Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932
Шрифт:
9 мая 1932 г.
В Административный секретариат
Дорогие товарищи!
Некоторые из секций снова поднимают вопрос об интернациональной конференции. Несомненно, что созыв конференции чрезвычайно запоздал по сравнению с первоначальными общими нашими предположениями. Причины этого двоякого рода: общие, лежащие в условиях мирового рабочего движения, и частные, лежащие в условиях развития самой левой оппозиции.
Несмотря на исключительно благоприятные объективные условия, коммунизм во всем мире терпит поражения и отступает. Этот факт неизбежно захватывает на данной стадии, в той или другой степени, и левую оппозицию, в которой рабочие массы видят только часть коммунизма. В этом процессе наступит неизбежно свой критический момент поворота в сторону левой оппозиции, но сегодня он еще не наступил.
Что касается самой левой оппозиции, то ряды ее с самого начала были засорены элементами, совершенно чуждыми нашим идеям и методам. Никто не причинил и не причиняет оппозиции столько вреда, сколько субъекты типа Паза, Горкина, Ландау и пр. Не все они, к сожалению, еще удалены из наших рядов. Очищение от них является необходимым предварительным условием для самой возможности созыва международной конференции.
Надо отдать себе заранее совершенно ясный отчет в том, чего можно требовать от международной конференции и что она сможет дать. Мертвым и полумертвым группкам или отдельным деморализованным элементам типа Ландау международная конференция представляется ареной, где они смогут заниматься личными комбинациями, интригами, вообще имитировать политическую активность. Было бы самоубийственной глупостью предоставить им такую возможность.
Иногда, однако, и вполне честные сторонники левой оппозиции мечтают о такой интернациональной конференции, на которую должны получить доступ все без исключения группы, которые считают или объявляют себя стоящими на почве идей левой оппозиции. Этому ошибочному взгляду надо дать решительный отпор.
Только политические младенцы могут думать, что конференция сама по себе может что-то принципиально новое создать или, наоборот, сделать бывшее небывшим. На самом деле конференция может только записать и закрепить то, что уже фактически проведено и завоевано опытом. В этом, и только в этом значение конференции. Требовать от нее большего значило бы сеять организационные суеверия.
Ни одна серьезная секция, ни один серьезный революционер на конференцию, построенную по образцу Ноева ковчега, не пойдет, ибо это значило бы отбрасывать развитие левой оппозиции по меньшей мере на два года назад. Политический характер отдельных организаций и отдельных лиц узнается и проверяется не на конференциях, а в повседневной работе, в течение месяцев и лет. Кто не знает прошлого группы Ландау, австрийской группы «Манруф», греческой группы «Спартакос» [692] , парижской группы Росмера и пр., тому конференция ничего не даст. А те национальные секции, которые, на основе долгого и дорого оплаченного опыта, порвали с названными выше и им подобными группами, не пойдут, разумеется, на общую с ними конференцию.
692
«Спартакос» — греческая коммунистическая группа последователей Троцкого, а затем организация греческой левой оппозиции. Такое же название носила газета группы. Группа была образована в 1927 г. Пантелеймоном Пуликопусом (1900–1943), бывшим секретарем ЦК компартии Греции, в 1928 г. исключенным из партии. Пуликопус был расстрелян итальянскими оккупантами как заложник.
Нам нужна конференция действительных единомышленников, т. е. таких секций, солидарность которых во всех основных вопросах проверена опытом совместной борьбы. Конференция должна исходить из уже произведенного размежевания и очищения рядов левой оппозиции, а не начинать историю сначала.
Кто-нибудь может, пожалуй, возразить: но есть группы, которые не участвовали в предшествующей идейной борьбе, не следили за ней и не выработали себе мнения: как же быть с ними? Совершенно верно. Такие группы есть. Чаще всего именно они и выдвигают идею о созыве «универсальной» конференции, которая-де все разберет и все приведет в порядок. Такого рода группам можно подать только один совет: изучить на основании документов старые спорные вопросы, уже разрешенные левой оппозицией, и выработать по этим вопросам свое коллективное мнение. Другого пути быть не может.
Интернациональная конференция вообще может иметь значение лишь в том случае, если делегаты будут выражать не свое только личное мнение, а будут представлять мнение своих организаций. Но если эти последние не обсуждали спорных вопросов в рядах интернациональной левой, какое значение может иметь случайное голосование делегатов на конференции?
Каждая организация и группа, которая хочет принадлежать к интернациональной левой, обязана не только следить за внутренней борьбой в других секциях, но и открыто сделать свой выбор между основными секциями интернациональной левой и теми группами, которые оказались вынуждены порвать с большевиками-ленинцами или были извергнуты из их среды.
Австрийская оппозиция (группа Фрея) вышла из рядов интернациональной оппозиции около полутора года тому назад, ссылаясь на неправильные организационные методы интернациональной левой. На самом деле группа Фрея не желала терпеть критического отношения к своим собственным методам, во многом ошибочным. После длительного пребывания вне рядов интернациональной левой группа Фрея обратилась в Секретариат с просьбой о новом допущении ее в наши ряды. Значит ли это, что австрийская оппозиция отказалась от своих ошибочных методов? Будем надеяться, что именно так. Во всяком случае, мы не имеем права отказаться проделать опыт нового сотрудничества с австрийской оппозицией с самым искренним намерением добиться полного единения.
Аналогичным образом надо поступать и по отношению ко всякой другой группе, которая хотя и считает себя солидарной с левой оппозицией, но на практике вступает в конфликт с основными организациями левой оппозиции, с ее принципами и методами и по существу очень мало дорожит своей принадлежностью к нашей интернациональной организации. В сто раз лучше предоставить такую группу временно самой себе, чем позволить ей влиять на решения левой оппозиции и тормозить ее развитие. Для группы, которая поднимется и разовьется до солидарности с нашей фракцией, ворота всегда будут открыты.
Во Франции борьба шла по трем вопросам: а) одна или две партии (вторая партия выступала нередко под псевдонимом «независимой» (?) фракции); б) отношений между партией и синдикатами; в) отношений между национальными секциями и интернациональной организацией. По этим основным вопросам, а вовсе не по «личным» мотивам произошел откол группы Навилля — Росмера. Сам Навилль предпочел, правда, остаться внутри Лиги, но это нисколько не меняет характера его группы, как принципиально враждебной левой оппозиции.
В бельгийской секции внутренняя борьба шла по вопросу об отношении к партии, Коминтерну, Советскому Союзу, с одной стороны, к массовым организациям — с другой. Долго не встречая интернациональной поддержки, рабочая организация в Шарлеруа проявила замечательную выдержку и настойчивость в борьбе против группы Оверстратена, которая компрометировала дело левой оппозиции. Неужели же кто-нибудь предложит вернуться к Оверстратену? Между тем течение Росмера — Навилля представляет, лишь в слегка разжиженном виде, идеи и методы Оверстратена.