
У вас нет времени на раздумья, я хочу поскорее решить этот вопрос. Поэтому через десять минут мой человек уйдёт с вами или без вас'.
Подписи не было… От любого другого Станислав Евгеньевич принял бы это как знак вопиющего неуважения. Но тут… это казалось дополнительной угрозой.
Некрасов не заметил, как дрожащие руки выронили письмо. Он должен был решить сейчас.
Война с Воронцовыми? Он совершенно не учитывал регата в своих планах. А если верить новостям, то именно он и спалил дом Шолоховых.
Станислав Евгеньевич вмиг понял, какую ошибку совершил. И сейчас её надо было исправлять. Ради благополучия рода.
— Я пойду с вами, — хрипло сказал Некрасов посланнику. — Только пальто накину. Оно внизу.
Он не заметил, как в горле пересохло. Кажется… граф никогда так не переживал, как сегодня. Он тщательно спланировал операцию по мести Воронцовым, но недооценил их…
Через пять минут Станислав Евгеньевич и Тимофей Сергеевич вышли из дома и сели в чёрный автомобиль, на котором и приехал посланник. А ещё через полчаса оказались уже у рода Воронцовых.
И Тимофей Сергеевич лично проводил гостя в кабинет, но оставил его наедине со своим господином.
Станислав Евгеньевич увидел сидящего за столом парня. Он выглядел также молодо, а вот взгляд был серьёзный… Суровый. Словно перед ним сидел вовсе не подросток.
— Вижу, вы приняли верное решение, — сказал Алексей Воронцов, и эти слова громом пронеслись в голове Некрасова.
Нет… Нет, подростки так не разговаривают. Перед ним сейчас сидел очень опасный человек.
— Да, Алексей Дмитриевич, — ответ получился гораздо тише, чем рассчитывал граф. — Я готов принести вам вассальную клятву на крови от лица всего моего рода.
— Мудрое решение, — ответил Воронцов и достал из верхнего ящика стола небольшую коробку.
Там были стерильные иглы в упаковке, одну из которых он и протянул Некрасову. А второй открыл свежую рану на ладони.
Ровный порез. Такой точно использовался для ритуала. Значит, слухи о Шолоховых не врали. Ох, Некрасов бы сейчас отдал всё своё состояние, лишь бы вернуться в то утро, когда он читал новости и решил им не верить. Но сейчас он понимал, что это был не вброс… а правда. Жестокая правда жизни.
Граф встал на колени. В первый раз в жизни он стоял так перед кем-то, кроме императора.
Для клятвы крови
Станиславу Евгеньевичу хотелось сквозь землю провалиться, когда он произносил клятву.
— Можете вставать, — ледяным тоном указал Воронцов, когда обряд был закончен. — И уходите. Дальше с вами будете связываться мой представитель.
У Станислава Евгеньевича застыли слова в горле. Он хотел ответить, но не мог. Из-за страха перед этим подростком.
Некрасов открыл рот, но тут же закрыл. И вместо слов просто поклонился по старинному дворянскому обычаю.
Но парень продолжал холодно на него смотреть. Казалось, одно неверное движение, и Воронцов лично перережет ему горло… причём той самой тонкой иглой, что они использовали для клятвы.
Некрасов попятился к двери и спешно вышел. А в коридоре его ждал Тимофей Сергеевич со стаканом воды.
— Рад, что мне не пришлось убирать ваш труп, — с этими словами безопасник протянул ему воду.
Не думая, Станислав Евгеньевич опустошил стакан залпом.
— Никогда не думал, что кто-то может внушать столько страха одним только взглядом.
— Вы сильно разозлили господина. Поэтому лучше уходите. Пока он ещё что-то для вас не придумал.
Некрасов судорожно закивал и направился к лестнице.
И только когда он вышел на улицу, то понял, назад пути нет…
* * *
Ещё не настало время обеда, а я уже заполучил в свой клан новых вассалов. Сработала моя методика по внушению страха.
В таком состоянии люди готовы на что угодно. Они сразу забывают о принципах и начинают думать о собственной шкуре.
— Красивое представление вышло, — сказала Лиза, которая теперь следовала за мной по пятам. — Ты так на него смотрел, что даже я испугалась.
Но пока она не переходит обозначенный мною рамки, пускай.
— У меня остаётся время поспать, — довольно ответил я и направился в свою спальню.
Но на полпути был перехвачен дворецким.
— Алексей Дмитриевич, там вас спрашивают, — учтиво сообщил дворецкий.
— Кто спрашивает? — уточнил я с некоторым разочарованием.
Видимо, придётся закинуться зельем бодрости и идти дальше решать вопросы.
— Львовы, Юдины и Апраскины. Все трое носят титул баронов. Хотят примкнуть к вашему клану.
— Я об этих фамилиях впервые слышу, — хмыкнул я.
Всё происходило, как и говорил Голицын, ко мне начали набиваться в вассалы самые слабые из дворян. Как правило, у таких титул — лишь условность, которую они ещё не успели продать.