Трижды заслуженная вдова
Шрифт:
Возмущение коварством подруги рвалось наружу из глубины моей души. Быстренько припомнив кое-какие слова, я дала ему выход, трагически воскликнув:
— О, коварная Люська!
«Коварная» опустила глаза, а я уже нормальным тоном добавила:
— Ты не очень-то реагируй на то, что говорит Вовка. У него работа такая — запугивать невиновных…
— А мы с тобой невиновные? — усомнилась подруга.
— Конечно! Мы же ничего не натворили! Пока…
Люська заметно повеселела, и остаток вечера прошел почти спокойно. Время от времени она, конечно, глубоко вздыхала, чем ужасно меня раздражала и мешала смотреть телевизор. Несколько раз звонил Ромка и веселым голосом сообщал, как он без меня скучает. Я пообещала мужу, что в ближайшие несколько дней обязательно его навещу, и, приняв душ, легла спать.
Утро началось с вопроса Люськи:
— Что делать?
— Ты бы еще спросила, кто виноват, — пробормотала я, переворачиваясь на другой бок. — Тоже мне, русская интеллигенция…
— Я в смысле планов на сегодня, — пояснила интеллигенция.
Пришлось встать. Немного подумав, я сообщила:
— К Соне поедем. Звони Левке, узнавай адрес, ну и так далее. А завтра с утра пораньше махнем в Тулу. Что-то не дает мне покоя эта внебрачная дочь Арнольда Флавиевича… Как-то слишком вовремя она появилась!
Людмила набрала номер Льва и быстро сунула трубку мне в руки. Левка отозвался сразу после первого гудка. Может, он и не спал вовсе?
— Лева, — учительским тоном обратилась я к нему, — доброе утро. Скажи нам, будь любезен, адрес Софьи Арнольдовны…
— Доброе утро, Женя, — бодро отозвался Левка. — Я вам лучше покажу, где она живет, а то вы с непривычки заплутаете… Можем на моем джипе поехать.
Этот вариант хоть и был заманчив, никак мне не подходил. Соня наверняка знала Левкину машину. Непонятно почему, но мне это не понравилось. Зато возникла идея.
— Лева, ты сделай, пожалуй, вот что: позвони Соне и скажи, мол, одна писательница жаждет написать книгу о ее знаменитом отце. Упирай на то, что баба эта дотошная, так что лучше с ней встретиться, пускай она из первых уст узнает нужную информацию! Дескать, если ты ей откажешь, она ведь к другим людям пойдет, и еще неизвестно, чего они могут наговорить! В общем, соображай сам, но чтобы сегодня эта Клеопатра нас приняла, как родных!
— Понял! — радостно воскликнул Лев-
— Уже делается! Я вам перезвоню!
В трубке раздались короткие гудки.
— Ты чего задумала? — Люська вплыла в комнату с подносом, на котором дымились две чашки кофе и зазывно розовели бутерброды с ветчиной.
— А где сливки? — разочарованно протянула я, заглянув в свою чашку.
— Нету! — огрызнулась подруга. — Я те не «Метрополь». Ешь, что дают!
Испугавшись, что меня могут запросто лишить завтрака, я схватила бутерброд и принялась заливать его черным кофе.
— Так что же ты задумала? — покончив с трапезой, повторила Люська. — Зачем Левку с собой брать? И потом, кто, глядя на тебя, поверит, что ты писательница? Никакого фасада! Соня сразу сообразит, что здесь дело нечисто! Давай, ты будешь моим секретарем, а я уж, так и быть, писательницей…
Критически оглядев хитрюгу, я покачала головой:
— Ты тоже… того… не внушаешь! Знаешь -то? Мы будем с тобой соавторами! Ну, как Ильф и Петров, например, или братья Стругацкие… Ты только, Люсь, больше молчи и делай умное лицо. Спрашивать буду я.
Заверещал телефон.
— Женька, все в порядке! — отрапортовал Лева. — Софья Арнольдовна ждет нас в тринадцать!
— Прекрасно!
— Жень, — стушевался Лев, — а меня с собой возьмете?
— Конечно, — вздохнула я, — куда ж мы без тебя теперь! Ты ведь тоже… за справедливость.
Договорившись с ним о времени и месте встречи, я отключилась.
— Так зачем ты этого… Леву с собой тащишь? — накинулась на меня Люська. — Мало тебе меня?! Зачем нормальных людей под статью подводить?! Парню в жизни и так не повезло с отцом…
— Люсенька, уймись, — лениво прервала я гневную речь подружки. — Твоему Левушке никакая статья не светит. Если ты помнишь, Вовка говорил только о нас двоих. А беру я его с одной-единственной целью: Соня по доброте душевной может наговорить что было и чего не было. А этот юноша поможет нам отфильтровать… Я доступно объясняю?
— Я ж не дура, — обиделась Люська. — Теперь все ясно. Кстати, старушка, времени ; нас не так много. Пора в путь собираться.
Люська была права. До дома Сони Либерман добираться около часа по хорошей дороге. Однако ночью потеплело, и теперь надежды о хорошей дороге можно было похоронить. Наскоро приведя себя в порядок, мы тронулись в путь.
Возле центрального универмага нас ждал Левка. Он вертел головой на 360 градусов, гадая, откуда мы появимся, и, разумеется, пропустил этот счастливый момент. Плавно затормозив на обочине, я посигналила. Чтобы приятель не ошибся и не прыгнул по рассеянности в какую-нибудь другую машину, Люська опустила стекло, высунула голову и громко крикнула:
— Левка! Мы здесь!
Он нас заметил и рысцой подбежал к машине.
— Привет! — поздоровался он, усаживаясь на заднее сиденье. — Значит, маршрут такой: сейчас выезжаем на Егорьевское шоссе. Там пилим и пилим… Не помню точно, но где-то будет поворот на Капустино. Это деревня такая. Там и проживает Софочка. Нам главное — до Капустина добраться, а дальше уж я сориентируюсь.
Я пожала плечами, и мы поехали. На Егорьевское шоссе мне еще не доводилось выезжать, поэтому пришлось целиком и полностью довериться нашему Сусанину и дорожным указателям. Вследствие моей неопытности и бестолковости Льва мы заблудились. Думаю, этого можно было бы избежать, если бы мои два попутчика не давали совершенно противоречивых указаний.
— Направо! — кипятилась Люська. — Там так написано!
— Разуй глаза! — возражал Левка. — Там налево, а не направо!
— Я, по-твоему, не знаю, где право? Правая рука это та, где большой палец слева!
В результате, чтобы никому не было обидно, я ехала прямо. И вот теперь мы стояли на краю деревни Аксеново. Дорога неожиданно. кончилась. Перед нами расстилалось бесконечное поле, заваленное грязносерым снегом. Вокруг не было ни души.
— Ну, и куда теперь? — с тоской поглядев на часы, спросила я. До встречи с Соней Либерман оставалось двадцать минут.