Трижды заслуженная вдова
Шрифт:
— Но… я не шучу! — заявила Света в полный голос. — Ваш телефон мне дал Вениамин Званцев. Он сказал, что я могу остановиться…
— Ах, Веник! Тогда это меняет дело! — я легко пошла на попятную. — Этот господин волен распоряжаться своим и нашим жильем, как ему вздумается! — И, подумав, тихо добавила: — Гад!
Тут необходимо пояснить, что гад по имени Веня — наш с Ромкой друг, товарищ и враг, то есть, я хотела сказать, брат. Раньше он был бомжем. В один прекрасный день я обнаружила его сидящим на коврике возле нашей квартиры. Вернее, тогда эта квартира была Ромкина — до женитьбы на мне Алексеев являлся моим соседом. После свадь-бы мы учинили ремонт: снесли стену и получили отличную
Но кое-что мне совершенно не нравилось в Венике, а именно его безграничная и какая-то маниакальная любовь к женщинам. Венька любил их всех так же, как я любила в детстве бездомных собак. Ему совсем неважно — худая или толстая, высокая или коротконогая, блондинка или лысая… Глав-ное, что она — женщина. Он охмурял каждую так, что создавалось впечатление, будто только врожденная скромность и некоторый недостаток средств мешают ему немедленно жениться на избраннице и бросить весь мир к ее ногам. Однако, скажу по секрету, жениться в ближайшем тысячелетии Веник не планирует. Просто такая любвеобильная натура у человека! Первое время я ужасно злилась, обзывала его Казановой, Дон Жуаном и другими нехорошими словами. Веник некоторое время терпел, а потом в очень доходчивой форме объяснил мне, что каждую даму он искренне любит, но, увы, не может жениться на всех сразу — он же не султан Брунея! Поэтому и приходится несчастному уделять каждой женщине максимум внимания и любви, а затем расставаться, чтобы переключиться на следующий объект страсти.
Я недоверчиво хмыкнула, выразив надежду, что ему не удастся совратить с пути истинного моего Ромку, в противном случае оба рисковали остаться кастратами и отправиться в услужение в гарем к тому же султану Брунея. Веника такая перспектива не обрадовала, и он поклялся самым дорогим, что у него есть, не посягать на честь Алексеева. Этим «самым дорогим» Веник жутко дорожил, поэтому я поверила его словам.
И вот теперь любовная страсть Веньки распространилась и на Тулу. Я мысленно захихикала, представляя себе физиономию приятеля, когда он вернется домой. На данном этапе он крутил роман с продавщицей из книжного киоска и, думается мне, в его планы не входит встреча с бывшей возлюбленной.
— Конечно, Света, — ответила я девушке, растерянно молчавшей на том конце провода. — Приезжайте! Мы вас очень ждем и будем рады вашему визиту! Особенно Вениамин!
Положив трубку, я поняла, что на курсы уже не попаду, махнула рукой — небольшая месть Венику намного приятнее каких-то там курсов — и уныло уставилась на ободранные стены жилища.
— Что, карасавыса! — прошипела я, глянув на себя в зеркало. — Упустила бригадира ремонтников! А какой «арол» был, а?! Теперь придется самой ковыряться!
Я с тоской оглядела квартиру, мысленно прикинула объем работ и пришла к выводу, что ремонт будут заканчивать уже мои внуки.
Быстренько переодевшись, я отправилась на кухню готовить ужин для дорогой гостьи, ну и заодно для моих мужчин. Такса Рудольф, мой любимец, и Венькин кот Монморанси, белобрысый, наглый и здоровый, в мгновение ока материализовались на пищеблоке, едва я хлопнула дверцей холодильника.
— Явились, субчики! — заметив животных, сказала я. — Вообще-то вы со вчерашнего дня на диете!
Услыхав такое наглое заявление, кот презрительно мяукнул хорошим басом, а такса нерешительно тявкнула.
— Не грубите старшим! — строго прикрикнула я на них. — Ладно уж, сегодня я вас покормлю, но завтра…
Монморанси и Рудольф радостно заулыбались и согласно закивали головами. Я выделила им по хорошему куску мяса и погрузилась в размышления по поводу перспектив ремонта своими силами. Что и говорить, они не радовали! Если с обоями я еще как-нибудь справлюсь, то побелка потолков и укладка напольного покрытия вызывали у меня животный ужас. Честно говоря, я даже не представляла себе, какой инструмент для чего предназначен. В магазинах продавцы долго и нудно объясняли, чем, к примеру, мастерок отличается от шпателя и какой из них для чего предназначен. Но я, пребывая в полной уверенности, что строители и без меня все знают, слушала крайне невнимательно.
Мои печальные мысли были прерваны робким звонком в дверь. От неожиданности я вздрогнула и уронила кусок колбасы на пол. Монморанси моментально его схватил и, довольно урча, угнездился на холодильнике. Я пошла открывать. Когда до двери оставалось каких-нибудь два шага, моя нога неожиданно поскользнулась на чем-то мягком и скользком, и я растянулась во весь рост в прихожей, изрыгая при этом адские проклятия.
— Рудольф, — закричала я, потирая ушибленный зад, — если ты еще раз…
Пес, уловив нотки раздражения в голосе хозяйки, моментально скрылся, а я, отлепив от подошвы тапочка кусок спрятанного таксой на черный день мяса, поплелась открывать. История с запасами повторялась по сто раз на дню: куски мяса, моркови и прочих продуктов и сухой корм выпадали подчас из самых неожиданных мест. У Рудольфа была особая страсть к заначкам, как у норковой охотничьей собаки.
Звонок повторился.
— Иду уже! — крикнула я и распахнула дверь.
На пороге стояло небесное создание на вид лет шестнадцати. Хрупкую фигурку девушки не уродовали ни здоровые ботинки на толстой подошве, ни широченные брюки, ни жуткий пуховик огромного размера. На милом, румяном с мороза личике звездами сияли голубые глаза, а губы без следа помады робко улыбались.
— Вы Женя! — догадался ангел.
— А вы Света! — не осталась в долгу я.
Девушка энергично затрясла головой в
знак согласия, а я ухмыльнулась: ну Веник, блин, дает! На малолеток потянуло! Есть такое умное слово, которым называется это отклонение в мужской психике, только я его забыла. Впрочем, маньяк тоже подойдет.
— Проходи! — я распахнула дверь. — Только осторожно, у нас ремонт!
Света переступила порог и спросила:
— А когда Вениамин придет?
— Скоро, — успокоила я ее, — мы с тобой сейчас перекусим, а потом вместе с ребятами поужинаем.
Малолетка согласно кивнула и скинула с себя верхнюю одежду. Господи, до чего ж она была худа! Как только Веник позарился на это пособие для кабинета анатомии!
Я усадила Свету за стол и налила ей кофе. Вскоре мы уже беседовали, как старые знакомые. Кстати, выяснилось, что ей уже «целых девятнадцать» лет, она студентка юридического института и у нее есть бойфренд, за которого в скором времени она собирается замуж. Еще выяснилось, что она приехала к нам в город по очень важному делу. Что за дело, Света не сказала, а я в силу своей природной скромности выяснять не стала.
— Ну, а кто твои родители? — наливая себе шестую по счету чашку кофе со сливками, полюбопытствовала я.