Триумвиры
Шрифт:
«О боги, — думал он, — зачем вы отзываете от нас лучших смертных? И кто порукою, что вождь и тысячи братьев доведут наше дело до конца?»
Старик грустил, не находил себе места. Даже помощь Перпенны, который высадился в Испании с когортами, уцелевшими от разгрома, не радовала его.
Помпей, оттеснив передовые отряды противника от Альп, вторгся в Испанию. Наступили тяжелые времена, молодежь вступала в войска, чтобы отстоять родину, и Мульвий стал брать с собой пасынка на разведку, — занятия в школе уступили место боям и стычкам.
Выбравшись из ущелья в долину, утопавшую в молочном тумане, конники услышали плеск бурно-стремительного Ибера, и Мульвий приказал дозорным обследовать местность.
Ехали берегом реки. Мульвий искоса поглядывал на Сальвия. Небо бледнело, звезды меркли. У всадников, одетых в темные плащи из козьей шерсти, серели на голенях войлочные поножи, а на голове сверкали медные шлемы с пучками красных волос; узкие деревянные щиты, обтянутые звериной шкурой, качались перед ними.
«Серторий погиб», — думал Мульвий, и голова его клонилась ниже и ниже: перед глазами стояла Мала, молодая смуглотелая жена в одежде виночерпия, он видел ее черные глаза, веселое лицо и вспоминал слова, сказанные ей, когда отправлялся на разведку: «Защищай вождя, будь осторожна». Она погибла на пиру, пораженная мечами полупьяных заговорщиков.
Дорогою они узнали о поражении Перпенны: Помпей захватил его в плен и приказал казнить. Популяры рассеялись — одни бежали к пиратам, иным было разрешено вернуться на родину. Серторианцы, укрывавшиеся в Пиренеях, сдались после взятия Помпеем Оски и ряда городов; переселив их в Аквитанию, он двинулся на приступ мятежных городов — Уксамы, Клунии и Калагурра.
Мульвий и Сальвий пробрались в Оску, отыскали полуразложившийся труп Малы, выброшенный за город, и похоронили в поле.
Сальвий тихо плакал, а Мульвий молчал, сурово сдвинув брови: жена, которую он страстно любил, перестала жить; дело, за которое он боролся с великим Серторием, растоптано сулланскими полководцами.
Вспомнил беседы с Серторием о событиях в Италии, о восстании Спартака, о победах его над римскими легионами — и не колебался.
— Сын мой, — твердо вымолвил он, — ты — как хочешь, а я с помощью богов отплыву в Италию.
— Отец, что нам там делать?
— Забыл о мятеже Спартака?
— Но как пробраться к нему? Вся Италия полна соглядатаев — они всюду: в табернах, на дорогах и улицах…
— Боги нам помогут… Поедешь со мною?
— Где ты, отец, там и я!
Спустя несколько дней они отплыли из Испании и вскоре высадились в Пизах, этруской гавани, лежавшей неподалеку от реки Дрна, Чуждая толпа торговцев, ремесленников и рабов окружила их. Они не расспрашивали о восставших рабах, боясь возбудить подозрение.
Остановились в бедной гостинице, и Мульвий, беседуя с хозяином ее, пожилым вольноотпущенником, говорил:
— Я — ветеран великого Суллы, а это мой сын. Мы прибыли с помощью богов из Азии, где занимались земледелием, и хотели бы заручиться поддержкой влиятельных мужей… Но мы никого здесь не знаем…"
— В окрестностях города живет досточтимый центурион Гай Манлий. Обратитесь к нему… А верно, что Серторий пбгиб и популяры рассеяны?
— Я давно не был в Италии и отстал от политики… Разве Помпей воюет с Серторием?.. Признаюсь, я удивлен…
— Вижу, ты, ничего не знаешь… Дороги теперь небезопасны — волнуются рабы и пролетарии: восстал Спартак!
— Спартак? А кто он? Плебей, всадник или патриций?
Вольноотпущенник расхохотался.
— Спартак — вождь рабов. Он восстал, чтобы освободить невольников и вывести их на родину… за Альпы… Он побеждает римские легионы, но его сподвижники враждуют между собою: Спартак запрещает грабежи и желает пробиться за Альпы, а Крикс, Ганник и Эномай не хбтЖт уходить из Италии — они мстят богачам и притеснителям…
— А почему они не желают повиноваться вождю?
— Точно никто не знает. По одним слухам, кельты и германцы враждуют с греками и фракийцами Спартака, по другим — в легионах вождей преобладают свободнорожденные и им незачем уходить из Италии; они хотят получить земли и богатства угнетателей и поэтому грабят их виллы, расправляются с поработителями.
— А разве у Спартака большие силы? — с замиранием сердца спросил Мульвий.
— Большие. Но вражда ведет к несчастиям. Недавно Крикс отделился от Спартака, был разбит римлянами и погиб со своим войском… Спартак, шедший к Альпам, дошел до Мутины, но зажиточные земледельцы выступили против него, и он повернул обратно. Он отомстил за смерть Крикса, разбив двух консулов, и принес в жертву духу друга триста пленных римлян. Потом он двинулся на Рим…
— На Рим? — одновременно вскричали Мульвий и Сальвий. — Ты шутишь?!
— Ничуть. Но его не поддержали города, и пришлось отказаться от этого похода. По пути он разбил римские легионы в Пиценской области…
— Где же он теперь? — вскричал Сальвий.
— Недавно он занял Фурий… Мульвий задумался.
— Друг, — сказал он, — ты много знаешь… Уж не приверженец ли ты Спартака?
— Нет, — ответил вольноотпущенник, — я. предпочитаю жить спокойно, потому что не верю в окончательную победу рабов.
— Разве ты не был невольником и успехи Спартака чужды твоему сердцу?
— Повторяю — римлян не победить. Разве Аннибал, равный гигантам, покорил Италию?
На другой день Мульвий и Сальвий отправились в виллу Гая Манлия.
Центурион сидел в саду, окруженный друзьями-ветеранами. Это был тучный человек с багровыми щеками и крупным носом. Будучи навеселе, он пел:
Любим мы девушек, В стыд облаченных, Но больше мы любим Нагих блудниц…Еще накануне в атриуме началась попойка и продолжалась всю ночь До рассвета. А утром, когда слуги стали убирать атриум, хозяин пригласил друзей в сад.