Троцкий и заговор в Красной Ставке
Шрифт:
3 июля на заседании ЦК решался ряд важнейших военных вопросов, среди которых обновление состава РВСР и передислокация штаба в Москву [489] (переезд состоялся в первых числах августа) [490] . 4 июля ЦК принял решение об укреплении Особого отдела ВЧК [491] ; Оргбюро обязывалось заслушать доклад С.И. Гусева о Регистрационном управлении ПШ «после рассмотрения этого вопроса в Реввоенсовете Республики» — в обновленном 3 июля составе РВСР. Естественно, приняли решение о необходимости чистки РУ от военспецов [492] . 4 июля одна вооруженная рота 9-го запасного стрелкового батальона была направлена в Серпухой к начальнику ПШ — М.Д. Бонч-Бруевичу, «вкравшемуся» в доверие самому Дзержинскому, для несения караульной службы. В агентурной сводке МЧК (№ 21 от 1 июля) сказано, что большинство красноармейцев батальона находилось «на стороне Советской власти», состояние дисциплины признавалось удовлетворительным. На следующий день (5 июля) направилась в Козлов команда пулеметчиков из 20 человек — вероятно, для усиления охраны Реввоенсовета Республики [493] . В комплекте агентурных сводок Особого отдела при МЧK за 1919 г. аналогичного усиления охраны указанных военных органов нет — скорее всего, в Полевой штаб отправили верные большевикам части вследствие вполне понятных опасений активных действий со стороны генштабистов после «ходатайства» за Теодори.
489
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 22. Л. 1.
490
РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 36. Л. 380 об.
491
ЦК поручил «Оргбюро подыскать работников для Особого отдела» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 22. Л. 2).
492
Там же. Л. 2.
493
ЦАОНИМ.
3 июля Ленин продавил в ЦК нанесение окончательного удара по сторонникам Троцкого в Реввоенсовете [494] : И.Н. Смирнова, А.П. Розенгольца и Ф.Ф. Раскольникова заменили в РВСР на старых недоброжелателей наркомвоена — С.И. Гусева и И.Т. Смилгу, а также А.И. Рыкова [495] , назначенного, очевидно, из чисто прагматических соображений (он должен был координировать деятельность военведа и ВСНХ). ЦК постановило дать Вацетису «почетное военное назначение с приличным окладом» [496] . И. Дойчер пишет, что Сталин назвал Главкома изменником [497] , но, судя по резолюции, об измене Главкома на заседании речь не шла: скорее всего, это было сказано в запале вследствие несогласия руководства Восточного фронта с главным командованием Республики по стратегическим вопросам. Ленин на заседании пометил, что необходимо приложить все усилия, чтобы не допустить «духовной демобилизации военных работников» [498] — скорее всего, Троцкому в очередной раз напомнили, что большевики не старое офицерство и имеют право (и даже обязаны, разумеется, для пользы дела) на военной работе обжаловать сомнительные, с их точки зрения, решения в партийных органах. 5 июля Троцкий направил заявление в ЦК, в котором, ссылаясь на условия работы на фронтах, просил об освобождении от членства в Политбюро и председательства в Реввоенсовете, а также утверждении в звании члена Реввоенсовета Республики. Ряд шагов Центра Троцкий назвал «раскованными и прямо опасными нарушениями военной системы…установившейся и одобренной VIII съездом партии (курсив мой. — С.В.)». Выделенная фраза достаточно показательна: в своих баталиях с ЦК Троцкий сослался на решение высшего партийного органа. Ленин составил проект постановления Орг- и Политбюро ЦК с отказом от отставки Троцкого, в соответствии с которым ОБ и ПБ обязались «сделать все от них зависящее», чтобы урегулировать работу на «самом важном в настоящее время» Южном фронте, которой Троцкий занялся лично. Признав политику председателя РВСР на Южном фронте вполне законной, ОБ и ПБ обязывались предоставить Троцкому «возможность всеми силами добиваться того, что он считает исправлением линии в военном вопросе, и, если он пожелает, постараться ускорить съезд партии»! Троцкому предоставили возможность принимать участие в работе ПБ и РВСР в том объеме, который он сам себе определит [499] . Заметим, что это как раз было нетрудно: теперь в РВСР было столько сторонников Ленина, что Старик уже мог не опасаться за судьбу «престола» и проводить в военном ведомстве свою политику. В качестве показателя «неограниченной моральной доверенности» (так это назвал в 1929 г. Троцкий) [500] к председателю РВСР в июле 1919 г. Ленин даже выдал ему документ, аналогичный по форме «охранному листу» кардинала Ришелье, выпрошенному леди Винтер в легендарном романе Александра Дюма [501] . С поправкой — по сути это был всего лишь красивый жест, граничащий с издевкой.
494
См.: Войтиков С.С. Идея военной диктатуры… С. 56–63.
495
Дойчер И. Указ. соч. С. 439.
496
Trotsky’s papers. Т. 1. 1917–1919. L.; Р., 1964. Р. 578.
497
Дойчер И. Указ. соч. С. 439.
498
Ленин. Неизвестные документы. С. 291.
499
Там же. С. 292–293.
500
Троцкий Л.Д. Указ. соч. С. 456.
501
Ленин. Неизвестные документы. С. 294–295. Точный текст: «Зная строгий характер распоряжения товарища Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело» (РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 118. Л. 179).
В воспоминаниях К.Х. Данишевского говорится, что 5 и 6 июля положение дел в Полевом штабе оценивала специальная комиссия ЦК РКП(б); 7 июля сам Данишевский в своей записке Центральному комитету партии настаивал на «срочной смене главного командования» и отстранении «от работы ряда ответственных штабных работников» [502] . Данишевский вспоминал: «Я считал, что штаб в данном его составе не заслуживал больше политического доверия и что ему нельзя было доверить ведение крупнейших операций при колоссально развернувшихся фронтах». Это вполне вероятно: Данишевский никогда не доверял Вацетису; к тому же между 30 июня и 13 июля РВСР не собирался [503] — Данишевский вполне мог находиться в Москве. К остальному пассажу воспоминаний Карла Христиановича следует относиться с особой осторожностью: они вышли в одной книге с мемуарами другого участника описываемых событий — С.С. Каменева: «Надо было поставить во главе вооруженных сил… командующего и начальника штаба, уже непосредственно, на опыте фронтового командования, доказавших умение ориентироваться в Гражданской войне и на деле изучивших стратегию и тактику противника и успешно противопоставивших этой стратегии и тактике — советские, революционные стратегию и тактику, с учетом всей особенности классовой войны» [504] . Очевидно, чтобы уловить отличие «революционной» стратегии и тактики от буржуазной, надо быть таким великим военным теоретиком, как С.И. Гусев и иже с ним, но дело не в этом — такими людьми Данишевский признал С.С. Каменева и П.П. Лебедева [505] . Факт поездки Карла Данишевского в Серпухов для изучения обстановки подтвердил в своей статье А.А. Зданович. Исследователь в докладной записке Данишевского в ЦК: «Смену Главкома необходимо произвести в срочном порядке… Сугубо необходимо следить за всеми проживающими в квартире Вацетиса. Ремера, Стаднера и Катковича необходимо отстранить от должности коменданта и его помощников. Катковича необходимо арестовать… Обратить внимание на поездки для поручений Дылана и Эрнста Вацетиса в Москву, Костяева убрать из штаба. Изъять из ведения Главкома фонд РСФСР. Ни в коем случае нельзя допустить Костяева в Управление РВСР, а Главкома Вацетиса хотя бы консультантом в Совет Обороны или другое высшее военное учреждение. Особый отдел Полевого штаба подлежит чистке» [506] .
502
Данишевский К.Х., Каменев С.С. Указ. соч. С. 25.
503
Реввоенсовет Республики. Протоколы. Т. 1. С. 256.
504
Данишевский К.Х., Каменев С.С. Указ. соч. С. 31.
505
Там же.
506
Цит. по: Зданович А.А. Был ли заговор в Полевом штабе? С. 94–95.
8 июля Ф.Э. Дзержинский и И.П. Павлуновский составили рапорт, адресатом которого указан Реввоенсовет Республики. Однако подлинник документа отложился в секретариате В.И. Ленина, следовательно, документ и был составлен именно для председателя Совета Обороны. Руководители Особого отдела доложили об установлении связи Кронштадтской белогвардейской организации с белогвардейской организацией штаба Западного фронта. При этом допрос главного участника организации Западного фронта — начальника штаба фронта и командующего 15-й армией генштабиста 18-го года выпуска Н.Н. Доможирова дал возможность раскрыть центральную организацию, координирующую деятельность всех фронтов (за исключением Восточного), нацеленную на проведение военного переворота и находящуюся в Полевом штабе РВСР [507] . Руководителем организации был назван Главком Вацетис, собиравшийся, как сказано в показаниях задержанных, «тряхнуть Москвой». ВЧК и ее Особый отдел предложили арестовать Вацетиса и членов организации — Е.И. Исаева, начальника разведки Полевого штаба Б.И. Кузнецова, состоящего для поручений при начальнике ПШ А.К. Малышева, Ю.И. Григорьева, имевшего (так указали авторы доклада) связи с московскими белогвардейскими организациями и связанного через них с частью расквартированных в Москве полков — а также племянника Главкома члена РВС 15-й армии Эрнеста Вацетиса, личного адъютанта Вацетиса С.С. Дылана, коменданта ПШ А.В. Ремера и его помощника А.А. Стадлера. Кроме того, предлагалось арестовать и.о. начальника Полевого штаба Ф.В. Костяева «за недонесение о существовании в ПШ организации подготовки восстания и шпионажа» [508] . Совнарком в отсутствие представителей военного ведомства (даже Эфраима Склянского) постановил заменить Вацетиса Каменевым, причем пункт обсуждения назывался «об обновлении состава РВСР» [509] . То обстоятельство, что, вопреки обыкновению, не было даже Склянского, не случайно: аккурат к лету 1919 г. Троцкому удалось приручить Эфраима — тот даже позволил себе иногда опаздывать на заседания Политбюро, за что и получил нагоняй 3 июля [510] . 8 июля изыскания чекистов вылились в арест И.И. Вацетиса [511] . Сам Вацетис просил выслушать его в Совете Обороны, но совет не счел это нужным, причем (напомнил Ленину Главком 2 года спустя) «решающим» стало слово председателя Совета Обороны [512] . В этот день Дзержинский, Крестинский, Ленин и Склянский телеграфировали Троцкому об аресте Вацетиса в связи с признанием в предательстве Н.Н. Доможирова. Последний назвал участником заговора Е.И. Исаева, состоявшего «издавна для поручений при Главкоме» и жившего «с ним на одной квартире». В телеграмме указали, что Главкома изобличали многочисленные улики и ряд данных [513] .
507
РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 61. Л. 1.
508
Там же. Л. 2.
509
ГАРФ. ф. 130. Оп. 3. Д. 52. Л. 53.
510
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 22. Л. 5 об.
511
Там же. Ф. 5. Oп. 1. Д. 940. Л. 1.
512
Там же. Не исключено: сказалось то обстоятельство, что И.И. Вацетис иногда позволял открыто признавать некомпетентность Ленина в отдельных военных вопросах. (См.: Там же. Ф. 17. Оп. 109. Д. 14. Л. 77 об.)
513
Колпакиди А., Прохоров Д. Указ. соч. С. 88.
Судя по письму Вацетиса Ленину от 21 октября 1921 г., при аресте Главкома 8 июля повторилась ситуация Теодори: Вацетис оказался в одиночной камере. При аресте Главкому заявили, что «будто бы» ни в чем не обвиняется, «даже якобы не арестован, а лишь „изолирован“» и поэтому допрашиваться не будет [514] (более того, «заговорщику» позволили в заключении писать автобиографию) [515] . На вопрос Вацетиса о причине ареста последовал ответ: «По соображениям революционного времени» [516] .
514
РГАСПИ. Ф. 5. Oп. 1. Д. 940. Л. 1. В «слезницах» Теодори и обращении Вацетиса к Ленину могли приводиться исключительно правдивые факты, т. к. при желании адресаты легко могли проверить полученные сведения.
515
Поликарпов В.Д. Указ. соч. С. 44.
516
РГАСПИ. Ф. 5. Oп. 1. Д. 940. Л. 1.
8 июля вечером во исполнение решения ЦК на заседании СНК Ленин подписал проект постановления о замене Вацетиса С.С. Каменевым на посту Главнокомандующего [517] . Приход нового командующего был не случаен: по свидетельству А.А. Самойло, на Восточном фронте С.С. Каменев «в своих служебных отношениях далеко не был беспристрастен к своим сотрудникам, число коих, по отзывам лиц, близко знавших Каменева, последний упорно пополнял по соображениям, не только преследовавшим пользу службы» [518] . Иными словами, Каменеву непотизм был присущ даже в большей степени, чем ряду других военных руководителей, а потому за насыщение Ставки новыми кадрами (вопрос в том — какими) взамен арестованных можно было не волноваться… Это подтверждается приказами по Полевому штабу [519] .
517
Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 7. М… 1976. С. 362.
518
РГАСПИ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 10076. Л. 2–2 об.
519
См.: РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 36. Л. 312 и сл. К тому же не следует забывать, что ряд подразделений был вообще отчищен от спецов — например, Регистрационное управление ПШ.
В ночь на 9 июля 1919 г. последовал арест Е.И. Исаева, Б.И. Кузнецова, А.К. Малышева и Ю.И. Григорьева [520] . 9 июля Гусев приказал начальнику 5-го Латышского советского стрелкового полка «немедленно выслать в Полевой штаб охрану… для сопровождения арестованных в Москву» [521] . 13 июля начальник Канцелярии ПШ С.С. Харитонов и военком Семенов телеграфировали Регистрационному управлению: «командируйте в Серпухов 15 июля к 11 часам для освидетельствования Кузнецова» [522] ; в ЦУПВОСО — Эйтутиса 22 июля к 12 часам [523] . Примечательно, что М.Д. Бонч-Бруевич, запрашивая 14 июля И.П. Павлуновского об арестованных, датировал их арест ночью с 9 на 10 июля. Крайне странная ошибка памяти: прошло всего несколько дней. Еще более странно, что ошибку не исправил С.И. Гусев, наложивший на телеграмму визу «отправить». В телеграмме генерала уточняется список арестованных: помимо Вацетиса и 4-х названных генштабистов указаны начальник разведывательного отделения Б.И. Кузнецов, помощник начальника оперативного отделения В.К. Токаревский, комендант штаба А.В. Ремер, его помощник А.А. Стадлер и для поручений при коменданте Ф.М. Коткович. Бонч-Бруевич запросил Павлуновского, за кем числятся арестованные и каков их формальный статус — задержаны ли они «в административном порядке», находятся ли они под следствием или же их арест следует расценивать «как меру против уклонения от такового» [524] . В приказе по ПШ от 28 июля указано, что за Особым отделом ВЧК под следствием числятся следующие сотрудники штаба: А.В. Ремер, А.А. Стадлер, Ф.М. Коткович, Б.И. Кузнецов, В.К. Токаревский, для особых поручений при начальнике ПШ А.К. Малышев [525] , для особых поручений при бывшем Главкоме Е.И. Исаев, адъютанты бывшего Главкома С.С. Дылан и Э.И. Вацетис, письмоводитель бывшего Главкома Е.М. Уфимцев, делопроизводитель Управления инспектора артиллерии С.Д. Нколаи…с 14 мая; служитель общего отделения Административно-учетного управления Ф. Руднев с 12 июля [526] (с чем связан арест последнего — непонятно). С.С. Дылан был отмечен Л.Д. Троцким еще 19 августа 1918 г. (он уже в это время был личным адъютантом И.И. Вацетиса) наряду с тогдашним комендантом штаба Чехословацкого фронта А.В. Ремером, начальником Казанской дивизии И.Е. Славиным, генштабистом Петровым, погибшим военным руководителем Авровым, комиссаром 4-й армии М.А. Левиным и братьями Валерием и Иваном Межлауками [527] .
520
В.И. Ленин и ВЧК. С. 184 и сл.
521
РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 27. Л. 98. Отпуск.
522
Там же. Л. 100. Отпуск.
523
Там же. Л. 113. Отпуск.
524
Там же. Оп. 5. Д. 67. Л. 49.
525
В тексте документа ошибочно — «Малышов».
526
РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 36. Л. 331.
527
Там же. Ф. 1. Оп. 3. Д. 68. Л. 22. Телеграмма Л.Д. Троцкого Я.М. Свердлову с ходатайством перед ВЦИК о награждении 5-о Земгальского полка особым почетным знаменем от 19 августа 1918 г.
Официальную версию кадровых изменений в высшем военном руководстве изложил 10 июля 1919 г. в интервью сотруднику газеты «Правда» новый начальник Политуправления (ПУ) РККА И.Т. Смилга. Относительно отставки И.И. Вацетиса он сослался на «разногласия стратегического характера» Главкома с Каменевым, вскользь упомянув о заговоре в Полевом штабе («в Ставке, — по его словам, — …свили себе гнездо шкурники и проходимцы»). Смилга поведал о перенесении дислокации Полевого штаба для рационализации работы РВСР, «в составе которого тоже произошли некоторые изменения». Начальник ПУ, работавший вместе с Каменевым на Восточном фронте, характеризовал нового Главкома как «способного, работоспособного человека», «добросовестно» изучившего «способы ведения гражданской войны» и полностью лояльного Советской власти. В заключение интервью Смилга выразил уверенность, что назначение Каменева новым Главкомом «будет шагом вперед» в деле военного строительства [528] .
528
«Правда». 1919. 10 июля.
11—12 июня на допросах Кузнецова, Исаева и Малышева (в опубликованной копии допроса последний дважды ошибочно назван Меньшовым), производившихся лично Дзержинским или под его председательством, были получены признательные показания. Протокол допроса содержит ряд неясностей: вероятно, это даже не протокол, а копия черновой записи, сделанной Дзержинским на допросе. Если содержание уловлено нами правильно, получается следующая картина:
— Кузнецов и Б.П. Поляков установили связь с Ю.И. Григорьевым через его однокурсника Н.А. Киселева «на свидании в Москве».
— Настораживает фраза «Доможиров ездил искать Арсения». Имеется в виду Новгородский митрополит Арсений. Но почему именно через него Доможиров планировал «узнать о зарубежной обстановке»? Священнослужитель, пусть и высокого сана, — это не сотрудник разведки или НКИД. Григорьев, Исаев, Доможиров, Малышев по поручению Кузнецова пытались установить серьезность угрозы со стороны белых и Антанты. Мамлиев (не установленный персонаж, не упоминаемый Дзержинским и Павлуновским в итоговом докладе) предложил назначить своего военного руководителя в Тулу «для руководства движением рабочих и захвата огнестрельного центра». Во-первых, почему в докладе Дзержинского и Павлуновского от 23 июля, представляющим собой разбавленную комментариями компиляцию фрагментов показаний генштабистов, отсутствуют «куски» показаний ключевого участника «заговора» — Мамлиева? Вряд ли это вымышленные персонажи. То ли они сумели избежать ареста и потому не допрашивались, то ли наотрез отказались дать показания… Во-вторых, самая мысль о том, что какой-либо военрук (т. е. военный специалист) может руководить движением рабочих, абсурдна.