Троцкий и заговор в Красной Ставке
Шрифт:
К лету 1918 г. активизировалась и «подрывная» деятельность И.В. Сталина в военном ведомстве. Еще 3 мая Дзержинский, обработанный Сталиным во время зимней поездки в Пермь [456] , предложил на заседании Оргбюро ЦК, чтобы представитель Особого отдела ВЧК «еженедельно делал доклады члену ЦК Сталину для доклада Оргбюро или непосредственно Оргбюро» (предложение приняли, сообщили о решении М.С. Кедрову) [457] . 18 июня 1919 г. Сталин доложил Ленину, что «в районе Кронштадта открыт крупный заговор» с целью захвата крепости, подчинения флота, удара в тыл Красной армии и открыть Родзянко путь в Петроград. Сталин довел до сведения Ленина, что все участники заговора арестованы, ведется следствие [458] . Атмосфера накалилась настолько, что 15 июня 1919 г. ЦК РКП(б) обязал все партийные учреждения и их работников сообщать в особые отделы обо всех фактах измены, дезертирства и шпионажа [459] ; руководство ОО ВЧК впоследствии подчеркивало значение этого решения ЦК, «распространяющегося и на комиссарский состав» Красной армии [460] . А 22 июня вышло постановление ВЦИК, возложившее (разъясняло в приказе ВЧК) «на ЧК… более чем когда-либо тяжелые задачи — очистки Советской республики от всех врагов рабоче-крестьянской России… Внутри страны белогвардейцы, пользуясь частичными (курсив мой. — С.В.) нашими неудачами, подымают головы и стараются связаться с заклятыми врагами пролетариата — Колчаками, Деникиными, финскими, польскими и иными белогвардейцами. В самом тылу нашей армии происходят взрывы мостов, складов, кражи и сокрытие столь необходимого армии оружия и пр. и пр.» [461] .
456
Архив
457
Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 117.
458
Сталин И.В. Соч. Т. 4. М., 1947. С. 263.
459
Леонов С.В. Государственная безопасность Советской республики в пору Октябрьской революции и Гражданской войны // Государственная безопасность России: История и современность. М., 2004. С. 355.
460
Архив ВЧК. С. 133.
461
Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 127–128.
В ночь на 3 июля 1919 г. в Серпухове был арестован генштабист Н.Н. Доможиров [462] , давший 8 июля показания против Главкома и своих коллег. В показаниях говорилось, что в последнее время положение Вацетиса «как бы пошатнулось (что неудивительно, принимая во внимание обращение с ним председателя РВСР. — С. В.), он стал мрачен и запил». Генштабист Е.И. Исаев убедил пьяного Вацетиса, что белые готовятся к захвату власти и угрожают расстрелять или даже повесить Главкома, обещая, однако, сохранить ему жизнь и оставить в должности командира батальона, если Вацетис окажет им помощь. Главком спьяну согласился, но все «подготовления были лишь в области разговоров» и конкретные шаги «заговорщиками» не предпринимались, если не считать небольшой латышской части, по показаниям Доможирова, «будто бы» (за свои слова Доможиров ручаться отказался) отправленной в Москву или уже давно находящейся в Москве. Причем вскоре выяснилось, что Главком в действительности не популярен даже у латышей, на которых (из этого якобы исходил Исаев) он вроде бы мог опираться. Сам Доможиров, приехав в 15-ю армию, к латышам, «воочию убедился, насколько там любят „деда“ (так за глаза называли Главкома. — С. В.) и как там все за ним пойдут, — кроме бранных отборных слов со стороны членов РВС… по адресу Главкома ничего не слышал, а, когда я сказал, что членом РВС армии может быть назначен Вацетис, то Данишевский (член РВС. — С. В.) крикнул: „Так это правда! Да ведь это же предательство“». На этом, показал Доможиров, разговоры о перевороте и закончились, после чего Исаев поставил вопрос «о создании скелета Генерального штаба с тем, чтобы поставить выпуск 1917 г. в такое положение, чтобы с ним считалась всякая власть» [463] . Последняя мысль действительно должна соответствовать действительности: еще А.А. Антонов, пообщавшись с отдельными генштабистами в конце 1918 г., заявил: «Генштабисты — по крайней мере, большинство из них — усиленно стараются подчеркнуть, что они служат правительству и отнюдь не желают знать ни о каких большевиках и даже ни о каких классах» [464] . Если Исаев и не озвучил вопрос о постановке выпуска в особое положение при любой власти, то она, безусловно, подразумевалась.
462
РГАСПИ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 12317. Л. 7.
463
Там же. Ф. 76. Оп. 3. Д. 61. Л. 3–6 об. Показания Н.Н. Доможирова.
464
Там же. Ф. 17. Оп. 4. Д. 48. Л. 179.
Хронология изложенных в показаниях Доможирова событий уточняется по приказам Полевого штаба по личному составу. 8 июня «прибывший 4 июня с.г. начальник штаба Западного фронта генштаба Н.Н. Доможиров» прикомандировывался в распоряжение Ф.В. Костяева и зачислялся «с указанного числа на все виды довольствия при штабе» [465] . 1 8 июня Доможиров назначался командующим 15-й армией [466] , но приказом от 4 июля «прибывший в распоряжение Главнокомандующего бывший командующий 15-й армией… Н.Н. Доможиров прикомандировывается к штабу и зачисляется на все виды довольствия с 30 июня» (в качестве основания — рапорт Доможирова от 30 июня № 2785) [467] . Выбор чекистами в качестве первой жертвы Доможирова обусловлен был, вероятно, тем фактом, что он уже дважды (!) находился под следствием. Второй раз в числе трех обвиняемых в разглашении военной тайны [468] — об измене тогда речи не шло, но тем не менее… К тому же нелестную оценку незадолго до ареста Доможирова получил его штаб. 23 июня Ивар Смилга заявил Эфраиму Склянскому: «Смилге по прямому проводу сообщил, что работа штаба Запфронта совершенно не налажена. Того же мнения держатся Вацетис, Костяев и Петин. Смилга требует немедленной присылки Соллогуба на должность начальника оперативного отделения и минимум двух генштабистов, достаточно опытных и работавших уже ранее на наших фронтах. Целиком поддерживаю просьбу Смилги» [469] .
465
РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 36. Л. 234.
466
Там же. Л. 251 об.
467
Там же. Л. 282.
468
Там же. Ф. 24380. Оп. 7. Д. 76. Л. 3, 13 об. 6 февраля 1919 г. председатель Петроградской трудовой коммуны Г.Е. Зиновьев сообщил Э.М. Склянскому, что 28 января он получил незашифрованную телеграмму совершенно секретного характера о приказании Главкома И.И. Вацетиса минировать все мосты в районе Петрограда «для взрыва их в случае надобности». Доможиров обвинялся в том, что, «будучи начальником штаба Северного фронта, обязанным распределять порядок отправки и секретный характер телеграмм… допустил, что телеграмма… была направлена по назначению без его прямого указания на ее секретный характер, т. е. в нерадении по службе».
469
Там же. Ф. 6. Оп. 10. Д. 14. Л. 191.
На показаниях этого генштабиста (прямо говоря, весьма шаткой базе) развернулось следствие. Ключевым моментом, как уже говорилось во Введении, стало пьянство Главкома [470] . После ареста Доможирова допрашивали руководящих работников ПШ, к расследованию подключили Реввоентрибунал Республики [471] .
В.Г. Краснов и В.Г. Дайнес опубликовали фрагмент, вероятно, предварительных показаний генштабистов:
470
См. подр.: Там же. Ф. 24830. Оп. 7. Д. 125. Л. 44.
471
РГАСПИ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 10446. Л. 1; Ф. 5. Оп. 2. Д. 160. Л. 12.
«Е.И. Исаев: На одной из встреч в конце апреля или начале мая 1919 г. Малышев предложил организовать захват Тулы, Серпухова и Москвы, чтобы совершить внутренний переворот.
И.П. Павлуновский [472] : Кто должен был стоять во главе заговора?
А.К. Малышев: По-моему, никто из нас не мог встать во главе заговора, благодаря своему политическому ничтожеству. Единственно, кто мог возглавить движение, так это Главком Вацетис, который, по словам Исаева, пока колеблется. После продолжительных разговоров, выяснивших несостоятельность наших предположений, план был оставлен.
472
Павлуновский И.П.
– 1-й заместитель заведующего Особым отделом ВЧК.
И.П. Павлуновский: Если я правильно понял, то активное воздействие на Главкома оказывал Исаев?
Б.И. Кузнецов: Исаев как-то (когда это было, не помню) передал, по-видимому, Вацетису, что ему угрожает петля в случае, если белые одержат верх».
Заметим, что из показаний Н.Н. Доможирова от 6 июня видно, что это Исаев заявил пьяному Главкому. Здесь ни о каком пьянстве речи нет.
«Н.Н. Доможиров: Тогда, если не ошибаюсь (теперь уже нет уверенности — С. В.), Главком будто бы (курсив мой. — С. В.) спросил Исаева: „Что же делать?“ Видимо, с этого времени Исаев и стал наводить Вацетиса на то, чтобы исправить свою участь и совершить что-нибудь серьезное. Был я у начальника Полевого штаба Костяева, который страшно был ошеломлен своим увольнением (не ранее 15 июня 1919 г. — С В.) и всячески бранил Главкома. Тогда тот ему сказал: „Давайте им устроим переворот“ или „надо им устроить переворот“, точных слов не помню» [473] .
473
Краснов В.Г., Дайнес В.О. Указ. соч. С. 192.
Последние два предложения, возможно, проливают свет на события заговора: необходимость военного переворота Вацетис, Костяев и их подчиненные могли признать после 15 июня 1919 г. Тогда это была реакция на уже состоявшееся решение о чистке Полевого штаба.
21 июня 1919 г. на заседании МК РКП(б) Гусев обратил внимание «на Ставку в Серпухове», где скопилось «много негодного элемента», создающего «крайне скверную атмосферу». По впечатлениям Гусева, коммунистов в ПШ было «крайне мало», лучших С.И. Аралов забрал на Западный фронт, доставшаяся в наследство «ячейка не имеет ровно никакого влияния»; серпуховские военные специалисты позволяли себе «совершенно недопустимое обращение с… коммунистами»; местная же организация коммунистов вела агитацию против Полевого штаба среди рабочих; в отделах ПШ не везде были комиссары, к тому же отдельные комиссары находились «не на высоте положения». Гусев предложил Военной организации при МК РКП(б) «твердых и надежных» коммунистов для установления строгого контроля за сотрудниками ПШ и налаживания партийной работы в серпуховском уезде, где часто происходят восстания дезертиров. Закончил Гусев обещанием переговорить о необходимости чистки Полевого штаба с Ф.Э. Дзержинским [474] . Результатом «беседы» не могли не стать аресты: прошло менее полугода с момента изъятия чекистами контрразведки из Регистрационного управления Полевого штаба, и страсти по поводу ареста Г.И. Теодори еще не стихли. Дзержинский получил casus belli. После ареста однокурсников и соратников Теодори альтернатива ОО ВЧК была окончательно уничтожена. Связь дела Теодори с делом его коллег прослеживается по докладу И.П. Павлуновского В.И. Ленину. Павлуновский связал воедино дела генштабистов 1917 г. выпуска: «оказывается», еще в Петрограде (т. е. до мая 1918 г.) состоявших в «различных белогвардейских организациях союзнической ориентации»: так, — докладывал Павлуновский, — генштабисты Н.Н. Доможиров и Б.И. Кузнецов совместно с Теодори и «Хитрово» [475] входили в состав организации с генштабистом Поляковым во главе [476] ; «Исаев участвовал в какой-то организации, в которой состояла Кузьмина-Караваева, находившаяся в связи с Поляковской организацией» [477] .
474
ЦАОПИМ. Ф. 3. Oп. 1. Д. 101. Л. 1, 3 об.
475
Хитрово в списках генштабистов не значится. Вероятно, так в тексте ошибочно именуется В.В. Хрулев.
476
В списках генштабистов значится лишь генерал-майор Б.И. Поляков, окончивший Николаевскую академию Генштаба в 1906 году. Теодори в выявленных нами документах за 1918 и 1920 годы ни разу о нем не упоминает; из генералитета Теодори уважительно отзывался лишь о Ф.В. Костяеве. Маловероятно, что указанные Павлуновским генштабисты могли состоять в организации, возглавляемой этим «старым» генштабистом.
477
РГАСПИ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 12317. Л. 8–9.
23 июня 1919 г. Троцкий, критикуя Особый отдел Южного фронта, не отказал себе в удовольствии «приложить» Кедрова. Председатель РВСР обратил внимание ЦК через своего заместителя Склянского (тот должен был передать сообщение Е.Д. Стасовой В.И. Ленину и Л.П. Серебрякову) «на полную и безусловную негодность и даже вредность особых отделов в нынешнем составе. Во главе их стоят лица безусловно непригодные. В качестве агентов фигурируют сомнительные элементы, карьеристы, бездельники, невежи. Поскольку Особый отдел считает себя независимым от столь авторитетных органов, как Реввоенсоветы, особые отделы впадают в оппозицию, занимаются мелким интриганством. Мне неизвестны случаи раскрытия изменников, шпионов, заговорщиков особыми отделами, зато они занимаются усиленной слежкой за членами Реввоенсовета, старыми партийными работниками» [478] . К 24 июня Дзержинский уже сговорился с Бонч-Бруевичем, произведшим на него «хорошее впечатление» относительно «чистки и сокращения Полевого штаба» с 1 200 до 300 человек. Дзержинский доложил, что в связи с сокращением служащих ПШ «стоит вопрос о передислокации штаба из Серпухова в Москву» [479] . При этом уже 24 июня объединенное заседание Полит- и Оргбюро ЦК обсуждало рапорт об отставке Бонч-Бруевича, которого упавшая как снег на голову должность крайне тяготила. Генерал своим нежеланием работать «достал» и И.И. Вацетиса, и С.И. Гусева [480] . Последний 25 июня или несколько позднее набросал и направил Ленину своеобразные «тезисы» (так окрестил текст Ленин) о Полевом штабе, в которых резко критиковал Вацетиса, выделившего себе 1 промилле работы ПШ и недостаточно умного даже для понимания невозможности «дать правильные директивы фронтам». Сам ПШ характеризовался Гусевым как «чисто бумажное учреждение», внезапное исчезновение которого фронты «даже не почувствовали бы». Досталось в «тезисах» и М.Д. Бонч-Бруевичу с его вечным нытьем по поводу назначения начальником ПШ [481] . В результате уже 13 июля постановлением РВСР новым начальником Ставки стал генерал-майор П.П. Лебедев, которому Бонч-Бруевич сдал должность 22 июля [482] . Павел Павлович Лебедев получил образование в Нижегородском графа Аракчеева кадетском корпусе, Александровском военном училище (1892), Николаевской академии Генерального штаба (1900, по 1-му разряду). Участник Первой мировой войны. На военной службе находился с 1890 г. (стаж в 1919 г. — 29 лет) — помощник столоначальника (с февраля 1904), и.д. столоначальника (с апреля 1904), помощник начальника отделения (с ноября 1904) Главного штаба; помощник начальника отделения (с июня 1905), делопроизводитель (с мая 1906) ГУГШ; делопроизводитель мобилизационного отдела Главного штаба (с марта 1909); делопроизводитель Мобилизационного отдела (с марта 1909); начальник отделения (с сентября 1910) ГУГШ; отбывал цензовое командование батальоном в 4-м Финляндском стрелковом полку (май — сентябрь 1912); начальник отделения Главного штаба (с января 1913);. начальник отделения управления генерал-квартирмейстера штаба Юго-Западного фронта (с сентября 1914); генерал для поручений при Главнокомандующем армиями Юго-Западного фронта; помощник генерал-квартирмейстера (с июля 1915), затем генерал-квартирмейстер штаба Северо-Западного (с сентября 1915); и.д. начальника штаба 3-й армии (с апреля 1917). Добровольно вступил в РККА. С апреля 1918 г. возглавлял мобилизационный отдел Всероссийского главного штаба, с февраля занимал должность начальник штаба Восточного фронта [483] . После назначения начальником Полевого штаба, 12 августа 1919 г., Лебедев издал приказ об установлении нового порядка хранения секретных документов, который, без сомнения, должен был улучшить положение дел в штабе: фактически контроль за его выполнением отныне возлагался прежде всего на комиссаров штаба [484] . Генерал сразу принялся жестко наводить порядок: 20 августа он уведомил сотрудников об увольнении телеграфистки Телеграфной конторы № 23 В.М. Козловой со службы и предании в распоряжение Особого отдела ВЧК за распространение ложных слухов о выезде ПШ из Москвы [485] .
478
Там же. Ф. 17. Оп. 109. Д. 14. Л. 116.
479
Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 126.
480
Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б). Повестки заседаний. Т. 1. С. 36.
481
РГАСПИ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 10317. Л. 1 и сл.
482
РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 36. Л. 319.
483
http.7/www.grwar.ru/persons/persons.html?id=41
484
РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 36. Л. 351 об.
485
Там же. Л. 360.
В июне 1919 г. генерал Федор Костяев, с подозрением относившийся к выпуску академии Генштаба 1917 г., как установил А.А. Зданович, дал следующие показания на следствии: «Вначале, по выходе из академии, этот выпуск не имел определенного лица, но впоследствии, с марта… 1918 г., в нем появилось течение, возглавляемое Теодори, с идеей создания молодого Генерального штаба… в противовес старого… Когда у Главкома появилась мысль о назначении некоторых молодых генштабистов выпуска 17 г., малоопытных, на ответственные места, я всячески этому противодействовал. Так было с назначением Исаева… на командную должность на Восточном фронте… и Доможирова… Отношение Вацетиса к выпуску 17 г. было доброжелательное, т. к. первые его сотрудники были именно из этого выпуска, и он на них смотрел, как на своих людей…» [486]
486
Зданович А.А. Был ли заговор в Полевом штабе? С. 94.
К июлю 1919 г. генеральное наступление на военное ведомство вступило в финальную стадию: 2 июля Ленин достает «из закромов» январский доклад Антонова и передает в Реввоентрибунал [487] . Любопытно, что в подлиннике доклада Антонова В.И. Ленин поставил — отправить в РВТР, при этом в фонде Реввоентрибунала дела о заговоре в Полевом штабе отсутствуют. Оказывается, при исполнении текст резолюции В.И. Ленина был изменен: «Отправить ВЧК к следствию над Ставкой». К.Х. Данишевский получил тем не менее копию доклада А.А. Антонова — вопрос в том — когда? [488]
487
РГАСПИ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 10446. Л. 1.
488
РГВА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 8. Л. 36. Сопроводительная записка К.Х. Данишевского И.П. Павлуновскому от 5 августа 1919 г.