Триумф королевы, или Замуж за палача
Шрифт:
Звучало вполне логично. Я еще немного полюбовалась драгоценностью и вернула её Максу. Тот встал, подошел к шкафу с потайным замком, куда-то нажал — я снова не успела заметить, куда именно, — откупорил один из пузырьков и перелил немного в сосуд.
— Удивительно, насколько мы все-таки разные, — заметил он. — Обычному человеку хватит и десяти капель, чтобы умереть в течение пары минут. Мне же эти десять капель могут сохранить жизнь.
За спиной деликатно кашлянули. Жеони с серебряным подносом замерла на пороге. Я принюхалась, блаженно закрыв глаза: крепкий горячий кофе, пирог с ванилью и безумно дорогими, привезенными
— Фрои Жеони, развейте мои сомнения. Я забыл об очередном храмовом торжестве или дне рождения короля?
— Что вы, я или фрои Сюзанна обязательно бы напомнили вам заранее.
— Тогда в честь чего праздник?
— А вы разве не знаете? — она удивленно кивнула на окно. — С рассвета же все колокола звонят. Благая весть: её величество королева Агнес, носит под сердцем наследника Лидора, — Жеони поставила поднос на стол и вышла из кабинета, Макс же перевел на меня пронзительный взгляд.
— Ты не выглядишь счастливой.
— А должна? — мне отчаянно захотелось выбросить ни в чем не повинный пирог за окно прямо на мостовую.
— Я уже знаю тебя достаточно, чтобы понять: нет, не должна. Но поверь мне на слово, для тебя это добрая новость.
Я поджала губы, встала и несколько раз прошла вперед-назад по кабинету:
— Как бы то ни было, боюсь, нам придется изобразить примерных подданных и обязательно посетить благодарственную службу.
— Ну уж нет, — фыркнул он. — Если я заявлюсь в храм, то слухов будет на порядок больше, чем если меня там не будет. — Макс поднялся и поймал меня за руку. Осторожно развернул к свету, всмотрелся в моё лицо. — Сюзанна, просто остановись ненадолго, дай себе собраться с мыслями. Возможно, судьба пытается тебе на что-то намекнуть, но ты не замечаешь?
Я тяжело вздохнула и ткнулась лбом в его плечо. Он замер на мгновение, потом аккуратно привлек меня к себе. Тепло рук линаара проникло сквозь ткань тонкого домашнего платья, когда ладони скользнули по моим плечам и спине. Я зажмурилась, на миг представив, что эти прикосновения — совсем не то, что кажется. Не попытка усмирить и контролировать, а настоящая, искренняя забота.
— Знаешь, кое в чём ты действительно прав, — я заставила себя беззаботно улыбнуться. — Помимо всего прочего, у меня есть еще одно обязательство, выполнить которое я не в состоянии, пока не пойму, что вообще пообещала.
Я высвободилась из этих странных объятий, а потом, проигнорировав удивленный и даже слегка возмущенный взгляд мужа, уселась в хозяйское кресло и придвинула к себе бумаги:
— Вы как-то упоминали, дорогой мэтр, что вас, в отличие от меня, всё же учили магии. Думаю, сейчас самое время возобновить занятия, но уже в качестве наставника.
Глава 23. Ками
Переезд во дворец оказался столь же стремительным, сколь и неотвратимым. Ками выделили роскошные покои аж на три комнаты: приемная, спальня и рабочий кабинет, соединенный неприметной дверцей с рабочим кабинетом её величества Агнес. Как Жаньи это удалось и кого ему пришлось потеснить, осталось тайной за семью печатями, но в том, что вся эта роскошь никак не могла принадлежать баронессе Стейн, Ками не сомневалась ни минуты.
Изящная обстановка, мраморные скульптуры, привезенные с дальнего юга экзотические растения, шитые серебром портьеры, подобранные с изумительным вкусом шелковые подушки и покрывала радовали взгляд, но совершенно не трогали сердца. Ками досадливо кусала губы, вспоминая выражение лица Людвига в их последний разговор. Нет, муж не стал раздувать скандала и даже не особо пытался её отговорить. Как и всякий трезвомыслящий человек, понял, что решение принято заранее и совсем не ими. И всё же ему не удалось скрыть тревогу:
— Может, в бездну это все? Оставлю гильдию, продам свою долю партнерам, и просто уедем? — в его голосе звучало откровенное сомнение в собственных словах: кто же им позволит.
Ками только грустно улыбнулась и крепко, от всего сердца поцеловала его в губы:
— Я буду очень аккуратна и постараюсь приходить домой как минимум раз в неделю. Лорд Жаньи обещал, что всё устроит.
— И ты ему веришь?
— Не особо, — качнула головой Ками. — Но он знает: иногда, пожертвовав сущей безделицей, можно выиграть главный приз.
Теперь Ками получила возможность своими глазами наблюдать за тайной жизнью двора.
За Фердинандом, внимательным и почтительным с женой, но наглухо закрытым от всего мира, будто он не человек вовсе, а партия редких специй, завернутая в десяток листов провощеной бумаги и три слоя деревянных упаковок, которой предстоит долгое путешествие в трюме корабля, кишащего крысами.
За Агнес, целый день очаровательно улыбающейся и с головой погруженной в заботы о почтенных вдовах, лишенных содержания, юных девах, ищущих выгодных браков, служителях храмов, озабоченных тонкостями трактовки того или иного постулата, иностранных посланниках. К пяти часам вечера королева отпускала секретарей и статс-дам, бессильно падала в кресло и некоторое время просто смотрела в одну точку пустыми от усталости глазами.
Потом наставал черед купания, врачебного осмотра, необходимых косметических процедур. Ками, получившая подробные наставления от повитух, храмовников и врачей, следила, чтобы вода в ванне не была слишком горячей, для макияжа не использовали капли на основе белладонны или помаду с киноварью, корсеты не затягивали и без того стройную талию слишком сильно, а также еще о десятке вещей, которые, как верно заметил Жаньи, остаются вне пределов мужского круга интересов. Затем следовала изнурительная, но обязательная, часовая молитва и неизменный ужин в узком кругу.
Агнес блистала. Остроумием, красотой, грацией, тонкостью суждений. Она улыбалась мужу, неизменно оставалась в прекрасном расположении духа и ни разу не показала, насколько долгим был уходящий день, как тело устало от тяжелого платья, а сердце — от сомнений. Знала, что должна быть образцом, должна быть соблазнительной и желанной — и была ею, безжалостно давя внутри собственную слабость и боль.
— Я совершенно выбиваюсь из сил, — пожаловалась вечером её величество, когда Ками расчесывала ей волосы перед сном. — Ноги тяжелеют, грудь ноет, постоянно хочется спать, я то умираю от голода, то, кажется, что ложку супа не проглочу. Сложно сосредоточиться, раздражают сущие мелочи: запахи, звуки, яркий свет. Прошлые разы было так же или хуже? Я уже и сама не помню, всё будто подернулось пеленой, — она устало потерла виски, потом положила руку на живот. — Что, если и в этот раз я не выношу положенный срок до конца?