Троцкий и заговор в Красной Ставке
Шрифт:
— Малышев предложил использовать Вацетиса для переворота; Исаев, по его заявлению, «возражал, ссылаясь на его непостоянство и болтливость в пьяном виде». Опять ссылка на пьянство Главкома…
— 16 июня или позднее (после смещения Ф.В. Костяева) Вацетис «в слезах говорил „Тряхну Москвой“». Малышев предложил захватить Тулу (Тульский патронный завод), Серпухов (Полевой штаб, вероятно, вырезав комиссаров и коммунистическую ячейку) и совершить «поход на Москву». С Полевым штабом все ясно, можно даже допустить захват патронного завода, но какими силами совершить «поход на Москву»: сделать это без поддержки «выпуск Керенского» не мог, да и до Москвы 93 версты еще надо проехать; на отдачу приказа о переброске частей нужно время, и не факт, что большевистские комиссары не смогут отменить контрреволюционный приказ, застрелив при необходимости командира, готового якобы рискнуть жизнью неизвестно ради чего.
— Ю.И. Григорьев «согласился через осведомленных лиц в Москве (войти?) в связь с Деникиным» и при необходимости передать ему сведения о переброске частей с Восточного фронта на Южный [529] . Еще одна странность: почему на допросе не поинтересовались, кто такие эти таинственные «осведомленные лица»?
Иное объяснение дал С.И.
529
Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 130–131.
530
См.: ЦАОПИМ. Ф. 3. Oп. 1. Д. 199. Л. 75–77.
Не ранее 23 июля, как уже говорилось, Дзержинский и Павлуновский докладывали Ленину о заговоре. Машинописную копию доклада изучил и Лев Троцкий.
Судя по пометам, Троцкого заинтересовали фрагменты:
1) Кузнецов, Исаев и Малышев пытались установить связь с белыми;
2) Связь со штабом Деникина Григорьев предполагал установить через генштабистов Б.П. Полякова и В.Н. Селивачева;
3) Возглавить восстание, по мнению генштабистов, мог только один человек — Иоаким Вацетис, который боялся репрессий со стороны белых в случае победы последних;
4) Предложение Вацетису сделали генштабисты во время совместной выпивки;
5) Психологический перелом в поведении Главкома произошел после замены Костяева Бонч-Бруевичем (накануне вызове Вацетиса в Москву), в результате которой ряд сотрудников Ставки принял сторону Бонч-Бруевича, а Вацетис решил, что сможет опереться в своих действиях на своих латышей;
6) «белогвардейская группа Полевого штаба находилась в первоначальной стадии своей организации, т. е. она только что создавалась, намечала свои задачи и планы и приступила лишь к частичной их реализации, причем была еще настолько невлиятельна, что ее нахождение в Полевом штабе не отражалось на ходе операций на фронтах» [531] .
531
РГВА. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 89. Л. 37–44.
Из всего этого читатель (не будем брать на себя смелость думать за Льва Троцкого) может сделать вывод: даже если все, что показали на следствии генштабисты, соответствует действительности, то стремление к организации военного переворота им с грехом пополам еще можно вменить в вину (в условиях Гражданской войны это было вполне достаточно для расстрела). Но практическое вовлечение в «заговор» Вацетиса — вместо разговоров по пьяни — стало уж точно ответом на состоявшееся решение о чистке Полевого штаба и первые действия комиссара Ставки Гусева и чекистов.
Особый отдел ВЧК продолжал следствие над Ставкой в августе 1919 г. По всей вероятности, в первых числах августа ОО запросил председателя РВТР К.Х. Данишевского о лицах, назначенных на командные должности при приказанию И.И. Вацетиса: 5 августа эти сведения вместе с копией доклада А. А. Антонова от 12 января 1919 г. Данишевский направил И.П. Павлуновскому [532] . С.И. Гусев продолжал активно содействовать следствию по делу Главкома. 14 августа он направил И.П. Павлуновскому перечень лиц, назначенных в июне — июле на командные должности, с указанием: «все эти лица назначены исключительно в 14-ю армию и, по-видимому, Вацетисом единолично» [533] . Таким образом, чекисты выясняли, какие кадры бывшего Главкома могли представлять опасность для Советской республики. 1 августа Гусев поручил Данишевскому подготовить приказ об отстранении от шифровального дела генштабистов [534] . 6 августа Организационное бюро ЦК утвердило разработанное Гусевым и Данишевским «Положение о комиссарах Полевого штаба Реввоенсовета Республики», наделявшее комиссаров большими полномочиями [535] .
532
Сопроводительная записка К.Х. Данишевского И.П. Павлуновскому к докладу В.А. Антонова-Овсеенко и списку лиц, назначенных на командные должности И.И. Вацетисом от 5 августа 1919 г. (Исходящие 3 и 5, Mocквa). «В Особый отдел тов. ПАВЛУНОВСКОМУ. При сем препровождается копия доклада тов. АНТОНОВА с резолюцией ЛЕНИНА: „Отправить ВЧК к следствию над Ставкой“; и список лиц, назначенных на командные должности по приказанию Главкома ВАЦЕТИСА. ПРИЛОЖЕНИЯ: Копия доклада и список» (РГВА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 8. Л. 36. Отпуск — машинописный текст с пометами железо-галловыми чернилами).
533
РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 336. В перечне указаны: Я.Е. Шебранов (инспектор пехоты, телеграммой И.И. Вацетиса), И.И. Лерхе (в распоряжение командующего, резолюцией И.И. Вацетиса), Авен (помощник командующего, предписанием И.И. Вацетиса); Бухман, Мяхконький, Билькин, Матузель, Чистяков (в распоряжение 14-й армии).
534
РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 14. Л. 214.
535
Там же. Л. 220.
24 сентября Ф.Э. Дзержинский доложил на заседании о ликвидации контрреволюционных организаций — «Национального центра» и штаба Добровольческой армии Московского района, ни словом не упомянув о ликвидации заговора в Ставке (док. № 3.7). И это при том, что у Дзержинского, вероятно, были основания для связи «заговора» в Полевом штабе с ликвидацией двух указанных организаций: еще 17 сентября один из сотрудников Ставки — Михалевский — доложил С.И. Гусеву, что ему предложили сотрудничество с белыми. Маловероятно, что Сергей Иванович не довел информацию до соответствующих органов. Отдаем ему должное — комиссар ПШ засомневался в ценности сделанного его сотруднику «через вторые руки» предложения, однако разрешил продолжать «внедрение». Примечателен последний документ (док. № 3.13), по которому (если сотрудник не водил за нос комиссара Ставки) Михалевский получил якобы задание передать для Деникина дислокацию красных на Южном фронте и установил наличие в Москве боевой группы белых и шпионской организации. Документ был составлен не ранее 24 сентября — это наводит на подозрение: около 700 «контрреволюционеров» уже находилось под арестом. Однако Михалевский, вероятно, был не в курсе дела: сообщение Дзержинского о раскрытии заговора вышло в печати лишь 27 сентября (док. № 3.12—3.13). Имела ли место попытка вербовки или же предприимчивый служащий Полевого штаба хотел лишь эмигрировать с приличными «командировочными» — нам неизвестно, однако информация вещь безликая. К тому же бывший полковник гвардии В.А. Миллер 12 октября на допросе по делу «Национального центра» заявил: Н. Сучков говорил, что «ему удалось освободить нескольких лиц, замешанных в процессе Вацетиса». Налицо явная хронологическая несостыковка — то ли допрошенного полковника ввел в заблуждение Сучков, то ли… [536] В любом случае в речи Феликса Дзержинского, несмотря на полученные им совместно с Иваном Павлуновским показания генштабистов, нет ни слова о «заговоре» в Ставке. Вероятно, уже к сентябрю 1919 г. чекисты добились с помощью июльских арестов тех задач, которые ставились перед ними (В.И. Лениным).
536
Красная книга ВЧК. Т. 2. М., 1989. С. 468.
Провокации вокруг стратегии ВЧК пыталась организовывать и осенью 1919 г. 11 сентября врид заместителя начальника РУ Т.П. Самсонов-Бабий написал С.И. Гусеву «объяснительную записку», в которой настаивал на сокращении и фильтрации состоящей из военспецов Консультации управления: офицеры могут раскрыть советскую агентуру и информировать противника [537] . Гусев направил копию записки К.Х. Данишевскому с резолюцией: «Это вполне совпадает с моими прежними предположениями. Я жду только решения Оргбюро по этому вопросу, чтобы подписать приказ». 30 ноября Данишевский препроводил еще одну копию этого доклада Ф.Э. Дзержинскому [538] . Не позднее 25 ноября 1919 г. Управляющий делами Особого отдела ВЧК Г.Г. Ягода по распоряжению Дзержинского запросил у помощника военкома ПШ К.Х. Данишевского заключение «о причинах выхода армии Юденича из окружающих его кольцом наших войск, которых было достаточно количественно для полного окружения и уничтожения» противника; «не объясняется ли выход из окружения… нераспорядительностью и недобропредательством [539] отдельных лиц» [540] . По итогам Дзержинский получил ответ с приложением справки за подписью генштабиста С.И. Данилова: «Во время операции против Юденича он фактически никогда окружен не был; 2) Полагаю, что окружение было бы возможно, если 7-я и 15-я армии двигались бы скорее, и 7-я армия не терпела бы прикосновение противника во время боя и если бы 7-я армия не оставляла столько штыков в резерве во время решающих боев; 3) определенно полагаю, что нераспорядительность Д.Н. Надежного сыграла свою роль, как и его неразумное распределение штыков по группам — фактически без ударного кулака» [541] .
537
РГВА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 8. Л. 39.
538
Там же. Л. 38.
539
Так в тексте. Очевидно, имелось в виду: «предательством».
540
РГВА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 8. Л. 47.
541
Там же. Л. 47 об.
Председатель ВЦИК М.И. Калинин 20 октября 1919 г. дважды повторил супруге Н.Н. Доможирова: «Дело пустое, и „они“ (чекисты. — С. В.) теперь сознаются, что держат Вашего мужа впустую» [542] .
Доклад Отдела военного контроля Реввоенсовета Республики С.И. Аралову об обстановке работы Полевого штаба в г. Серпухове
№ 01503, гор. Москва
4 декабря 1918 г. [543]
542
Там же. Ф. 33987. Oп. 1. Д. 304. Л. 23 об.
543
Получено С.И. Араловым 22 декабря 1918 г.
Совершенно секретно
Только в собственные руки. [544]
Товарищу АРАЛОВУ
ДОКЛАД
Во исполнение Вашего личного распоряжения о выяснении Отделом военного контроля условий и обстановки, при которых придется и приходится работать Реввоенсовету в Серпухове, мною были командированы в Серпухов сотрудники моего отдела, которые в срочном порядке выяснили пока следующее:
1) На почте и телеграфе во время предполагавшегося восстания был устроен контроль, который ныне уже более не существует.
544
Вписал М.Г. Тракман зелеными чернилами.