Триумвират
Шрифт:
Наш молчаливый диалог прервал свой речью шаддинец Покорд:
— Достопочтенные господа, я знаю какие нелепые слухи ползут по миру насчет Ксериона. Но мы же все разумные люди. Божественная сила? Ха! Это просто магия жрецов. Древняя, тайная, но никакая не священная. Не Солнце, а они избрали мятежника Ксериона для своих игр. А должны были меня! — с явным чувством обиды воскликнул царевич. — Я бы решил всю эту ситуацию без войны и мятежа. Но им захотелось устроить авантюру. Привлечь на свою сторону немытых кочевников. Теперь эти разбойники пируют в древних дворцах моей родины Далеко не всех жрецов это устраивает. Будьте спокойны,
Вот значит как. Обидно ему, что царем царей не назначили. Интересно, эта его уверенность в магическом происхождении шаддинских чудес — обычный политический цинизм или он реально знает больше, чем мы?
— Колдовство жрецов, значит? — спросил я. — А почему оно вернулось только сейчас, пропав на сотни лет?
— Мне почем знать? — скривился Покорд. — Может, что-то было потеряно или сломано. Какой-то конфликт внутри жреческих семей. На крестьян и городскую бедноту, не видевшую в жизни ничего кроме пыли, их фокусы имеют большое влияние. Но мы с вами просвещенные, разумные люди. Должны понимать, что слово «божественное» произносят когда надо, чтобы чернь задавала поменьше вопросов.
А этот Покорд прям милашка. Так и представляю, как шаддинцы жаждут усадить его напудренную задницу на свой престол. Хотя чем больше его слушаю, тем сильнее престол почему-то смахивает на кол.
— У вас еще есть вопросы или мы можем услышать ответ? — осведомился Иворна.
Тогда я обратился к Стилиону:
«Родственничек, отвлеки их немного. Мне надо кое-что безмолвно обсудить с Нементилом».
Стилион кивнул и тут же задал Покорду какой-то вопрос о шаддинских семьях, оставшихся лояльными Империи. Тот принялся витиевато, но довольно банально рассуждать о политике.
«Мне все это крайне не нравится». — снова передал я Фальвусу. — «Иворна нас кинет».
«Или мы его». — оптимистично ответил толстяк. — «Он, полагаю, найдется поставить в дальней перспективе верного человека на шаддинский престол или же дать ему в управление какой-то кусок Шадда, нами отхваченный. Будет этакий царь трех деревень и двух крепостей».
«Перинон должен остаться территорией Империи». — добавил я. — «Это важный и принципиальный момент. Его жители сражались именно за Империю, а не возможность стать подданными какого-то ручного царька Сандиса».
«Как и Несена, как Рипари, как и мои активны недалеко от бывшего Сейд-Нирама. Сей вопрос мы уже согласовали. Это все будут чисто имперские земли».
Черт. Вроде предложение казалось заманчивым, но печенкой я чуял тут подвох. В чем интерес Сандиса? Претендовать на косвенное управление Шаддом через царька-марионетку? Ну так мятежные провинции еще завоевать надо. У них реально есть какой-то контакт с верхушкой жречества, которые могут нагадить Ксериону в тапки? Если так, то грех эту возможность профукать. Я столько раз думал и говорил, что перед лицом внешнего врага надо действовать сплоченно. И сам сейчас испорчу всем взаимовыгодное соглашение, лишь бы нагадить Сандису? Непоследовательно, Миша.
Ладно. Снова прикинем варианты. Их два. У Сандиса есть реальный козырь в виде пятой колонны в рядах шаддинцев или он просто хочет усадить на какой-то отвоеванный
«Спрошу прямо, это для нас выгодная сделка?» — обратился я к Фальвусу.
«Если сумеем воспользоваться ее плодами, то весьма выгодная». — ответил флотоводец.
«Ясно. Тогда я соглашусь. Но стрясите с этого сукиного сына все, что только можно и нельзя! Если мне таки пришлось договориться с Сандисом, то очень хочется понимать, что это было не зря».
Тем временем слово опять взял Иворна.
— Здесь сейчас собрались двое из трех триумвиров. Две трети политического и военного могущества Империи пытаются прийти к согласию. Если это осуществится, то станет прологом нашей триумфальной победы над всеми враждебными силами.
— Вы человек сведущий и доблестный. — вмешался в разговор Аланиус Церт. — Намного превосходящий опытом и славой меня. Однако попрошу учесть мои скромные замечания. Ситуация вокруг складывается пока не в нашу пользу. Многие силы объединяются по всему миру, чтобы бросить Империи вызов. Я очень надеюсь не только на вашу смелость, но и на вашу осмотрительность. Сейчас силы Империи будут разделены на три части. Потеря даже одной из них может стать катастрофой. Если мы хотим восстановить былое величие страны, то все три армии должны преуспеть.
— Я в этом уверен. — самодовольно ответил Иворна. — Все мы преуспеем. Михаир уже проявил себя, а меня и Карра ты хорошо знаешь, Аланиус.
— Знаю. — кивнул юноша. — Но и на вражеской стороне есть множество опасных людей.
— Октан, твой друг, кажется опять хандрит. — усмехнулся Сандис. — Но я понимаю его опасения, хотя и не разделяю их. Все эти усилившиеся наши враги пребывают во власти иллюзий. Ох уж эта молодая поросль варварских царств. Представьте, если бы у колоска пшеницы были мысли и чувства человеческие? Он бы, я уверен, мечтал об осени. Жадно пил силу земли и солнца, гордясь своим плодородием. Он бы ждал момента, когда сможет распространить потомство. Однако судьба и колоска, и семян его была решена еще давно. Их срежут, обмолотят и перемелят. Оставят лишь столько семян, чтобы новые колосья росли на том же поле. И каждый из них опять будет верить, что сам контролирует судьбу, но время жатвы придет и все повторится.
Я постарался пропустить мимо ушей неприятные намеки его зловещей речи. Быть чьим-то урожаем точно не собираюсь. Пусть Иворна считает, что у него все под контролем. Может, у него и есть какой-то очередной туз в рукаве, но даже око Эагиса мы сумели пережить. Справимся и с очередной игрушкой Сандиса, если он опять бросит нам вызов.
— Так что насчет соглашения? — напомнил о главном вопросе повестки Иворна.
— Да будет так. — ответил я. — Меняем море на Шадд.