Тринкет
Шрифт:
— Ваше имя, мистер, — пробасил придворный, снимая шляпу. Джордж узнавал и не узнавал в важном придворном старика Калума.
— Я Друвит, хозяин этого трактира, — ответил трактирщик.
— А я — королевский курьер. Передайте ее высочеству, что экипаж прибыл и ждет приказаний, — сказал Калум.
Грумы попытались внести коробку, но она не пролезала в дверь. Калум приказал им развернуться так, потом эдак, слуги пыхтели от усердия, коробка все равно не проходила. Получилось прямо как в песне про Фреда.
— Оставьте здесь, — махнул он грумам, и те страшно обрадовались.
Калум с привычной ловкостью водрузил на голову шляпу, приложил к ней два пальца — откланялся. Должность обязывала его держаться солидно, но внутри старика все прыгало от счастья. Почтальон заговорщицки подмигнул Джорджу — разумеется, он узнал в нем мальчика, который помог накормить голодных голубей.
Августина важно двинулась к выходу:
— Здравствуй, мой верный Калум, — приветствовала она старого почтальона. — Что находится в этой коробке?
— Мантия, корона, прочие регалии, ваше высочество, — засиял старик. — Я сохранял их, потому что знал — вы вернетесь.
— Охх… спасибо тебе, — растроганная Августина впервые улыбнулась. — Пока что нет повода наряжаться. Надо снова заслужить мою корону.
Принцесса осталась в своем красном платье, но она стала словно выше ростом: выглядела величественно, как на парадном портрете, не хватало только короны в рыжих кудрях. То, что руки ее дрожали, Джордж заметил, когда Августина приподняла подол, чтобы переступить порог:
— Я еду на площадь.
Калум провел принцессу в карету, грумы загудели в рожки. Возница тряхнул поводьями… Нет. Не так. В руках у него, конечно, были не поводья, а связка шнуров. Такие же шнуры висели по краям кареты. Голуби подлетели, разобрали по одному. Вся синяя стая дружно забила крыльями и устремилась вверх. Шнуры туго натянулись, и карета, проехав немного по мостовой, вместе с грумами, важным придворным и принцессой взмыла в небо. Зрелище было очень красивое.
— Я тоже хочу, как она, летать в карете, — выдохнула Мэри в оконное стекло. Тетка умирала от зависти.
— Августина — принцесса, ей нельзя иначе, — объяснила Азалия дочери. — А мы пойдем пешком, здесь недалеко.
— Как ты можешь говорить такое?! Все это могло быть моим, если бы… если бы… — Мэри осеклась под строгим взглядом матери.
— Ты ведь выросла здесь, ба? — спросил Джордж.
Азалия утвердительно кивнула.
— Как хоть это место называется?
— Элэнд, страна разноцветных голубей… — произнесла она певуче, будто стихи, провожая глазами улетавшую карету. — Я чувствовала, что вернусь сюда.
Джордж понял, как сильно тосковала бабушка по родному королевству. Поэтому она так ярко расписывала свою сказку. Король у нее был сильный и смелый, Гусеница — небесная, водяные часы — бесперебойные. Думала ли тогда старая Азалия, что замок заброшен, в выбитые окна археоптериксы залетают, водяные часы не вовремя воду выплескивают, а Гусеница в кегельбане жульничает?
— Не от короля ли ты родила меня? — тетя Мэри снова пристала к матери с вопросами.
Ради королевской крови она не раздумывая отказалась бы от родного отца.
— Ты дочь простого смертного, — ответила Азалия с усмешкой. — И он был прекрасный человек, порядочнее всяких королей.
От расстройства Мэри прикусила палец.
— А ты знаешь, что я невеста дракона?
Азалия рассмеялась:
— Да он сожрет тебя!
— Нет. С другими он вредный, а меня будет обожать. Я необыкновенная женщина.
Мэри незаметно для всех скрылась в своей спальне, чтобы примерить фату и белое платье: пусть никто ей не верил, она-то знала, что завтра наступает день её свадьбы.
Глава двадцать шестая
Штурм
Площадь запрудил народ — люди приехали из самых дальних уголков. К Августине было не пробиться.
— Принцесса, принцесса! — волновались все. — Покажите нам ее!
Вокруг Августины плотным кольцом стояли гвардейцы. А ведь только вчера в королевстве не было заметно ни одного военного. Возможно, что, будучи оторванными от службы, эти мужчины и потеряли военную выправку, но они сохранили верность своей принцессе.
Гвардейцы подняли Августину на крышу почтовой кареты. Увидев ее, толпа охнула. Те, кто стоял ближе к карете, упали на колени.
— Какая красивая, — заметил стоявший рядом с Джорджем мужчина в крестьянской одежде.
— Я хочу, чтобы счастье и покой снова пришли в родной Элэнд, — крикнула принцесса. — Выгоните ли вы дракона из моего замка?
— Мы выполним любые твои приказы! — откликнулись в толпе. — Победим дракона!
— Ради такой принцессы и умереть не страшно, — заметил сосед Джорджа.
Августина еще не вернулась в Истмонстер, но уже царила — восторг и вера подданных окружили ее сияющей оболочкой. Она показалась такой недоступной для простых разговоров и прогулок. Теперь к ней не подступишься, подумал Джордж.
Но чуть позже принцесса сама высмотрела детей в толпе и позвала в свою карету.
— Гвардейцы предлагают подкараулить дракона ночью в городе, пока он не спалил очередной дом, — сказала она.
— Дракона надо атаковать на рассвете, когда он уже истратит энергию и будет отогреваться в оранжерее, — возразил Джордж.
Он поделился с Августиной своими палеонтологическими познаниями и напомнил, каким вялым было чудовище последний раз в замке.
— Если это правда, то твой совет спасет многие жизни, — задумчиво проговорила принцесса.