Триумф Красной Звезды

Вязовский Алексей

"Мамонт", услышав о том, что мы начинаем заново записывать восемь песен, недоуменно морщит лоб

– Вить, так вы вроде в Москве уже все записали для диска?

– Нет, мой друг! В Москве мы всего лишь разучили восемь новых песен для концерта, сочинили их аранжировки, записали к этим песням минусовки, которые будут нашей страховкой на случай форс-мажора на концерте, ну, и демо версии для Гора. И это максимум, что мы смогли сделать, даже работая на пределе своих сил. А запись диска - это совершенно другая работа. Более кропотливая, можно даже сказать филигранная. Для этого нужна студия другого уровня - не чета нашей. И другая аппаратура.

– Это как в Нью-Йорке...?

–

Точно. Понимаешь Лех, то, что прокатит на концерте в виде живого звука, на диске будет звучать ужасно, если эти песни новые и еще не обкатаны группой в турне. Поэтому запись пластинки происходит чуть позже, когда музыканты уже немного "сроднилась" с новыми песнями. Хотя часто бывает и наоборот. Сначала группа пишет новый диск, готовит его к продаже, а только потом продюсеры организуют тур в его поддержку. Но это могут себе позволить только супер популярные и опытные группы. Да и те сначала подстраховываются и всегда выпускают перед диском отдельные синглы, чтобы проверить реакцию публики. Теперь понимаешь их двойное назначение? Сингл - не только реклама будущего диска, но еще и своеобразная "соломка". Если песня у публики вдруг "не пошла", у продюсеров есть время, чтобы решить, что с ней дальше делать. То ли просто задвинуть ее на вторые роли, то ли записать новую кавер-версию этой песни. У нас же сейчас из-за нехватки времени все будет происходить параллельно, практически одновременно.

– Понятно... Значит опять будем зависать в студии до ночи?

– Будем. Оборудование и профессионалы у Атлантик Рекордс такие, что нам и не снилось. И надо быть полными идиотами, чтобы отказаться от такой возможности. И для нашей группы это бесценный профессиональный опыт, особенно для музыкантов, которых в Нью-Йорке с нами не было.

Увидев его кислое лицо, я поспешил успокоить "старшего брата".

– Лех, а вот нам с тобой сидеть здесь до вечера совершенно не обязательно. У нас с тобой будут другие важные дела.

– Немецкие расписки?
– ухмыляется "мамонт"

– Не только. Пора позвонить нашему американскому другу.

– --

Быстро смыться из студии не получилось. Я хоть и шел номером один в очереди, но мои партии записывали долго, выверяя и вычищая каждую шероховатость. Только после обеда - мы всей группой быстро съели несколько пицц с морепродуктами - нам удалось ускользнуть с Эбби Роуд.

Леха свистнул первому же черно-желтому кэбу и первым делом мы направились в Хакни. Не очень благополучный район Лондона, где было много дешевых переговорных пунктов, которые держали пакистанцы. Поколесив по кварталам, я попросил водителя остановиться у здания, на котором мигала неоновая вывеска Public Telephone. Внутри пункта было сильно накурено и почти пусто. Несколько смуглых мужчин с кем-то трепались в маленьких, отгороженных кабинках. Подойдя к администратору в тюрбане, я заказал телефонный разговор с Вашингтоном. Заплатил два фунта задатка и отправился в самую крайнюю кабинку. Через пару минут меня соединили с приемной конгрессмена Магнуса. Милая женщина сначала отказалась меня соединять с боссом, но после того, как я упомянул Лас-Вегас, сдалась.

– Уоррен Магнус слушает - раздался гнусавый голос сенатора

– Добрый день, это Виктор Селезнев - Вряд ли ЦРУ слушает своих политиков, но закладываться нужно на худший сценарий.
– Вы были на моем боксерском матче в Лас-Вегасе

– Да, да - сенатор сразу включился в игру - Отличный бой. И песни, кстати, замечательные

– Как раз звоню позвать вас на свой лондонский концерт - я кидаю пробный шар - Вам же понравились мои песни!

В трубке молчание. Переваривает. Ну, давай же... Рожай быстрее

– Виктор, у нас тут

очень сложная обстановка в связи с атомной аварией на Три-Майл-Айленд - Магнус мнется - Я не уверен, правильно ли будет в такой момент...

– Ах, мистер Уоррен - я вздыхаю в трубку - Мы все так вам сочувствуем... Я даже разговаривал с Моникой Картер об опасности ядерного оружия совсем недавно. О том, что весь мир стоит на грани...

– Да, да - оживляется сенатор - Мы тут следили за ее визитом в СССР.

Я прямо слышу как у Магнуса в голове работают шестеренки. Прилететь в Лондон сверхзвуковым "Конкордом" - это всего несколько часов. С расовой темой я ему уже помог, он явно на ней здорово пропиарился на волне негритянских волнений. И у меня его векселя на миллион с лишним долларов. Видимо, последний аргумент сыграл решающую роль.

– А когда концерт?

– 10-го апреля, на стадионе Уэмбли.

– Хорошо, я принимаю твое приглашение.

– Наша группа остановилась в Савойе...

Вот такой толстый намек я озвучил Магнусу, после чего попрощался. Что же... Одно дело сделано. Мой "агент" вызван в Лондон и у меня есть пара идей, как помочь конгрессмену выиграть следующие выборы. Теперь надо решить с расписками. Я вышел из будки и направился к Лехе, который смотрел небольшой телевизор в углу переговорного пункта. Показывали визит Джимми Картера и губернатора штата Пенсильвания Дика Торнбурга на АЭС Три-Майл-Айленд. Ну да... Это же сейчас тема номер один в западных СМИ. На экране президент США с умным видом рассматривал панель приборов радиационного контроля в комнате управления атомной станции.

– Вить, а что у них там случилось?
– толкнул меня локтем в бок "мамонт" - У нас показывали в программе Время аварию, но без подробностей. Может Веверс тебе что-то рассказывал?

Мнда... с этим безумным трудовым забегом перед отлетом я совсем не следил за ситуацией. Нет, я знал, что случится авария на атомном объекте, и даже некоторое время размышлял стоит ли предупредить американцев, а если да, то как... Но так ничего и не придумав, закрутился, забыл.

– Сейчас послушаем - я прибавил звук на телевизоре и начал переводить Лехе - Утечка теплоносителя, ядерное топливо расплавилось, ну и операторы маху дали.

– И что теперь??

– Помещения АЭС подверглись радиоактивному загрязнению, но в окружающую среду вроде не попало. Пострадавших тоже нет. Хуже было бы если разрушение активной зоны произошло в форме взрыва. Тогда бы так легко не отделались...

Перед глазами у меня встали кадры облета вертолета развороченного чернобыльского реактора. Да... американцам повезло.

– Ладно, давай собираться. Нам надо еще отправить копии расписок, что я сделал в бизнес-центре Савойя нескольким английским журналистам.

– --

По возвращению в отель, меня ждал новый сюрприз. Какой-то мужчина в шляпе, незаметно сунул мне в лифте бумажку в руку. Леха пошел принять душ, а я развернул записку. В ней по-русски было написано: "Спускайся к черном ходу и садись в серый Форд Эскорт". Вместо подписи стояло одно только слово Кимчхи. Именно кимчхи -- острый корейский салат из пекинской капусты, редиса и пряностей - я ел у Веверсов, когда первый раз пришел в гости. Ясно. Родина обо мне помнит, "бурильщики" "пробурили" скважину в Лондон. Делать было нечего, я сжег бумажку в пепельнице, оставил записку "мамонту" и спустился к черному ходу. В дальнем конце стоянки действительно стоял серый Форд Эскорт. За рулем сидел тот самый мужик в шляпе, с которым я столкнулся в лифте. Неужели меня почтил вниманием сам английский резидент генерал Сергей Голубев, который в прошлом году лично укокошил в Лондоне болгарского диссидента Маркова?