Триумф

Эриксон Стивен

— Хорошо, давай.

Обойдя соратницу, Визер медленно, но сильным движением оторвала тяжелую шерстяную ткань от узкой спины Хаггз. Та с треском поддалась, обнажив гамбезон с окровавленной дырой в том месте, куда вонзилась стрела. Визер внимательно осмотрела рану, осторожно прикасаясь пальцами к ее краям:

— Кровь еще идет, но уже несильно. Все не так страшно.

— Отлично. Благодарю тебя.

— Хаггз, я бы не стала принимать тут ванну. В этой реке полно дерьма с фермы, а каждой весной наверняка случается половодье. И

я сомневаюсь, что колодцы у них достаточно глубоки.

— Я знаю. Проклятая дыра.

Остальные тоже спешились и последовали за капитаном в трактир. Оттуда, по крайней мере, не доносилось криков: уже хороший знак.

Самая маленькая и худая из женщин, чьи губы, однако, были полнее и сочнее, чем у Визер, дернула ремень, скреплявший гамбезон:

— У меня от пота кожа саднит под грудью. Повезло тебе, Визи, ты плоская, как доска.

— Да уж, точно повезло. Как говорят все женщины, когда жарко: «Вытирайте титьки, если они у вас есть». Давайте лучше выпьем.

Вошедшая в таверну воительница не выглядела человеком склонным к уступкам. Рискнув лишь раз взглянуть на ее бледное лицо, Свиллмен понял, что в выпивке она знает толк. И дело может обернуться плохо, потому что она, похоже, не привыкла платить за то, что хочет получить. Завалившиеся следом за ней двое мужчин выглядели еще хуже, по мнению Свилла, который был всего лишь простым трактирщиком, делавшим свою работу.

Женщина, шедшая без сапог мягко, словно кошка, приблизилась к стойке.

— У меня есть только эль, — объявил Свиллмен прежде, чем воительница успела открыть рот и потребовать что-нибудь такое, о чем он и не слыхивал.

Женщина нахмурилась, и трактирщик предположил, что всадники — иноземцы и не понимают местного языка. Но он ошибся.

Жестким, не терпящим возражений тоном женщина спросила:

— Что это за место?

— Триумф.

— Нет, — отмахнулась она рукой, облаченной в перчатку. — Что это за королевство? Какая империя?

Свиллмен переглянулся со Стройняшкой, которая сидела с таким отупевшим выражением, словно ее лягнула в лоб корова, облизнул губы и пожал плечами.

Женщина вздохнула:

— Тогда дай пять кружек.

— Сначала заплатите.

К вящему изумлению трактирщика, вместо того чтобы перегнуться через стойку и свернуть ему шею, воительница вытащила из-за пазухи маленький мешочек и достала полдюжины прямоугольных монет.

Свиллмен с ошеломленным видом уставился на деньги:

— Что это? Олово? Свинец?

— Серебро.

— Но у меня не будет сдачи с серебра!

— А что вы используете здесь?

Он вытащил из-за стойки деревянный поднос со сдачей, на котором стояли четыре чаши с пуговицами трех размеров и лежали куски необработанной меди, отполированный агат и три прутика сушеного рустлифа.

— И никаких монет?

— Последнюю видел много лет назад.

— А как она выглядела?

— Вытянутая и совсем не похожая

на ваши. А еще она была из меди.

— А что на них было выбито? — встрял низкий бородатый мужчина, втиснувшийся между женщиной и Стройняшкой. — Я имею в виду, чье лицо? Или несколько лиц? Например, три? Может, что-нибудь вроде замка в небесах?

— Уж и не припомню, — пожал плечами Свиллмен.

— Тогда одной достаточно, чтобы мы могли остановиться здесь на ночь, — сказала женщина, придвинув к трактирщику серебряную монетку.

— Хватит на эль и еще на еду.

Он видел, что женщина поняла обман, но, похоже, просто не захотела спорить.

Бородатый воин сверлил трактирщика угрюмым взглядом, и тот ответил иноземцу тем же.

Здоровенный мужчина, облокотившийся на стойку по другую сторону от воительницы и с раскрытым ртом смотревший на трактирщика, выглядел глуповатым увальнем — Свиллмен даже слышал его громкое дыхание.

Судя по пустому взгляду и длинному желтому зубу, высовывавшемуся изо рта, он был слишком тупым, чтобы понять, что происходило.

Вытащив три кружки, Свиллмен налил пришельцам эль. Через мгновение в таверну тяжело вошли еще две женщины-воина.

Стройняшка нахмурилась и хотела было ретироваться, подумав о конкуренции со стороны пришедших, но бородатый воин придвинулся поближе.

— Подожди, — сказал он. — Налей и этой сладкой красотке.

Трактирщик аж задохнулся, но затем взял себя в руки и кивнул. Он уже вытащил еще две кружки, заметив, что не только две новые женщины, но и остальные трое были все в синяках и порезах. И наверняка тронулись умом, особенно бородатый, раз смог Стройняшку назвать сладкой красоткой! Да мерзавец слеп как крот!

Шумно дышавший здоровяк не дал ему заговорить:

— Мы хотим остановиться на ночь и должны позаботиться о лошадях, но я не видел конюшен. Мы желаем получить крышу над головой, еду в дорогу и чистую прокипяченную воду. Есть здесь лавка? Кузнец? Скорняк? Точильный камень тут найдется? И кто-нибудь, кто продаст шерстяные одеяла?

Свиллмен яростно затряс головой уже при первом вопросе и не останавливался, пока воин не замолчал.

— Что, вообще ничего нет?

— Вообще ничего. Простите, но через нас не проходит ни одна… э-э-э… дорога. Купца мы видим раз в год, и то если он к концу сезона не распродаст свои товары где-нибудь в другом месте.

Стройняшка осушила кружку одним большим глотком и, переведя дух, сообщила:

— Думаю, у вдовы Барк найдется немного шерсти. Она же все равно прядет, так что сможет продать вам одеяла. Конюшня сгорела, да у нас и лошадей-то нет. Есть свиньи, к югу от города пасутся овцы. Но вся шерсть от них увозится в другую долину, в город Благочестие.

— Как далеко до Благочестия? — спросил бородатый воин.

— Четыре дня пути пешим ходом или, может, пара дней на лошади.

— Ладно, — заключил бородач. — Где мы можем провести ночь?