Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. Книга 2
Шрифт:
В разворошенном мире все пришло в движение – народы, армии, их руководители. Даже полупарализованный Рузвельт пускался в дальние вояжи на крейсерах, самолетах. Только Сталин обошелся за минувшую войну минимумом: единственный в жизни полет на самолете в Тегеран в 1943 году, выезд в Крым для встречи с Черчиллем и Рузвельтом в начале 1945 года, секретное посещение фронта в августе 1943 года. «Вождь» самого крупного в мире государства не любил пересекать его пространства. Он хотел знать все, но только отсюда, из своего кабинета. Из Кремля, как ему казалось, он научился видеть далеко, как с вершины Эльбруса. Привычка к затворничеству (Кремль – ближняя дача)
Скоро ему предстоит последняя в его жизни зарубежная поездка. Сталин через специального помощника президента США Гарри Гопкинса, с которым он встретился 26 июня в Москве, предложил союзникам, не откладывая дела в долгий ящик, провести встречу в верхах в Берлине. Сталин чувствовал, что за годы войны у него накопилась свинцовая усталость, которую становилось все труднее преодолевать. Шестьдесят пять лет, из которых большинство были бурными, словно гири висели на его ногах. Он твердо решил после завершения войны на востоке подумать о серьезном и продолжительном отдыхе на юге. Он верил, что родной Кавказ вдохнет в него новые силы. До войны Сталин обычно уезжал в конце лета на юг на полтора-два месяца, продолжая и из Сочи пристально следить за делами.
Трумэн и Черчилль, согласившись на встречу в Берлине, отодвинули ее дату на 15 июля 1945 года. Сталин еще не знал, что президент США, предлагая время проведения конференции, исходил из готовности к испытаниям американской атомной бомбы. (В Советском Союзе тоже развертывались работы в этой области, курировать которые поручили Берии. Еще в марте 1945 года Сталин вызвал начальника ГУК НКО генерал-полковника Ф.И. Голикова для доклада: увольняются ли из армии специалисты-физики для направления их в научно-исследовательский физический институт Д.В. Скобельцына, другие научные центры. Берия еще раньше доложил, что в подведомственной НКВД системе им создано несколько лабораторий, куда привлечены ученые-зэки.) Но когда Трумэн в Потсдаме сообщил Сталину об успешном испытании в Аламогордо атомной бомбы, тот внешне не проявил никакого интереса.
А.А. Громыко, принимавший участие в Берлинской (Потсдамской) конференции, пишет в своих мемуарах, что «Черчилль с волнением ожидал окончания разговора Трумэна со Сталиным. И когда он завершился, английский премьер поспешил спросить президента США:
– Ну как?
Тот ответил:
– Сталин не задал мне ни одного уточняющего вопроса и ограничился лишь тем, что поблагодарил за информацию».
Собеседники гадали, понял ли Сталин значение этого сообщения? Они не знали, что в тот же вечер в Москву Берии пошла шифровка о необходимости предельно ускорить работы в ядерной области. Но это будет 24 июля в Потсдаме. А пока Сталин готовился к поездке.
«Вождь» сразу же отверг план перелета на «дугласе». Берия, ссылаясь на мнение специалистов, пытался доказать, что перелет будет абсолютно безопасным. Но диктатор был непреклонен. Он до сих пор с ужасом вспоминал миг, когда летел в конце 1943 года в Тегеран и где-то над горами самолет несколько раз провалился в воздушную яму. Вцепившись в ручки кресла, с искаженным от страха лицом, Верховный едва пришел в себя, долго не решаясь посмотреть на Ворошилова, сидящего
Расскажу об этом подробнее, ибо операция по доставке «вождя» в Берлин готовилась, пожалуй, куда тщательнее, чем многие боевые операции. Сталин требовал частых докладов о ходе подготовки к конференции, об обеспечении его переезда, интересовался деталями, давал указания. К операции по доставке и жизнеобеспечению «вождя» были подключены десятки тысяч человек. За две недели до поездки на столе у генералиссимуса лежал документ, который как нельзя лучше характеризует отношение Сталина к собственной персоне.
«Товарищу Сталину И.В.
Товарищу Молотову В.М.
НКВД СССР докладывает об окончании подготовки мероприятий по подготовке приема и размещения предстоящей конференции (так в тексте. – Прим. Д.В). Подготовлено 62 виллы (10 000 кв. метров и один двухэтажный особняк для товарища Сталина: 15 комнат, открытая веранда, мансарда, 400 кв. метров). Особняк всем обеспечен. Есть узел связи. Созданы запасы дичи, живности, гастрономических, бакалейных и других продуктов, напитки. Созданы три подсобных хозяйства в 7 км от Потсдама с животными и птицефермами, овощными базами; работают 2 хлебопекарни. Весь персонал из Москвы. Наготове два специальных аэродрома. Для охраны доставлено 7 полков войск НКВД и 1500 человек оперативного состава. Организована охрана в 3 кольца. Начальник охраны особняка – генерал-лейтенант Власик. Охрана места конференции – Крутлов.
Подготовлен специальный поезд. Маршрут длиной в 1923 километра (по СССР 1095, Польше – 594, Германии – 234). Обеспечивают безопасность пути 17 тысяч войск НКВД, 1515 человек оперативного состава. На каждом километре железнодорожного пути от 6 до 15 человек охраны. По линии следования будут курсировать 8 бронепоездов войск НКВД.
Для Молотова подготовлено 2-этажное здание (11 комнат). Для делегации 55 вилл, в том числе 8 особняков.
2 июля 1945 года.
Л. Берия».
Я опустил лишь некоторые подробности. Трудно найти прецеденты таких мер безопасности. А как далеко ушел «вождь» в своем «аскетизме» с 20-х годов! Чем больше росла слава Сталина и чем больше он старел, тем сильнее боялся за свою жизнь. До самого отправления Сталин осведомлялся у Берии, иногда по нескольку раз в день, то о скрытности отъезда, то о толщине бронированного листа вагона, то о графике движения по территории Польши… Вспоминал ли он, что этот же путь – от Москвы до Берлина – советский солдат прошел пешком, под огнем противника? Судя по масштабам приготовлений – едва ли.
Встретившись в 12 часов дня 17 июля в Потсдаме с Трумэном, Сталин после обмена приветствиями сказал:
– Прошу извинить меня за опоздание на один день. Задержался из-за переговоров с китайцами. Хотел лететь, но врачи не разрешили.
– Вполне понимаю. Рад познакомиться с генералиссимусом Сталиным, – ответил Трумэн.
Сталин опоздал, чтобы подчеркнуть свою значимость. Великого вождя можно и нужно ждать… Этот психологический прием Сталин применял не однажды. Член английской делегации на переговорах в Потсдаме сэр Уильям Хэйтер вспоминал: «…Сталин все время опаздывал на заседания, и нам приходилось долго ожидать его прибытия».