Триумфатор
Шрифт:
– А я бы убил за такой «кидняк», – неодобрительно пробурчал Вася. – И мне по фигу, что у вас ничего не было и нету. Если бы меня так «развели» – да я бы, блин, по стенке размазал за такие выкрутасы!
– Это потому что ты не такой, как они, – мудро прищурившись, заявил Костя. – У тебя нет высокого общественного положения. Нет семьи. Нет огромного легального капитала, репутации и власти. И нет перспективы лишиться всего этого из-за какой-то глупой случайности в лице полковника Иванова с командой. Вот поэтому-то тебе и по фигу, а им – нет. Им есть что
– Надо будет учесть вот это Васино замечание, – совершенно серьезно заметил Иванов, делая пометку в блокноте. – Когда будем с ними работать, нужно будет внимательно присмотреться, что за типы. Если среди них будет хотя бы один, кто мыслит как Вася, шансы наши падают практически до нуля. Нужно будет принимать экстренные меры.
– Присмотримся, – пообещал Костя. – Дайте только добраться до них.
– Кроме этого пункта еще какие-нибудь нарекания есть?
– Этот пункт самый важный, – непримиримо буркнул Вася. – За такие вещи обычно убивают.
– Обычно – да, – кивнул Иванов. – Но наша ситуация до того необычная, что подходить к ней с позиции общепринятых стандартов нельзя. И потом… Как ни крути, у нас просто нет других вариантов. Это наш единственный шанс. Так что отдыхайте, коллеги, завтра спозаранку закатываем рукава и принимаемся за работу…
Седьмого сентября, в 17.45, Лиза в гордом одиночестве заступила на боевое дежурство в Фуркасовском переулке, напротив дома номер один на Большой Лубянке.
В руках Лиза держала плакатик формата А3 (для Вась Крюковых – это два сложенных вместе стандартных листа), развернув его так, чтобы проезжающим по переулку была видна картинка.
На картинке запечатлен в цвете жесткий диск – полдня потратили, чтобы найти похожий на тот, что брали у Азарова, а внизу – игривый посул зелеными буквами: «Полюблю – подарю!»
Гордое одиночество было показушным. Метрах в двадцати от Лизы, ближе к площади Воровского, сидели в машине Иванов, Костя и ваш покорный слуга. Метрах в двадцати пяти с другой стороны – Петрушин с Васей.
Мы очень надеялись на то, что Гафаров будет вести себя прилично, но на всякий случай наша дама держала в изящной поясной кобуре «ПСС» с досланным патроном. При инструктаже Иванов не стал в категоричной форме требовать полного пацифизма.
– Смотри по обстановке. Если все же вдруг будут брать и почувствуешь, что мы не успеваем помочь, с чистой совестью работай на поражение. Практика показывает, что вынимать тебя из плена – занятие дорогостоящее и трудоемкое. Так что легче предотвратить, чем потом опять ковыряться…
Охранять информацию в Лизином ведомстве умеют. За день нам не удалось узнать про Гафарова ровным счетом ничего, кроме того, что у нас уже было.
Чтобы установить маршруты и удобные для контакта места, которые объект имеет обыкновение регулярно посещать, нужно время и специалисты. Объективно оценивая наши возможности, Иванов сказал, что нам самим не потянуть долговременную грамотную «наружку» за такой персоной, как Гафаров.
Поэтому решили работать «с колес», нагло, наобум, практически без подготовки, довольствуясь теми обстановочными факторами, которые имеются в наличии. Уж коль скоро для организации полноценной «выводки» такого объекта у нас нет ни времени, ни возможностей, придется рисковать, полагаясь, скорее, на удачу, чем на какие-то мудрые расчеты. Получится – молодцы. Ну а не получится, значит, не судьба.
С 18.30 до 19.00 из внутреннего двора дома номер один выехали три пары машин (Гафаров ездит парой, с охраной в четыре лица), но интереса к нашей рекламной акции никто не проявил.
В 19.15 выехали два темно-синих «бумера» – тот, что шел спереди, резко, как вкопанный, притормозил возле Лизы. Дверное стекло сзади – справа поехало вниз, показалась рука и поманила Лизу пальчиком.
Лиза отрицательно покачала головой, натянуто улыбнулась и ткнула пальцем в нашу сторону. Двери первой машины распахнулись, из них вышагнули двое дородных, крепких хлопцев – водила, и тот, что сидел с ним рядом, и уставились на Лизу, выражая готовность по первой же команде приступить к погрузочным работам.
– Приготовились, – тихо скомандовал Иванов.
Лиза согнала с лица улыбку, что-то сказала и, положив правую руку на пояс, зажатым в левой плакатом ткнула в сторону дома общества «Динамо», где раньше был известный 40-й гастроном.
Хлопцы тотчас же сели обратно. Лиза опять натянула улыбку, пару раз кивнула и что-то пообещала. Через несколько секунд задняя правая дверь первой машины распахнулась, и наружу вышел коренастый мужчина чуть ниже среднего, в строгом деловом костюме: с усами, как у Сталина, стриженный под Сталина и с трубкой в руке.
– Это Гафаров? – уточнил Костя.
– Возможно, – Иванов неопределенно пожал плечами. – Я его только по телевизору видел.
– А звать его…
– Иосиф. Иосиф Арифович.
– Ну, епп… Вот это влипли! – с ходу расстроился Костя.
– В смысле? – не понял Иванов.
– На маньяка напоролись. Хлебнем мы с ним.
– Да ладно! Ты даже с ним парой слов не перекинулся.
– Слова тут не нужны, и так все понятно…
Осмотревшись, генерал задержал взгляд на крыше дома общества «Динамо» и, следуя приглашающему жесту Лизы, пошел в нашу сторону. Хлопцы из обоих «бумеров» вышли на тротуар и, выстроившись в шеренгу, стали пожирать нас взглядами.
– Присаживайтесь, Иосиф Арифович, – Иванов радушно распахнул дверь. – Мы вас надолго не задержим – думаю, минуты за три управимся.
– В машину я не сяду, – голос у Гафарова низкий, с хрипотцой, чуточку неровный – волнуется товарищ. – Выходи, будем говорить здесь. И давай без глупостей, а то мои люди с вами быстро…
– Твои люди только умирать умеют быстро, – жестко оборвал Иванов, покидая салон. – Так что про людей – не надо. Насчет снайперов на крыше дома тебе сказали?
– Сказали. Ты что, думаешь, меня можно таким образом запугать?