Трижды одинокий мужчина
Шрифт:
Вероятно, Галина Петровна что-то произнесла на прощание, однако покалеченная пленка выдала лишь шипение. Лариса Кулакова посмотрела на Катю:
– Тебе знакомы эти голоса?
– Голос – нет, но понятно, кому заплатили...
– Можно поинтересоваться, кто она?
Зорина улыбнулась:
– Лариса, этим событиям миллион лет. Если это и разговор двух преступниц, в связи со сроком давности дело не будет возбуждено.
Кулакова кивнула:
– Понятно. А тебе все нужно для новой книжки. Что ж, удачи.
– Пока.
Махнув друзьям рукой на прощание, Катя вышла из душного кабинета. Супруг
– Тебя проводить?
Жена нежно обняла его:
– Опять гонять две «Жульки»? Ты забыл: сегодня я тоже на машине.
Константин подавил улыбку:
– Ничего я не забыл. Просто приятно, когда ты рядом, пусть не совсем, пусть сзади, на своем авто.
Поцеловав заботливого мужа, журналистка уселась в машину.
– Будь осторожна! – крикнул ей Скворцов. – Я буду названивать тебе каждые полчаса.
– Прекрасно.
Выехав на шоссе, девушка подумала: как хорошо, что Костя не спросил, куда она направляется. По правде говоря, она и сама этого не знала. Ей захотелось найти уединенное место, где можно было бы привести в порядок свои мысли, и она повернула к маленькому летнему кафе, находящемуся на набережной. Это приятное заведение они с Костей просто обожали, летом просиживая в нем часами. Владелец кафе, выбрав очень удачный кусочек возле реки, не стал вырубать росшие здесь в изобилии березы и ели, а поставил столики и скамейки прямо между ними. Прохлада сохранялась даже в самые жаркие дни. Зимой над столиками и скамейками натягивались тенты, и желающие могли получить гамбургер с горячим кофе или чаем. На счастье девушки, сегодня здесь никого не было. Поставив машину на ближайшей стоянке, Катя направилась к столику и уселась на скамейку. Юркая белокурая девица в лисьем полушубке сразу подбежала к единственной посетительнице:
– Чай, кофе?
– Кофе, пожалуйста. – Зорина достала сумочку. – И горячий бутерброд.
– С цыпленком, сыром, колбасой?
– С цыпленком.
– Будьте добры немного подождать.
Зорина доброжелательно кивнула и, достав блокнот, принялась делать обычные пометки. Итак, что мы имеем после разговора с Мочаловым и прослушивания пленки? Инну Хомутову, несомненно, убили, вколов ей лекарство, разжижающее кровь. Болотова это усекла, связалась с преступником, ей предложили деньги. Будучи в стесненных материальных обстоятельствах, врач взяла их, пообещав держать язык за зубами. За что же, в таком случае, с ней свели счеты, не побоявшись компромата, о котором она честно предупредила? Или подумали, что при таком способе убийства вряд ли что сохранится в квартире? И вообще, был ли у убийц другой выход? Дети Галины Петровны жили очень скромно, дочь осталась с двумя малолетками, спонсор нужен позарез. Не попыталась ли старушка опять пошантажировать бывших клиентов? Вполне возможно. Ну, и поплатилась за опрометчивый поступок.
Ладно, с ней более-менее ясно. Теперь перейдем к Инне Хомутовой. То, что ей помогли покинуть этот мир, сомнений не вызывает. Остается только ответить на вопрос: зачем? Кому нужна была ее смерть? Карякину? Допустим, так. И что с того? Впрочем, жена Хомутова могла оказаться нежелательной свидетельницей какого-нибудь поступка или разговора. Не для того ли будущий профессор шастал к ней в роддом, чтобы уговорить молчать? Возможно, молодая женщина не согласилась,
В этот период произошло два знаменательных события. Во-первых, ни с того ни с сего умер Александр Проскуряков. Во-вторых, кто-то украл у него наброски диссертации. С поджогом квартиры профессора Мочалова все яснее ясного. Страдающий рассеянностью Александр оставил один экземпляр ему, тот прихватил рукопись домой, а не запер в кабинете. Вот за этим-то экземплярчиком и приходил преступник. Интересно, что было такого в диссертации?
– Вот ваш кофе и бутерброд, – девушка-снегурочка, как мысленно окрестила ее Катя, принесла на подносе дымящийся заказ.
– Большое спасибо.
Впившись зубами в сочное мясо, журналистка пришла к выводу, что главный подозреваемый – профессор Карякин. Однако возник еще один вопрос: кто та дама, разговаривавшая с Болотовой? Сообщница профессора, это понятно, но кто именно? Его жена? Катя почувствовала, как вспотели ладони. Если она на правильном пути... Стоп, а мотив? В тот момент Анатолий Иванович не интересовался гепатитом. Поэтому мотив остается один – месть из зависти. Почему Игнат Вадимович резко прервал дружбу с умным и амбициозным коллегой? Ответ напрашивается сам собой. Карякин решил отомстить. Его мелочная натура не могла допустить, чтобы бывший дружок обгонял его по всем показателям. Зорина глотнула горячий кофе и поморщилась. Ей необходимо съездить к Карякиным и добыть образец голоса жены профессора.
Звонок мобильного резко прервал ее размышления.
– Катенька, здравствуйте!
– Добрый день, Игнат Вадимович!
– Как ваше здоровье?
Девушка почувствовала, как краснеет. Обманывать даже на расстоянии было для нее непосильным трудом.
– Спасибо, гораздо лучше.
– Ну и слава богу, – Хомутов откашлялся. – Признаться, я жду не дождусь продолжения нашей работы. Когда навестите старика?
– Очень скоро, – она сделала еще глоток. – Не думайте, я не бездельничаю. Можно сказать, десятая часть нашей книги уже написана.
Игнат Вадимович присвистнул:
– Вы умница.
– Но мне нужны кое-какие сведения.
– Пожалуйста.
Зорина сделала паузу:
– Видите ли, я встречалась с вашим куратором, Ниной Антоновной Савиной.
Академик издал радостный возглас:
– С нашей Ниночкой? И как она?
– Прекрасно. Благодаря ей мне удалось кое-что насобирать.
– И что же?
– Скажите, – вопросом на вопрос ответила журналистка, – почему вы порвали с профессором Карякиным?
– Это необходимо знать?
– Разумеется.
Хомутов замолчал. Катя не отставала:
– Это тайна?
– Да какая там тайна! – Игнат Вадимович причмокнул с досады. – Анатолий, безусловно, талантливый, но ужасно завистливый человек. Когда он прилепился ко мне и Проскурякову, мы с удовольствием приняли его в нашу компанию. Однако дальше... Карякин бесился буквально по мелочам, тяжело переживая малейшую нашу удачу. Еще одним ударом стала для него моя женитьба на Инне Левитиной, ведь он первый положил на ее глаз, и вовсе не из-за того, что она понравилась ему. Просто ее столичный папа-профессор мог сделать для него гораздо больше, чем собственный отец.