Трижды преданный
Шрифт:
Морок натужно засмеялся и затих, дыша часто и хрипло. «Тойота» еле ползла в общем потоке, машины стояли плотно, и выбраться не было никакой возможности. Олег крутил головой по сторонам, но не видел даже крохотного просвета, зато заметил позади и слева темно-зеленую машину с тонированными стеклами. «Спокойно!» – от нехорошего предчувствия внутри все похолодело. Он подпустил машину как можно ближе и разглядел заляпанный грязью номер: «н151ор», точно, он, тот самый «Паджеро», что едва не сбил его у дома Вики. Значит, тогда не показалось, и за ним следили, «довели» до дома девушки, а она сейчас одна или скоро придет домой.
– Я две недели за ними приглядывал, пока ты у сучки своей новой отдыхал… Спасибо ей скажи, она тебя выручила. А вчера понял, что ждать нельзя, думал, они тебя раньше завалят и всю малину мне испортят… Хотел сегодня
Захрипел, повернулся на спину, выгнулся, как в припадке, и вдруг тяжело рухнул на сиденье, рука свесилась до пола, пальцы скрючились и начали синеть. Олег отвернулся, борясь с тошнотой, глянул в зеркало заднего вида – зеленая гадина не отставала, и в салоне, как показалось, были двое. Морок не двигался и, кажется, не дышал, Олег вцепился в руль обеими руками, смотрел вперед, запретив себе даже думать о том, кто лежит на заднем сиденье. Но вспомнил некстати, как Морок слонялся ночью по квартире, как смотрел в окна, как закрывал шторы. И те двое на пустыре – теперь понятно, почему нападать не стали, не поняли, кто перед ними – Покровский или Мороков, да там в темноте мудрено было разобраться, а сегодня снова обознались. «Думаешь, зачем я тебя из петли вытащил…» – Олег стиснул зубы от осознания, по какому краю прошел, как чудом уцелел меж двух огней, и если бы не Вика…
Стало жарко, руки дрогнули, «Тойоту» повело вбок, но Олег удержал машину. Потом, все потом, он подумает об этом после. Вытащил мобильник, набрал номер Вики и едва не заорал от радости, когда девушка ответила ему:
– Я еще работаю, давай попозже…
– Вика! – Он кое-как справился с собой, голос звучал уверенно. – Вика, не ходи сегодня домой. И завтра тоже, переночуй в гостинице или еще где-нибудь, только не дома. Ты меня слышишь?
– Слышу, – спокойно отозвалась девушка, – я поняла. А что такое?
– Потом, – Олег сдерживался из последних сил, «Паджеро» подбирался все ближе, он видел, как опустилось стекло с левой стороны. Но тут маршрутка вильнула боком, и Олег быстро вписался в просвет, который тут же закрыл «бычок», загородив преследователей.
– Потом, – почувствовав, что весь взмок, повторил Олег, – я тебе все объясню. И работу бросай, уезжай куда-нибудь на неделю или две. Я тебя найду, слышишь?
Вика что-то говорила, но Олег уже выключил телефон, оглянулся, потом посмотрел вперед. «Бычок» надежно закрывал его от зеленой машины, затору не было видно конца и края, да еще и светофор впереди зажегся красным. Он глубоко вдохнул, повернулся и, стараясь не глядеть на скрюченные пальцы и заострившееся лицо Морока, быстро обыскал его. Нашел паспорт во внутреннем кармане, положил вместо него свой, отвернулся, скинул куртку и бросил ее назад. В салоне стало холодно, влетели пухлые бесформенные снежинки и сразу растаяли, оставив после себя небольшие лужицы. Решение пришло моментально, от одной мысли о том, что предстоит, сводило скулы и подрагивали руки, но Олег понимал, что по-другому нельзя. Поменять документы и свалить – Морок прав, что может быть проще.
Машины дружно взяли с места и тронулись вперед, Олег ехал в потоке, поглядывая в зеркало заднего вида. «Паджеро» не отставал, держался немного позади. Проехали еще немного, скорость увеличилась, потом еще, когда проскочили перекресток. Дорога пошла в горку, поток забуксовал, но Олег не торопился, перестроился в правый ряд и ждал момента. Впереди была развязка с поворотом вправо, и встречка всегда пустовала – так причудливо работал светофор. Машины штурмовали пригорок, впереди показалась эстакада, едва видимая за снежной пеленой, свет от фар встречных машин бил по глазам. Олег пропустил «бычок», потом еще несколько машин, потом произошло то, чего он ждал, – закрылся светофор на встречной полосе и шедшие перед ним машины рванули вперед. Олег держался за ними и, не доехав до перекрестка сотни метров, вывернул руль влево, дал по газам, с разгона пробил ограждение на мосту, и «Тойота» полетела в реку.
Падала она, казалось, долго, минут двадцать, а то и больше: медленно-медленно приближалась черная длинная полынья, ширилась, распахивала края. Исчезали дома и деревья, точно их кто-то ластиком стирал, потом вовсе пропали, вокруг стало пусто и светло, а потом очень холодно. «Тойота» свалилась носом в воду, врезалась в нее с оглушительным треском и пошла ко дну. Олег глубоко вдохнул, открыл дверцу и зажмурился, будто это могло помочь.
Ледяная вода обхватила, как клешнями, держала крепко, парализуя, не давая и шевельнуться. Олег рванулся вверх, дернулся из последних сил и, оказавшись над водой, открыл глаза. На мосту образовалась «пробка», люди метались в свете фар, слышались крики, гудки, а снег валил все гуще и гуще, сквозь него были видны только тени. Олег сделал несколько сильных гребков, добрался до крепкого льда, выполз на него, поднялся на ноги и побежал прочь от моста. Минут через пять влез по покатому склону на берег и, не обращая внимания на изумленных прохожих, побежал дальше, вдоль дороги. Бежал, сжав зубы и считая в уме до тысячи, а когда доходил до конца, начинал снова. От холода перед глазами все плыло, и почему-то зверски мутило, будто съел что-то несвежее, он уже всерьез опасался, что его сейчас вырвет. Но нет, обошлось, холод и снег сделали свое дело, и он бежал дальше, не оглядываясь, не смотря по сторонам. Сбавил шаг лишь у своего дома, постоял напротив подъезда, а когда зубы начали выбивать яростную дробь, рискнул и поднялся наверх.
Ключ благополучно пережил заплыв, уцелел в кармане джинсов, как и мобильник с записью осиповской исповеди – Олег берег его, как самое дорогое. Он открыл дверь и оказался в квартире. Быстро осмотрелся и стал переодеваться. Натянул вместо мокрой сухую одежду, чувствуя, как отогревается тело, как бежит по жилам кровь. Сунул мокрый паспорт Морока в карман осенней, не по сезону тонкой куртки, пошел во вторую комнату и открыл старый сервант, где за коробками с книгами и посудой обнаружилась серая спортивная сумка из плотной ткани. Олег вытащил сверху прикрывавший содержимое черный пакет, запустил руку внутрь и сразу наткнулся на плотную пачку денег, а в боковом кармане лежал новенький выключенный мобильник.
Сумка оказалась тяжелой и неудобной, била по бедру, когда Олег, перекинув ремень через плечо, бежал по лестнице вниз. Он выскочил из подъезда, огляделся и рванул было к маршруткам, но остановился на полпути, побежал обратно на шоссе и поднял руку.
Попутка остановилась минут через семь, и водитель согласился подкинуть Олега до «поста», то есть до первой остановки за городом. Долетели быстро, Олег расплатился и дальше километра три шел по обочине пешком, пока не добрался до небольшого мотеля. Тот стоял в стороне от дороги, почти незаметный за рядами припаркованных поблизости дальнобойных фур – их тут было штук десять, не меньше. Но место, к счастью, нашлось, крохотный отдельный номер в конце коридора на втором этаже, с удобствами в том же коридоре. Он первым делом затолкал сумку подальше наверх шкафа, убедился, что от двери ее не видно, и, пройдя в душ, включил горячую воду, почти кипяток. Долго стоял под ним, не в силах оторваться, пока сердце не заколотилось от жары, а в лицо не ударила кровь. Вышел на ватных непослушных ногах, добрался до своего номера и свалился на кровать, не в силах даже думать ни о пережитом сегодня, ни о завтрашнем дне.
А тот сам ворвался в его номер: сначала за тонкой стенкой раздался оглушительный мат и грохот, будто по полу гантели рассыпали, потом кто-то весело хохотал в коридоре, потом в дверь постучали. Олег еще неважно соображал спросонья, полежал, прислушиваясь к звукам снаружи, и решил не открывать. Но стук повторился, уже более настойчивый, за дверью послышались голоса. Мгновенно резанувшее чувство опасности подстегнуло, и Олег быстро оделся. Понятное дело, если бы за ним пожаловала полиция или люди Чиркова, так деликатно стучать в дверь ни те, ни другие не стали бы, а вломились бы, растоптав, к чертям, фанерную створку. Как бы то ни было, придется открыть. Олег огляделся по сторонам в поисках чего-либо острого или тяжелого, ничего такого не обнаружил и, приготовившись к самому нехорошему, повернул ключ в замке.
За дверью стояла грубо накрашенная девица с нагловатой улыбочкой на помятой физиономии, одетая в короткое платье и высокие сапоги на немыслимых «шпильках». Поодаль стенку подпирала еще одна, размалеванная, с длинными волосами, падавшими ниже плеч, в короткой юбке и сапогах, точно таких же, как у «коллеги». Улыбались девицы одинаково похабно, и та, что стояла напротив, проговорила:
– Отдохнуть не желаете? Можно час, можно на ночь, на ночь дешевле…
– За двоих скидка будет, – добавила вторая и, оторвавшись от стены, подошла, покачивая бедрами, вопросительно уставилась на Олега.