Триумф стрелка Шарпа
Шрифт:
Громкий хруст и треск над головой заставили Шарпа отпрыгнуть в сторону за пару секунд до того, как на место, где он только что стоял, обрушился хлипкий балкончик, не выдержавший веса трех сипаев и внушительного деревянного сундука, который они вытащили из спальни. От удара о камни сундук развалился. Из опрокинувшегося мешочка раскатились монеты, и три поверженных сипая хором вскрикнули, оказавшись под ногами хлынувшей собирать серебро толпы военных и гражданских. Высокий сержант-шотландец, расчистив место у сундука несколькими ударами приклада, стащил с головы медвежью шапку и принялся наполнять ее буквально свалившимся на голову сокровищем. Заметив
Из лавки горшечника выбежала полуобнаженная девушка, но остановилась, наступив на сползшее с плеча сари. Два красномундирника тут же схватили ее и потащили обратно в лавку. Отец девушки с разбитой в кровь головой лежал неподвижно на усеянном черепками полу, прямо за порогом. В какой-то момент девушка и Шарп встретились глазами, и сержант прочел в ее взгляде безмолвный призыв о помощи, но в следующий миг дверь захлопнулась, и ее заперли изнутри.
Группа ликующих шотландцев обнаружила таверну и уже веселилась во всю мочь, а у мастерской ювелира еще один горец преспокойно читал Библию, восседая на обитом железными полосами сундуке, который он же сам, вероятно, и вытащил на улицу.
– Хороший день, сержант, – сдержанно сказал солдат, но руку с мушкета убрал лишь после того, как Шарп прошел дальше.
Услышав в переулке еще один отчаянный женский крик, он инстинктивно повернул на звук. Группа сипаев вступила в схватку с горсткой солдат в белых мундирах, вероятно последних, в ком еще можно было признать защитников города. Командовал ими молоденький лейтенант-европеец, размахивавший легкой сабелькой. Впрочем, подкрепить храбрость умением он не успел – кто-то из сипаев ударил его штыком в спину. Офицер выгнулся, открыл рот в немом крике и выронил свое единственное оружие. С десяток смуглых рук вцепились в одежду и стащили лейтенанта с коня. Взметнулись штыки... В следующее мгновение те же руки уже рвали окровавленный мундир и шарили по карманам.
Позади лейтенанта сидела на другой лошади женщина в европейском платье. Лицо ее прикрывала свисающая с полы соломенной шляпы белая сеточка вуали. Кричала, должно быть, она. Прижатая к стене лошадь пыталась вырваться, а женщина держалась обеими руками за невысокий карниз, вскрикивая каждый раз, когда кто-то из сипаев старался стащить ее с седла. Другие сипаи рылись в узле на спине стоящего рядом мула. Женщина крикнула им что-то, но крик оборвался – двое индийцев ухватили ее за ноги.
– Нет!
На запястье у нее висел кожаный хлыст, но воспользоваться им несчастная не могла, не выпустив карниза. В какой-то момент она все же сделала выбор и полоснула по жадной темной руке, но сопротивление только разъярило ее обидчиков.
Шарп не колебался. Схватив мушкет за ствол и орудуя им как дубинкой, он врубился в толпу сипаев. При росте в шесть футов сержант возвышался над индийцами, как великан, а злость лишь добавляла ему сил. Отбросив пинком склонившегося над лейтенантом сипая, он переступил через тело, огрел прикладом ухватившегося за ногу всадницы жилистого индийца и ткнул дулом в живот другого, заставив его попятиться. Однако третий сипай дернул лошадь за уздечку, и женщина, лишившись опоры, упала на землю. Вид мелькнувших в воздухе ножек привел индийцев в восторг. Они ринулись к жертве и, несомненно, взяли бы свое, если бы на их пути не встал Шарп. Один из сипаев наставил на сержанта мушкет. Англичанин посмотрел ему в глаза.
– Ну, давай, ублюдок, попробуй. Или кишка тонка?
Сипаи не стали осложнять положение. Женщин в городе хватало, и они предпочли отступиться, удовольствовавшись тем, что обобрали убитого лейтенанта, разодрали тюк с одеждой и растащили платья, чулки и шали. Женщина стояла на коленях рядом с Шарпом, закрыв лицо руками. Ее трясло, из глаз катились слезы, а дыхание прерывалось всхлипами. Убедившись, что его оставили в покое, сержант повернулся и взял ее за локоть.
– Ну, все, милая, все. Теперь вам ничто не грозит.
Она поднялась. Шляпка свалилась при падении с лошади, и теперь растрепанные золотистые волосы свисали на бледные щеки. Шарп успел заметить, что женщина высокая, вроде бы хорошенькая и очень напугана – зрачки округлились, а подбородок все еще дрожит. Он наклонился и поднял шляпку.
– Выглядите так, словно вас протащили через кусты задницей вперед, – сказал Шарп, отряхнул шляпку и протянул ее владелице. Потом, взяв под уздцы стоящую неподалеку лошадь, провел обеих, женщину и животное, через ближайшие ворота, за которыми оказался широкий двор. – За ними надо присматривать, за лошадьми. Уж больно дороги. Знаете, как кавалерист получает нового коня? – Он не знал, зачем говорит с ней, не знал даже, понимает ли она его, но чувствовал, что, если замолчит, она снова расплачется, а потому продолжал: – Если кавалерист теряет коня, ему надо доказывать, что конь сдох, понимаешь? Что он его не продал. Для этого коню отрубают копыто. Вот почему кавалеристы носят с собой такие маленькие топорики. Ну, может, не все, но некоторые точно носят. Трехногую кобылу ведь не продашь, верно? Он показывает копыто офицерам и получает нового коня.
Во дворе была скамейка, и Шарп подвел женщину к ней. Она села и закрыла лицо руками.
– Нам говорили, что вы будете в городе не раньше чем через три дня. – К горечи примешивался заметный акцент, и сержант понял, что перед ним не англичанка.
– Мы очень спешили, милая. – Он опустился рядом с ней на корточки. – Вы француженка?
Женщина кивнула и расплакалась.
– Все хорошо. Вы в безопасности. – Шарп заметил на пальце обручальное кольцо. Неужели?.. Неужели убитый лейтенант был ее мужем? А ведь его зарезали у нее на глазах. – Тот офицер... – неловко начал он и кивнул в сторону улицы, откуда доносились глухие удары – наверное сипаи вышибали двери и окна. – Это... был ваш муж?
Она покачала головой.
– Нет. Просто лейтенант. Мой муж капитан. Они вместе служили. – Она надела наконец шляпу и шмыгнула носом. – Мне так его жаль...
– Теперь жалеть уже не о чем. Все в порядке. Вы испугались, но это скоро пройдет.
Женщина глубоко вздохнула, вытерла слезы и впервые посмотрела Шарпу в глаза.
– Мне кажется, я только и делаю, что плачу.
Жизнь – всегда слезы, верно?
– Моя – нет. Наверное, плакал когда-то... ребенком, но уже и не помню.
Она пожала плечами.
– Спасибо. Вы меня спасли.
Шарп улыбнулся.
– Благодарить не за что, милая. Ничего такого я не сделал, просто наподдал этим скотам. С ними бы и любой пес справился. Ну, полегчало? Нигде не болит?
– Нет.
Он потрепал ее по руке.
– Получается, ваш муж ушел без вас, а?
– Он прислал за мной лейтенанта Сильера. Хотя... нет. Сильера прислал майор Додд.
– Додд?
Женщина уловила интерес в голосе Шарпа.
– Вы его знаете?
– Знаю, – осторожно ответил сержант. – Хотя лично не знаком.