Тринкет
Шрифт:
Старой Азалии сделалось нехорошо: пережидая приступ слабости, она схватилась свободной рукой за ажурную решетку камина, уткнулась в холодную мраморную доску.
— Ба, ты в порядке? — испугался Джордж. — Только не умирай.
— Он был такой наивный… — наконец сказала Азалия то ли присутствовавшим, то ли самой себе. — Даже шеф-повар его дурачил. Пришивал к свинье петушиный хвост и голову с позолоченным клювом и выдавал за настоящего кукариса… Ну, король, ну и что… В конце-концов, он был всего лишь человеком… Вот вы, намного моложе меня, — она повернулась к Августине, — это я должна учить вас мудрости. Но целая жизнь мне понадобилась, чтобы понять… Какая пустая трата.
— Вы поняли — значит, не пустая трата, — принцесса обняла Азалию.
Глава двадцать пятая
Освобождение Брэнды
Брэнда услышала шум наверху. Потом что-то маленькое свалилось в ее подвал сквозь вентиляционную решетку и, звонко подскочив, откатилось в темноту дальнего угла. Вскоре оттуда послышались жалобные звуки.
— Кто там плачет? — спросила девочка.
— Брэнда, помогите мне, — послышался глухой голос. — Я лежу на горе золотых монет, у меня нет ни рук, ни ног. Я вам дам половину, если вы поможете мне выбраться из подвала.
— Не помогай, — зашептали со стен человечки. — Это негодяй Тринкет!
— Здесь нечем дышать, мое больное сердце останавливается, — снова послышалось из угла.
Брэнда вопросительно оглянулась на человечков.
— Нет у него никакого сердца, — сказали они.
— Вы должны помочь мне, — перешел колдун на деловой тон. — Только я смогу отправить вас домой.
— Не верь, не верь! — разволновались человечки, и Брэнда не сдвинулась с места.
— Ну погодите, — понеслись злобное шипение и плевки из угла. — Я доберусь до вас.
В двери повернулся ключ, девочка заслонилась от яркого света: на пороге стоял трактирщик мистер Друвит, а рядом с ним — Джордж, Питер, Августина, мистер Кот и…
— Бабушка! — взвизгнула Брэнда.
Возможно, для кого-то Азалия и была недоброй дамой, наколдовавшей беду, но для Брэнды она оставалась любимой бабулей.
— Бедное дитя, кто посадил тебя на цепь? — ужаснулась Азалия.
Все посмотрели на мистера Друвита.
— Мэри виновата, — залепетал слабохарактерный трактирщик.
— Мэри сама не пошла бы на такое. Это Тринкет свел мою дочь с ума, — возразила Азалия.
Но мистеру Друвиту показалось, что старуха назвала его имя.
— Ваше высочество, — закричал трактирщик, падая на колени перед принцессой, — я не виноват… Я вообще только утром узнал, что вы здесь!
— Позже разберемся, — строго остановила его Августина. — Откуда люди знают про мое возвращение?
— Почтальон разослал голубей с новостями. Королевство бурлит! Народ собирается на площади. Все ждут, что вы поведете их на борьбу с драконом.
Побледневшая принцесса откинула волосы со лба. Лицо ее сразу стало далеким и отстраненным. Казалось, она все меньше принадлежала самой себе…
В трактир бочком вошла Мэри. Вид у бывшей ведьмы был жалкий. За ней виновато протиснулись мокрые шмели — они пока не могли летать.
— Умоляю, Августина, пощадите мою дочь! — взмолилась Азалия. Принцесса с сочувствием посмотрела на старую женщину и едва заметно кивнула, разрешая Мэри остаться.
Бывшая ведьма разрыдалась в объятиях матери, но смирения ей хватило ненадолго. Она опять начала мутить воду: обвинила Азалию в своих злоключениях, припомнила детские обиды — якобы строгое воспитание ее травмировало.
— Тебя за глаза все звали Приказалией! — бросила она Азалии в лицо.
— Я вырастила двух дочерей, и старалась воспитывать их одинаково. Почему в одной сошлись все лучшие качества, а в другой — плохие? — спросила оскорбленная старуха.
— Одинаково? Да Пэмми всегда наряжали лучше, чем меня, — возмутилась Мэри.
— Все ясно… Я зря тебя защищала. Ты могла бы отказаться от соблазнов Тринкета, — горько признала Азалия. Она только что поняла — непутевая дочь и стала ее главным наказанием.
Шмели в своей захламленной привратницкой развешивали одежду на веревках.
— Ужжасно жжуткая влажжность, — жаловались они друг другу.
А мистер Друвит уже носился по своему трактиру, покрикивая на поваров: «Ее высочество не привыкли ждать!». Он побаивался принцессы. Остальные непрошеные гости досаждали ему своим присутствием, но трактирщик пребывал в хорошем настроении: он уже подумывал, какие блага можно извлечь в будущем из того, что у него останавливалась коронованная особа. Возможно, трактир будет пожалован королевским штандартом, или даже переименован в «Принцессу Августину»?
Вдалеке зародился необычный шум, состоявший из хлопанья множества птичьих крыльев, звука рожков, скрипа деревянных колес. Это был старинный шум, он разрастался, становился громче, пока не заполнил тишину улицы. Все бросились к окошку и увидели синее птичье мельтешение, а за ним — великолепный почтовый экипаж. Лошадей в этом экипаже не было.
Но наверху сидел самый настоящий кучер в остроугольной шляпе и белых перчатках, увешанный лентами со звездами, а на запятках дули в рожки грумы. «Королевская воздушная почта» — было написано золотыми буквами на блестящей дверце, под гербом с двумя коронами и синими голубями. Карета остановилась. Десятки голубей расселись на ее крыше и на дороге.
«Быстро как карету починили», — подумал Джордж, вспоминая полуразбитую колымагу. Несчастливые времена еще не совсем прошли, а к королевской голубиной почте уже вернулось прежнее великолепие.
Высокий пожилой придворный слез с кареты и направился к трактиру. Следом за ним маленькие грумы осторожно, на полусогнутых ногах, тащили нечто большое и квадратное.
В соседних домах задвигались занавески — всем было удивительно поглазеть на экипаж.
— Что такое происходит? — трактирщик Друвит нервно шмыгнул носом и бросился открывать дверь.